Это переломный момент. Военный эксперт взвешивает шансы Украины победить на Донбассе — интервью НВ
Николай Сунгуровский, директор военных программ Центра Разумкова, — о решающей битве на востоке страны, использовании РФ химического оружия и том моменте, когда можно будет уверенно сказать, что война заканчивается.
После выхода российских войск из Киевской, Черниговской и Сумской областей, эпицентр боевых действий переместился на восток и юг Украины, при этом враг продолжает наносить ракетные удары по всей территории страны. О том, чем опасно назначение нового командующего российскими войсками в Украине, сможет ли РФ создать ударную группировку на Донбассе и когда станет виден финал войны, НВ рассказал Николай Сунгуровский, директор военных программ Центра Разумкова.
Видео дня
— По вашим наблюдениям, что сейчас происходит на фронте, насколько изменилась тактика врага?
— Заканчивается перегруппировка сил и происходит накопление, не скажу, что ударного кулака, но какой-то ударной группировки, чтобы реализовать хоть какие-то цели на Донбассе, возможно, на юге под Херсоном и в Николаевской области до 9 мая.
Почему я скептически говорю про ударный кулак? Потому что по наблюдениям украинской и иностранной разведок, такая концентрация войск затрудняется тем, что Российская Федерация испытывает большие трудности с мобилизацией и сосредоточением техники. Ведь той техники, которую РФ удалось наскрести в военных частях, недостаточно для создания ударного кулака.
Используется техника длительного хранения, которая находилась на консервации. И для России ее качество оставляет желать лучшего. Для армии РФ это большие проблемы, потому что боеготовность техники длительного хранения зависит от качества консервации, от старения и от добросовестности персонала, который ее обслуживает. По разным оценкам, на многих танках там нет двигателей, аккумуляторной батареи, потому что крадут, что-то выходит из строя и т. п. Поэтому там в моде сейчас так называемый технический каннибализм, когда, грубо говоря, из десяти единиц техники боеготовыми делают максимум две-три. То есть снимаются запчасти с одних единиц и ставятся на те, которые, предполагается, будут боеготовыми.
Поэтому, скорее всего, накопление [вражеской боевой техники] пойдет волнами, и для нас это создает определенные положительные факторы. Ведь с массированным наступлением превосходящей нас группировки справиться труднее, чем разбивать их по очереди.
По численности их группировка превосходит нас намного. И самое трудное, наиболее опасное и нежелательное для нас, что усилятся массированные удары артиллерии, ракетных войск и, возможно, авиации. Это нам нужно пережить, сохранить свою боеспособность и дать достойный отпор.
— Повлияет ли на ход событий назначение Александра Дворникова, нового командующего российскими силами в Украине? Чего от него ожидать?
— Не думаю, что его назначение на что-то сильно повлияет. Дело в том, что его назначал Владимир Путин, для которого Дворников некий символ того, что он достиг каких-то успехов в Сирии, и вот теперь-то уж он доведет так называемую спецоперацию до конца и с нужными для Кремля результатами.
Скорее всего этого не будет. Потому что от одного человека не все зависит, а в основном от тех ресурсов, которые будут у него в руках. А про ресурсы я уже сказал. Во-первых, низкое качество личного состава, где многие вообще отказываются идти в наступление и переходить границу с Украиной. А во-вторых, те, кто еще мало обстрелян, скорее всего, при первом свисте пуль сдадутся в плен.
Поэтому от Дворникова я ожидаю (в негативном плане) как раз использования той тактики, которую он применял в Сирии: усиление массированных ударов артиллерии и авиации. И не исключено использование химического оружия.
— Появилась информация, что российские войска, вероятно, уже применили химическое оружие в Мариуполе. Что это — жест отчаяния или устрашающий фактор?
— Пока по этому прецеденту нет достаточной информации, и я не могу ничего об этом сказать. Скорее всего, это пробный шар. То есть РФ смотрит, как Запад отреагирует. Ведь он же обещал жесточайшие санкции в случае применения химического оружия. Но скорее всего, этого не будет.
Дело в том, что даже за случаи применения химоружия в Сирии в 2013—2018 годах никто до сих пор не наказан, до сих пор идут расследования. Стоит учесть, что Россия имеет достаточно рычагов влияния и в рамках Конвенции о запрещении химического оружия, и в организации по запрещению химического оружия, и в совете безопасности, который рассматривает все отчеты этой организации и т. д. Поэтому рассчитывать на какой-то ответ Запада не приходится.
Тем более в отсутствие политической воли западных стран, которые вместо того, чтобы найти причину или повод наказать Путина, ищут причину, почему бы этого не сделать или не нагрузить себя дополнительным бременем, связанным с введением жестких санкций. Так что на скорую реакцию Запада я не рассчитываю.
Как быть Украине в этом случае? Защищаться. Некоторые европейские страны уже предоставляют нам средства защиты. Это хорошо, конечно. Но этого недостаточно. Достаточным я бы считал карательные меры [в отношении РФ]. В частности, полное эмбарго на российские энергоносители.
— Каким, по вашему мнению, будет предстоящая битва за Мариуполь? Смогут ли войска РФ его завоевать?
— Трудно сказать. Тут я могу только посочувствовать нашим защитникам. Потому что возможности по деблокаде Мариуполя у нас очень ограничены в связи с тем, что для этого нужна уже наша хорошая контрнаступательная группировка. А в условиях отсутствия преимущества в артиллерии, ракетной технике, особенно в поддержке с воздуха — это практически невозможно.
Что сейчас планируют в Генштабе, я просто не знаю, а если бы и знал, не сказал. Дай бог, чтобы смогли спланировать хотя бы деблокаду Мариуполя, чтобы хотя бы облегчить их участь. Потому что просто слов нет, как мне их жалко.
— Сейчас оккупационные войска пытаются выйти на административные границы Луганской и Донецкой областей, а также укрепиться в Херсонской области. Насколько битва за Донбасс будет переломной и решающей в этой войне?
— На этом этапе — это переломный момент. Потому что, думаю, целями Путина является не просто выход на административные границы, а создание замкнутого буфера от границ Беларуси [на севере] до, по крайней мере, Херсона [на юге]. И пробивание сухопутного коридора в Крым.
То есть в мечтах Путина это должно было быть таким поясом безопасности, буферным поясом, который он мог бы предъявить своим подданным, что это и есть победа, этого мы и хотим. То есть мы отгородились от НАТО, теперь Украина нас не волнует — это и будет победой.
Читайте также:
Лоуренс Фридман Наступает вторая фаза войны. Чего ждать Украине
Но тут вопрос еще вот в чем. Как показал Херсон, на этих территориях [оккупанты] пробуют провести некий референдум. Просто делают вид, что такой референдум готовится, и он там, якобы, будет проведен. На самом деле ничего там не будет. Но для того, чтобы подтвердить результаты псевдореферендума, они могут использовать документы, отобранные у депортированных граждан Украины. Наверняка будут какие-то списки. Так вот нашим компетентным органам желательно получить доступ к этим спискам, чтобы хотя бы примерно знать численность депортированных украинских граждан, и желательно их фамилии, чтобы потом обеспечивать им защиту и по возможности вытаскивать из России.
— То есть именно в связи с созданием буферного пояса российская армия не оставляет попыток взять Харьков? Но есть ли у нее для этого ресурсы?
— Именно поэтому наступление на Донбассе будет решающим, потому что после этого наверняка планируются какие-то действия на севере. Желательно для Путина с привлечением Беларуси. Но если российская армия потерпит поражение под Донбассом, то уже ни о каком так называемом поясе безопасности речи не пойдет. Путин в конце концов рискует просто потерять всю армию. Потому что армии у него уже в принципе не останется.
А насчет Харькова. Все ведь зависит от действий с двух сторон, а не только с одной. То, что у них есть такие планы, ну есть планы. У них были планы взять и Киев. Здесь все будет зависеть от нашей решительности, мобилизации, подготовленности вооруженных сил и помощи, которую нам оказывает Запад.
— Какова вероятность нового наступления на Киев?
— Если армия РФ окопается [на юге и юго-востоке] или же мы их там закопаем, то никаких ресурсов для наступления на Киев у них просто не останется. Кроме как наносить отдельные ракетные удары. Вот это не исключается. А новый поход на Киев я не рассматриваю как большую вероятность.
— Стоит ли ожидать выдвижения российских войск с территории непризнанного Приднестровья? Насколько это опасно?
— Если там что-то и будет, то это, скорее всего, будет отвлекающий удар. Просто для того, чтобы мы не смогли оттуда снять свои силы и перебросить их на опасные направления. Достаточных сил для того, чтобы не то, что бы что-то захватить, а просто прорвать нашу оборону, там нет.
Если судить по нынешним демографическим показателям Приднестровья, то большинство его боеспособного населения уже давно уехало в ЕС. Там остались пенсионеры и те, кто не смог убежать. То, что там есть российская группа по содержанию складов — это одна-полторы батальонная тактическая группа — этого явно недостаточно, чтобы всерьез их рассматривать как ударную силу.
— На ваш взгляд, виден ли уже финал войны? Когда это может произойти?
— Нет, финала войны я еще вижу. Но то, что будет перелом, да. Дело в том, что нам необходимо еще всю эту [оккупированную] территорию освободить. А если остатки [вражеских войск] окопаются, то выковырять их будет достаточно трудно. И насколько этот этап растянется, я пока не могу сказать, потому что нужно узнать, сколько их там останется. Давайте сначала посчитаем оставшихся, а потом уже будем планировать: сколько времени нам потребуется, чтобы их оттуда изгнать.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.