Что показал пожар в костеле Святого Николая
Существует ли конкуренция тематик в благотворительности и стоит ли компаниям и частным благотворителям рассказывать о своих добрых делах?
Два года назад после пожара в Нотр-Дам-де-Пари украинские соцсети разрывали сообщения блоггеров с размышлениями о том, почему судьба парижского собора беспокоит украинцев больше, чем, скажем, судьба замков Западной Украины.
Третьего сентября печальное известие о пожаре в Костеле Святого Николая стало проверкой украинских меценатов и бизнеса на желание финансово поддержать закрытие острой общественной потребности. Всего за несколько дней на восстановление костела было собрано более 25 млн гривен. Соцсети вновь не утихают — звучат и одобрение, и критика. Тех, кто пожертвовал средства на восстановление костела, обвиняют в самопиаре, в участии в сборах из-за спортивного азарта или в том, что такие суммы надо жертвовать на более важные проблемы, как то помощь детям и тяжелобольным.
Собственные размышления по теме изложения тезисно. Итак, по порядку.
1. В Украине очень много социальных вопросов, требующих внимания благотворителей и меценатов. Конкуренция за внимание меценатов всегда была, есть и будет, потому что проблем у нас, к сожалению, пока больше, чем тех, кто готов их эффективно решать.
Согласно исследованию "Благотворительность глазами украинцев", которое «Социоинформ» проводит по заказу Zagoriy Foundation, культурные и образовательные проекты привлекают очень мало внимания благотворителей — всегда кажется, что культура не ко времени. Есть грустная шутка: архитектурным сооружениям в Украине, чтобы привлечь к себе внимание общественности, надо начать разрушаться или сгореть.
Конечно, пожар — это форс-мажор, который сложно предвидеть, однако в целом вопросом охраны и сохранения культурных памятников можно заниматься не только в период подобного форс-мажора, а системно.
2. Тезис «Лучше бы на медицинские нужды собирали, а не на культуру» не корректный. На самом деле, все общественные вопросы важны. Вопрос не только в том, на что жертвовать средства, а в том, куда (в какой фонд, структуру) пожертвовать средства так, чтобы изменения были системными.
Системность — одна из важнейших черт эффективной благотворительности в любой тематике: от помощи тяжелобольным до поддержки культуры и сохранения культурного наследия.
3. Многие говорят о том, что добро делается тихо, и если бизнес приобщается к таким кейсам, то все это происходит только ради пиара. На самом деле, немало мировых компаний поддерживают музеи, театры, становятся спонсорами выставочных проектов — скажем, корпорация LVMH имеет очень большие объемы благотворительности в сфере культуры. Так, поддержка культурных проектов, искусства, архитектуры влияет в том числе на формирование имиджа компании, но в целом «пиариться» за эти же деньги можно легче и эффективнее.
Корпоративная социальная ответственность и PR — разные вещи (хотя да, в украинских компаниях вопрос КСО до сих пор иногда отдают на решение PR-отделу, что, на мой взгляд, является стратегически неверным решением).
4. Нет, говорить о своих добрых делах не стыдно — не важно, меценат ты, бизнесмен или частный благотворитель. Вообще нам надо понемногу учиться различать понятия благотворительность, меценатство и филантропия. Шире наш фонд освещал этот вопрос в исследовательской статье. Меценаты, как правило, присоединяются не к точечным собраниям, а к масштабным проектам: поддерживают художников, строят больницы, школы, университеты. Так было во все времена и не только в Украине.
5. На самом деле, благотворительность — это дело не только крупных бизнесов и меценатов, а каждого. И действовать всегда лучше, чем просто говорить. Поэтому если вам кажется, что бизнес или меценаты выбрали «неправильную» проблему для решения, конечно, можно потратить время на критику — но, лучше просто выбрать ту общественную проблему, которую хотите решить вы, и сделать что-то для продвижения вопроса. Напоминаю, что помогать можно не только деньгами: много прозрачных классных фондов нуждаются, скажем, в помощи волонтеров или бесплатных услугах по ведению той же фейсбук-страницы.
6. Большие благотворительные сборы нередко закрываются благодаря первому шагу узнаваемого инфлюенсера, мецената или филантропа. Классно, что кто-то первым решил пожертвовать миллион на восстановление костела и подбросил идею другим. Чужой пример может драйвить и вдохновлять делать добрые дела. Именно поэтому, повторюсь, добро должно звучать громко. Нет ничего плохого в том, что бизнесы рассказывают о присоединении к этому и другим благотворительным сборам.
7. Многие люди в моей ленте задают вопрос, почему этот сбор закрылся так быстро, а сборы средств на дорогостоящее медицинское оборудование или лечение больных закрываются намного дольше.
Чужой пример может драйвить и вдохновлять делать добрые дела. Именно поэтому добро должно звучать громко
Это, по-моему, вопрос в том числе лидерства, освещения проблемы и коммуникаций. Так хорошо, когда у любой общественной проблемы будет не только свой благодетель и меценат, но и фонд, готовый ее системно решать, а еще публичные люди, готовые использовать собственную популярность ради решения важных для страны вопросов.
И напоследок хочу сказать, что на каждую тему, на каждую общественную проблему найдется свой меценат или большой бизнес, который будет готов присоединиться к ее решению. Главное, чтобы эта тема соответствовала его ценностям (личным или корпоративным, если мы говорим о бизнесе).
Поэтому, думаю, кейс со сборами средств на восстановление костела Святого Николая у благотворителей и третьего сектора должен вызвать не возмущение, а желание разобраться в вопросе: как обращаться к бизнесу так, чтобы нас услышали?
Уверена, современный бизнес невозможен без социальной ответственности, и именно желание преодолеть определенную проблему может объединять третий сектор, меценатов, коммерческие компании и представителей государства для системных изменений в будущем.
И тогда, если склоняться к метафорам, мы все чаще будет не тушить пожары, а заблаговременно их предотвращать.