«Не из космоса прилетел». Денис Малюська — о двух годах у власти, «добивании» России и новых платных услугах в СИЗО — интервью НВ
Он переворачивает украинскую юстицию с ног на голову и демонстрирует это фотографиями, где позирует вверх тормашками. Денис Малюська — министр юстиции с августа 2019 года — убеждает, что все эти два года у власти его эпатажность ему помогала.
Радио НВ пообщалось с автором VIP-камер в СИЗО о новых платных услугах в изоляторах; борьбе с Россией, Игорем Коломойским и Геннадием Боголюбовым в международных судах, а также о слухах о его отставке.
Публикуем сокращенную и отредактированную версию разговора, полную версию интервью можно услышать на платформе НВ Подкасты и официальном YouTube-канале радиостанции.
x
— Министр юстиции публикует в фейсбуке фотографии, где он делает стойку на руках, — это очень нетипично. Объясните, что вам дают такие экстравагантные фотографии?
— С одной стороны, это популяризация физкультуры, а с другой — давайте посчитаем, сколько министров так могут. И, возможно, надо вводить критерий попадания в Кабмин «можешь — не можешь». Надо же пропагандировать здоровый образ жизни. Я шучу, но в Западной Европе принципиально другой подход к популяризации спорта. Там все делается, чтобы поддерживать здоровый дух. И это для экономики дешевле. Но ключевая цель в том, чтобы привлечь внимание. Напомню, что к тому фото было прикреплено описание того, что мы успели сделать за 100 дней. Оно большое, интересное и профессиональное, так что как иначе это сделать.
Денис Малюська / Фото: Facebook / Denis Malyuska— А имидж веселого и эпатажного министра не мешает вам работать и принимать важные решения? Вы же министр юстиции.
— Помогает. Всегда встречаешь незнакомого человека, знакомишься, а у него улыбка просто до ушей: есть представление, что веселый, умный, интересный человек, скромный.
Читайте также: «Работает нормально». Малюська взял на работу пожизненно заключенную
— Об итогах работы за два года на посту министра юстиции. Вы всем довольны? Что удалось?
— Доволен, безусловно, не всем. Потому что не все удалось сделать, но было бы чудо, если бы прямо все удалось. Значит планы были недостаточно амбициозными. Однако мы очень много всего достигли в некоторых сферах. Например, в сфере реформы тюрем — систему перевернули вверх дном, как это было в фотке о 100 днях. Там действительно системные изменения и философии (как вести себя с преступниками), и бытовой инфраструктуры. Два года назад система еще находилась в состоянии, близком к Средневековью. И когда начинаешь ее приводить в состояние XXI века, то это черное и белое, сразу заметна разница. В других сферах это менее заметно. Но, возможно, даже сложнее там, где реестры, цифровизация, внедрение или усовершенствование существующих бизнес-процессов. Это менее заметно, но тоже эффективно.
— Вы перестраиваете тюрьмы, вводите платные камеры в СИЗО и имеете оппозицию. Например, в виде омбудсмена Людмилы Денисовой, потому что она говорит, что это дискриминация по имущественному признаку.
— Подход защитников прав человека понятен: они хотели бы, чтобы сразу всем были обеспечены хорошие европейские условия содержания. Это имеет свою цену, многомиллиардную цену, которую никто не готов заплатить. Те же защитники прав человека почему-то не штурмуют бюджетный комитет со словами: «Дайте больше денег Министерству юстиции». Нет, они нас штурмуют; «Введите европейские правила». Но оно как-то без денег не едет. Поэтому мы научились сами деньги зарабатывать, не тратя средств налогоплательщиков. Это один из инструментов.
Читайте также: Минюст Украины заработал на платных камерах в СИЗО уже 4 млн гривен
— Лет 15 назад в Лукьяновском СИЗО было действительно ужасно. Что там изменилось сейчас?
— Это наиболее парадоксальная ситуация была для меня, потому что крупнейшие СИЗО в крупнейших городах (Одесса и Киев) были самые ужасные на всю страну. Сейчас [Лукьяновский СИЗО] изменился. Появился полностью новый корпус на месте уничтоженной пожаром школы, которая была просто мусорником. Мы полностью восстановили, реконструировали больницу в СИЗО. Там функционируют сейчас платные камеры, которые обеспечивают обновление и ремонт всего Лукьяновского следственного изолятора. И уже огромное количество бесплатных камер было отремонтировано за счет поступлений от платных камер. Более того, сейчас готовится приказ о введении новых сервисов — доступ к звонкам и к интернету для тех, кто находится в следственных изоляторах. У них появится новая платная услуга. Они и сейчас это платят, но взятки преступному миру. А это будет официальный сервис: можно взять, позвонить, разговор будет записан. Значительно дешевле и официально.
Читайте также: Скоротать срок. В украинских СИЗО запустят эксперимент с платным интернетом
— Еще одна часть вашей ответственности — это поддержка международных исков Украины. А где мы сейчас и каковы наши риски?
— У нас за два года было несколько больших успехов. Первое — это то, что мы полностью отбились от иска бенефициаров Укрнафты — Коломойского и Боголюбова. Они требовали от Украины взыскать с государства более шести миллиардов долларов. Стокгольмский арбитраж отказал полностью, сославшись на отсутствие юрисдикции. Это был сложный спор, много времени потрачено, много ресурсов, но полная победа, которой мы даже не ожидали. Мы опасались, что будет взыскание, но не надеялись на полный отказ. Нет. Полная победа, ноль средств, взысканных с государства.
Читайте также: Признали отсутствие юрисдикции. Стокгольмский арбитраж принял решение в пользу Украины по делу Укрнафты на $6 млрд — министр Малюська
Мы добиваем Россию в Европейском суде по правам человека. Каждый спор ЕСПЧ с другим государством — это лет семь. А мы где-то больше, чем посередине пути. И пока идем очень успешно. ЕСПЧ уже признал, что Россия контролировала Крым задолго до так называемого референдума. Это тоже моим коллегам было сложно доказывать — куча времени, куча опросов, куча доказательств. Реально мы же сейчас Крым не контролируем. То, что Россия захватила Крым и полностью его контролирует — было доказано доказательствами на международном уровне в суде. Это первый случай, прецедент, аналогов его не было. И это существенное поражение России, их там колбасило. А мы продолжаем воевать с Россией в ЕСПЧ и других юрисдикциях.
— Какими делами еще занимается Министерство юстиции?
— В ноябре этого года будут слушания в ЕСПЧ против России. Тоже интересное дело, приглашаю слушателей наблюдать. Мы дальше будем добивать их там. У нас там сразу несколько объединенных требований, в том числе и с голландцами, которое касается сбитого боинга МН-17. Кстати, интересная тоже история. Мы подали жалобу на Российскую Федерацию в ЕСПЧ относительно политических убийств Российской Федерацией как своих граждан —русских, так и украинцев, и чеченцев, и других иностранцев. Россия тоже сходит с ума из-за этого, потому что там фигурируют все громкие политические убийства, в том числе, и покушение на убийство Навального. И это тоже будет рассматриваться в ЕСПЧ по заявлению Украины.
Читайте также: Кто такой Олег Иванников. 11 фактов об офицере ГРУ РФ, главном фигуранте дела о сбитом Боинге MH17
— Зрители спрашивают: «Вы что, уходите»?
— Я вообще люблю ходить. Работа сидячая министра, она такая неважная. Поэтому да: хожу, бегаю, сижу иногда. Но если речь об уходе с поста, то это же политика — уйти можно в любой момент, в любое время, но вот именно в этот момент, не планирую.
— Коллеги утверждают, что даже если произойдет перестановка в правительстве, то вам точно ничего не угрожает. Более того, источники говорят, что вы имеете личную поддержку у президента. А за что именно? Есть понимание или это просто слова?
— Мое представление, что каждый министр, который находится на своей должности, имеет поддержку президента. Когда мы заходили на должности, в самом начале, было согласование с президентом и презентация своего плана действий. И потом периодически синхронизация часов, представление своих планов.
— За что руководитель Офиса президента Андрей Ермак вас не любит?
— Мы же не семейная пара, чтобы любить друг друга. Рабочие отношения хорошие со всеми.
— О люстрации. Если в западном мире человек работает на государственной службе, то это точно не политическая персона, это рабочая лошадка. Почему в Украине не так работает? Как вы собираетесь это решать?
— Люстрация в восточной Европе активно использовалась после коммунизации, после коммунистического этапа. Соответственно, чтобы почистить госорганы от сотрудников спецслужб, от коммунистов была применена люстрации. У нас другая история. Были подвергнуты люстрации не только команда Януковича или его близкое окружение, но и многие чиновники среднего звена. И опять же коммунисты. Европейский суд по правам человека обращал внимание, что мы поздно решили коммунистов люстрировать, потому что переход к рыночной экономике случился давно. ЕСПЧ говорил, что мы издеваемся больше над людьми, чем реально применяем необходимые механизмы. Нам нужно механизм люстрации сохранить, но сфокусировать их на реально критически важных персоналиях, уменьшив область применения. У нас есть готовый законопроект, чтобы это подкорректировать, но вопрос очень горячий: Нет компромисса ни в парламенте, ни с точки зрения экспертов.
Денис Малюська / Фото: Facebook / Denis Malyuska— Вы являетесь одним из немногих министров, которые остались после отставки Алексея Гончарука. Как вы начинали работать в новой команде?
— Премьер [Денис Шмыгаль] был не совсем незнакомой фигурой, так как он был вице-премьером. Впрочем, безусловно, сложновато. Налаживание новых связей — это как сменить работу, перейти из одной компании в другую. Но мы сработались, все нормально. Премьер оказался замечательным человеком, который прекрасно поддерживает и коммуникацию, и связи на рабочем уровне. Откровенно удивлен, что он (для меня лично) раскрылся гораздо лучше, когда стал премьером, чем когда был вице-премьером.
— У нас есть друг редакции — адвокат, который в основном занимается экономическими делами. Он как-то сказал, что в этой области в Украине сложнее сохранить остатки веры в правосудие. У вас есть эта вера, что украинское государство станет правовым? Потому что назвать его таким сейчас я, честно, тоже не могу.
— Сложный вопрос. Смотрите: я же не из космоса прилетел, тоже занимался частной практикой, был адвокатом и тоже немало времени провел в тысячах судебных процессов. Мне кажется, что право есть, а справедливость каждый имеет возможность получить. Проблема во времени. Если сейчас какая-то несправедливость, то, к сожалению, быстро защитить свое право в Украине не удается. Но у нас есть три судебных инстанции. Купить сразу три судебных инстанции для того, чтобы уничтожить чье-то право собственности, например, — очень дорого, сложно и почти невероятно. То есть система неважно, но работает. Наша общая задача, чтобы система работала эффективно. Я думаю, мы этого достигнем достаточно быстро.