Конец эпохи офшорных компаний. Начало эпохи офшорных людей?
В последние несколько дней самым популярным в украинских медиа и соцсетях стало слово «офшор».
Как и в 2015 году, инфоповодом стала публикация огромного массива данных о компаниях, зарегистрированных по всему миру и принадлежащих самым разным собственникам, включая политиков и других публичных лиц. В этот раз добытая журналистами-расследователями информация получила звучное имя «бумаги Пандоры», а Украина удостоилась сомнительного первого места по количеству политиков, «засветившихся» в скандале (38 имен).
Отложив в сторону морально-этическую сторону вопроса — является ли подобное расследование преступлением, как быть с защитой конфиденциальной информации, насколько приемлемо изучать террабайты документов обычных бизнесменов в попытках пролить свет на активы нескольких десятков политиков — давайте разберемся, в чем заключается суть проблемы. Что плохого в офшорных компаниях? Кто, каким способом и почему борется против них? И каковы перспективы таких компаний в Украине и мире?
Начнем с того, что платить налоги не любит никто. Вне зависимости от того, считаем ли мы их «узаконенным грабежом» или «платой за право жить в цивилизованном мире». Но к налогам, даже высоким, бизнес зачастую привыкает — если только речь не идет о резких и радикальных изменениях в правилах игры, к которым налогоплательщик не готов.
В свое время таким потрясением стала Первая Мировая война. Обескровленная Европа нуждалась в деньгах на восстановление и правительства решали вопрос максимально прямолинейно — повышая налоги. Так Франция немедленно подняла их в три раза. В дополнение к налогам на доходы появились налоги на богатство. И первым офшором стала Швейцария, куда немедленно начал «перетекать» французский и немецкий бизнес.
Следующая мировая война окончательно создала условия для новой налоговой реальности. В послевоенном мире многие бывшие колонии стали суверенными государствами и получили право самостоятельно устанавливать правила относительно налогообложения или банковской тайны. По вполне понятным причинам они, как правило, старались выглядеть привлекательно, в первую очередь для инвесторов из бывших метрополий. И уже в 1950-х появился новый термин — «налоговая гавань».
Почти все такие страны имели две основные черты. Льготное (часто нулевое) налогообложение для иностранных доходов и возможность скрыть личность реального владельца.
При этом вокруг царила атмосфера «холодной войны» и конкуренции между западным миром и СССР. Среди аргументов свободного мира были его базовые ценности — freedom of establishment, банковская тайна и уважение к частной собственности. И в этом мире отношение к налогам лучше всего отображала цитата американского судьи Хэнда, который считал, что каждый вправе планировать свой бизнес так, чтобы платить как можно меньше налогов.
В такой ситуации «офшорный бизнес» выглядел вполне законным и моральным.
К «первой волне» офшоров можно отнести британские островные территории: Гернси, Джерси и Мэн. Затем к ним присоединились Кайманы и Сингапур. А настоящая «волна» поднялась в 1960—1990 годы: к концу «девяностых» в мире насчитывалось от 60 до 100 «налоговых гаваней».
Разумеется, всегда имела место и критика сложившейся ситуации. Для кого-то офшорный мир воспринимался как своеобразная Запорожская Сечь — свободная территория, где можно укрыться от жадных властей или политических преследований. Другие видели в нем Тортугу — пиратское государство, разбойничающее на морях международной фискальной политики.
И здесь наступили новые потрясения, после которых маятник качнулся в другую сторону.
Распад СССР и падение социалистической системы, переход Китая к рыночным правилам игры сделали «свободы» западного мира ненужными. Весь мир начал играть по одинаковым правилам, и во многих ранее либеральных странах начала усиливаться роль регуляторов и чиновников, распределяющих материальные блага и требующих для этого увеличивать размер доходов казны.
Именно в этот период некоторые страны решили порвать с «офшорным» прошлым. Так, например, Республика Кипр адаптировала свое налоговое законодательство к общепризнанным стандартам и вступила в ЕС.
Окончательный удар по офшорному пиратству нанес глобальный финансовый кризис 2007—2008 годов. Правительствам после него срочно требовались деньги, а мир уже был морально готов к тому, что свободой бизнеса и суверенитетом малых государств можно пожертвовать ради выгоды «сильных мира сего». К тому же за офшорными зонами закрепилась дурная слава не просто налоговых гаваней, а убежищ для коррупционеров, диктаторов и международных террористов.
И наступила эра деофшоризации
Саммит G-20 в 2009 году решил положить конец банковской тайне — фундаментальному принципу, на котором ранее держалась вся мировая финансовая система. Впервые появилось выражение «не сотрудничающее государство» — страна, которая отказывается подчиняться праву сильного, и к которой за подобный отказ можно применить санкции.
За последующие десять лет правительства и регуляторы получили целый ряд инструментов для борьбы против офшорных юрисдикций. В частности, были изобретены и внедрены в законодательство обмен информацией о владельцах банковских счетов, «прозрачные» реестры бенефициаров, а также обязательство «доносить» о подозрительных структурах и транзакциях (например, относительно недавняя европейская директива DAC6). Страны, не желающие переходить к новым стандартам, начали попадать в разнообразные «черные списки», что в свою очередь создает множество проблем для зарегистрированных в них компаний.
Появились и новые правила налогообложения, задачей которых было сделать использование офшорных структур невыгодным или максимально болезненным для их владельцев. Так за последние годы во многих странах принимались или совершенствовались правила трансфертного ценообразования, чтобы торговая прибыль не оседала в «пустых» низконалоговых компаниях. Некоторые страны ввели правила КИК, по которым заработанная офшорным бизнесом прибыль может налогооблагаться так, как будто владелец эту прибыль получил. При выплатах доходов в налоговые гавани «нормальными» странами удерживаются налоги по повышенным ставкам — и все это лишь часть тех инструментов, которыми пользуются фискалы всего мира как оружием в своем крестовом походе на офшоры.
Многие из описанных выше мер уже приняла и наша страна. И последствия мы наблюдаем сейчас — очень много украинцев ликвидируют свои офшоры, параллельно используя предоставленную государством льготу — так называемую «безналоговую ликвидацию». Очень часто бизнес из налоговых гаваней «переселяют» (мигрируют) в более цивилизованные страны с лучшей репутацией. Активные операции офшорных компаний прекращают, сохраняя их лишь в качестве «кошельков», хранящих заработанные ранее деньги. И уж конечно, состоятельные украинцы теперь стараются не сильно афишировать наличие у них низконалоговых структур, поскольку с подачи ряда политиков и журналистов слово «офшор» в Украине совершенно незаслуженно стало ругательным.
А чего же ожидать дальше?
Не остается сомнений в том, что процессы глобализации продолжатся, и «правила игры» в бизнесе и далее будут диктовать стейкхолдеры мировой экономики. Новый расцвет офшоров маловероятен — для этого потребовалось бы либо появление нового двухполярного мира, где конкурировали бы свобода и диктатура, либо возникновение финансовой системы, которую власти не были бы способны контролировать — но это пока что из области фантастики. При этом в одночасье налоговые гавани не исчезнут, несмотря на давление — слишком большие финансовые ресурсы накоплены в них по состоянию на сегодня. Поэтому наиболее справедливой была бы оценка состояния офшорной империи на сегодня как «медленного угасания».
Саммит G-20 в 2009 году решил положить конец банковской тайне — фундаментальному принципу, на котором ранее держалась вся мировая финансовая система
Тем временем никуда не исчезли проблемы, побуждавшие людей уходить в офшоры — чрезмерное налоговое давление, опасения за сохранность бизнеса, и т. д.
И для многих людей в последние годы решением проблемы становится «налоговая эмиграция» — переезд в другую страну и уплата налогов своей «новой родине». Правильно оценив тенденции, многие страны вводят у себя льготные налоговые режимы для таких эмигрантов — и речь идет не о классических офшорах, а о респектабельных Великобритании, Италии, Португалии. Традиционно привлекательны также Монако, Кипр или ОАЭ. В результате переезда в одну из этих стран физическое лицо зачастую может полностью или частично избавить свои доходы от налогов.
И бороться с этим трендом будет гораздо тяжелее, поскольку для этого придется подвергнуть ревизии краеугольный камень международного налогообложения физлиц — «человек платит налоги там, где он живет».
А значит, на смену эпохе офшорных компаний может прийти эпоха «офшорных людей».