«После болезни я живу ярче». Истории известных украинок, которые преодолели рак молочной железы
Рак молочной железы — диагноз, который, по статистике, слышит каждая восьмая женщина в мире. Этот вид онкологии занимает первое место среди женских онкологических заболеваний (16% от всех случаев рака). От него не застрахована ни одна возрастная группа женщин.
Издательство Vivat совместно с организацией Проект Кешер в Украине запустили акцию, направленную на повышение осведомленности о раке молочной железы. Все покупающие книги издательства в течение октября, получают закладки с информацией о 14 шагах сохранения здоровья груди. Всего издательство раздаст 10 тысяч закладок с целью рассказать женщинам о раке груди и подчеркнуть важность ежегодных обследований и профилактики заболевания.
НВ совместно с издательством Vivat публикует истории известных украинок — Аллы Мазур, Марии Адамчук-Коротицкой, Алены Воробьевой, в которых они делятся своим опытом преодоления этого заболевания. Они призваны стать сигналом для тех женщин, которые хотят предупредить заболевание, и для тех, кто уже имеет такой диагноз.
Что побудило вас обратиться к врачу с проверкой? На какой стадии было заболевание, когда вам поставили диагноз?
Алла Мазур, автор и ведущая информационно-аналитической программы ТСН. Тиждень:
Мою опухоль обнаружили на второй стадии. И как я сейчас понимаю — очень вовремя. Ранняя диагностика таки спасает жизни. Метастазов, по крайней мере, практически не было. А помогло найти опухоль — маленькое уплотнение, такая маленькая аккуратная горошина. Она мне ничем не мешала, ничто не болело. Маммография тоже уверяла, что все хорошо.
Но буквально через несколько месяцев после этой успокаивающей проверки я заметила, что эта горошина будто немного увеличилось. После сильного стресса, как предположили врачи. Ничего угрожающего на УЗИ не увидели и в этот раз: края горошинки были ровными. Но требования европейских протоколов таки выполнили и отправили меня на биопсию. Так и началась моя история лечения. Поэтому и сейчас призываю всех проверяться хотя бы раз в год. Например, сделать себе такой подарок ко дню рождения: чтобы не забыть.
Читайте также: Розовый октябрь. Что такое скрининг и как он может уберечь от рака груди
Мария Адамчук-Коротицкая, руководитель БО «Фонд борьбы с раком»:
После 10 лет ремиссии я вдруг заболела раком молочной железы. Мне было 36 и как раз родился мой младший сын. Это был шок для нас всех! И самое интересное, что опухоль была на точно том же месте, что и в первый раз. Сначала ее даже спутали с внутренним шрамом.
И первый, и второй раз рак у меня обнаружили на начальных стадиях: я имею хорошую привычку системно проверяться и именно это, я считаю, спасло мне жизнь. Именно позднее выявление рака порождает такую высокую смертность от этого заболевания в Украине.
Алена Воробьева, арт-менеджер и автор книги Искусство жить во время химиотерапии
Я принимала душ и нащупала уплотнение в груди. Это было во время менструации, поэтому подождала еще месяц и убедилась, что мне таки не показалось. На момент обращения в больницу и установления диагноза это была первая стадия, но очень агрессивная форма. За месяц дальнейших осмотров и старта лечения она превратилась во вторую. В общем, я побывала с трех сторон диагноза: ухаживала и потеряла близкого человека от рака, когда-то сломалась и не поддержала больную подругу, которая в том нуждалась, теперь переболела сама.
Нашли ли вы поддержку у своих близких?
Алла Мазур: С родными найти общий язык было нетрудно. Мои родители — медики, болезней за свою профессиональную жизнь видели немало. Поэтому к лечению относятся как к процессу без лишних эмоций и с верой в выздоровление. Спасибо маме за важные слова, которые она сказала тогда, и за любовь, поддерживающую нас всех в семье.
Алла Мазур, автор и ведущая информационно-аналитической программы ТСН. Тиждень / Фото: VivatМария Адамчук-Коротицкая: Я не паникерша, но такие новости сильно сбивают с ног. Ты не можешь уже планировать свою дальнейшую жизнь, ведь уже зависим от лечения и своего самочувствия. И твой внешний вид, когда ты опухшая и лысая, тоже не добавляет оптимизма и внутренних сил. Меня очень поддерживала моя семья, некоторые друзья и больше всего мой муж.
Роман оставил работу, чтобы быть рядом со мной, поддерживать меня и взял на себя все домашние дела и «закрывал» всю техническую поточку по моей работе. Труднее всего было сказать маме: я очень боялась, что она тяжело это воспримет и, если бы была возможность ничего ей не говорить, то я бы так и сделала. Но, прятать лысую голову год — это был бы еще тот квест.
Алена Воробьева: Именно семья сплотилась вокруг меня и сразу дала мне понимание, что меня поддержат, что не нужно никого просить о помощи. Моя младшая сестра Даша на тот момент жила и работала в Киеве, но уволилась, решив ухаживать за мной во время курса химиотерапии, послеоперационного восстановления и полуторамесячного облучения. Я, совершенно растерянная, была на руках у своих напуганных близких. И в то же время все мы столкнулись с важным моментом: это была ответственность.
В общем, в таких ситуациях близкие чувствуют себя виноватыми, потому что не знают, чем помочь. А больной чувствует себя виноватым, потому что всех напрягает своим состоянием. А правда в том, что никто ни в чем не виноват. На этом акцентируют даже онкопсихологи: в этот период не нужно разбирать причины диагноза. Единственное, что нужно — помочь больному действительно увидеть, для чего он живет. Лучше, когда близкие просто дают понять, что ты им нужен, ты для них важен. «Я понимаю, что ты в тяжелом состоянии сейчас, но твое сложное настроение не задевает меня».
И близкие так же должны выдыхать. Это такой взаимный процесс поддержки, где не должно быть эмоциональных скачков, где всем надо отыскать свои стороны успокоения. Главное — чтобы никто, никак, никакими манипуляциями не вызывал у других чувство вины. От этого исчезает искренность, не остается шанса понять, что у кого на душе.
Какое поведение людей вас ранило больше всего: что вы бы попросили окружающих не делать на время лечения?
Алла Мазур: Моя семья, зрители — с массой добрых пожеланий по всем возможным мессенджерам. А также коллеги — и работа. Я от начала лечения настроилась, что при малейшей возможности не буду оставлять работу в эфире. И это оказалось правильной тактикой. Я не зацикливалась на мыслях о болезни даже в промежутках между сеансами химиотерапии. Да, они были тяжелыми, ибо химия бьет по всему организму. Но поток новостей, наши совещания, подготовка ТСН. Тиждень хорошо отвлекали и позволяли не «выпадать из потока».
Я благодарна коллегам-ведущим, которые «подхватили» эфиры, когда пришла пора лечь на операцию. А мои друзья из еженедельника подстраивали под мое состояние и наши студийные планы. Скажем, когда критически опухли ноги, я вела эфир, сидя за столом.
Мария Адамчук-Коротицкая: К сожалению, нашим людям очень не хватает такта и корректности в отношении к людям с выраженными нарушениями. За границей я бы совсем не колебалась и ходила бы без парика. Там бы точно не тыкали пальцами. У нас так не получится. Когда-то, когда я лечилась впервые, слышала, как за спиной смеялись, потому что за косынкой было видно, что я без волос. Тогда я была маленькая и это меня чуть не довело до слез. Сейчас я бы на это не обращала внимания. Кстати, недавно на одном фестивале видела женщину, которая ходила лысая и совсем не комплексовала. И это было прекрасно!
Алена Воробьева: У меня где-то был этичный список вещей, которые не стоит говорить больному. Не помню уже всего, что там, но точно был пункт вроде «Из-за чего рак пришел в твою жизнь». Не имеет значения. Очень бесило это «Пересмотри свою жизнь, иначе ты…». Что? Что я? Это запугивание было неуместным.
Раздражал вопрос о том, как я себя чувствую. Потому что всегда было плохо. Фраза «Все будет хорошо». Понимаешь же, черт побери, что сейчас не есть хорошо! У меня были периоды злости — такая реакция психики на лекарства. Кто-то попадал под эти волны.
В этой ситуации окружению важно научиться принимать человека в его боли. Жалость тоже обессиливает, поэтому лучше ее убрать. Именно для того, чтобы люди перестали меня жалеть во время встреч, я стала писать в сетях о своем психологическом состоянии. Я стала знакомить окружение с тем, что на самом деле я чувствую и в чем нуждаюсь. А нуждалась я в ощущении, что все также могу претендовать на место в «стае». Хоть болею и прохожу лечение, я та же Алена, которая хочет общаться, выходить в свет, если есть возможность работать и гулять.
Очень страшно чувствуется в этот момент как раз отчуждение. На самом деле многие просто замыкались в себе и поэтому обрывали со мной контакт. Просто не понимая, как надо общаться в этой ситуации: не по причине отсутствия сочувствия, а из-за обостренной жалости и внутреннего страха болезни.
Что или кто стали вашей наибольшей поддержкой в период борьбы с болезнью?
Алла Мазур: Среди массы СМС и звонков с поддержкой, поразил меня один разговор. Позвонил давний знакомый и сообщил что-то такое: «Никакая химия тебе не поможет, пока не справишься со своими обидами». Я попыталась объяснить ему, что никаких обид нет, я учусь мудрости в жизни и все обиды давно уже отпустила… Но знакомый занимался какой-то эзотерикой, и настойчиво убеждал: «Нет, покопайся в себе, все не так».
Чтобы не ответить ему грубо, я разговор быстро свернула. Но потом поймала себя на мысли, что в голове постоянно крутится эта фраза. Не вся — только начало ее: «Никакая химия тебе не поможет… никакая химия тебе не поможет…» Я же выбила эту мысль из головы. И это для меня урок: как взвешенно надо выбирать слова, когда хочешь поддержать человека в тяжелом состоянии. Это действительно не просто, быть рядом в трудную минуту. Есть даже такой проект о помощи #бутипоруч.
Что я поняла точно: не стоит настойчиво навязывать свои способы лечения. Даже если они кажутся вам единственно правильными. И лучше посеять веру в себя и надежду, чем начинать холодными руками копаться в чужой душе.
Алена Воробьева: Семья, сестры и дочери, папа. Дома, давая мне бесперебойный контакт и присутствие в любых моих состояниях и местами нервных срывах. Друзья, мое творческое окружение позволили проходить лечение, раз за разом делая благотворительные ивенты, играя концерты и представления, собирая для меня финансовые средства, чтобы я смогла пройти все назначения врачей. Друзья-фотографы меня постоянно снимали, создавая документальные свидетельства этой истории и одновременно постоянно напоминая мне, что я есть, что красива, что важна. Впоследствии все эти работы вошли в мой арт-бук Искусство жить во время химиотерапии, который издали через несколько месяцев после окончания лечения в 2020 году.
Алена Воробьева, арт-менеджер и автор книги Искусство жить во время химиотерапии / Фото: VivatКакие советы вы можете дать женщинам, у которых диагностировали рак молочной железы?
Мария Адамчук: Две вещи: обязательно лечиться, но только доказательной медициной, и не падать духом! Хотя я очень практична и прагматична, но я верю, что позитивный настрой и вера в лучшее помогает нам бороться с проблемами. По крайней мере, я так все время и делаю! Я знаю, что тогда и сейчас я все сделала правильно: я вовремя обнаружила проблему; прошла все необходимое лечение, не делала нервы ни себе, ни родным, продолжаю регулярно проверять свое здоровье и здоровье своей семьи.
Алена Воробьева: Идти в протокольное лечение и ни в коем случае не избегать официального лечения. Оно все еще изнурительное и болезненное в 21 веке, но это необходимое условие для преодоления рака. Не бояться рассказать близким, рядом обязательно должен появиться психолог, представители тематических фондов, волонтеры.
В такие моменты нам очень страшно, мы иррациональные, нашим близким тоже не просто, и никто из нас раньше с этим не сталкивался. Поэтому очень важно скорее довериться специалистам из благотворительных организаций. Они есть. И обычно это люди, которые столкнулись с похожими историями, поэтому всей душой хотят помогать. Так почему-то мы устроены: встретившись с горем, мы больше никогда не сможем пройти мимо.
Читайте также: Шесть признаков рака, которые женщины чаще всего игнорируют. Как понять, что есть проблема?
Какие советы вы дали бы тогдашней себе: как следовало реагировать на диагноз и вести себя во время лечения?
Алла Мазур: Во-первых — не паниковать. Помнить, что это — наиболее изученный вид онко, и дающий высокий процент выздоровления. Настроенность на полное выздоровление — как по мне, очень важна в этой ситуации. Начинать лечение, не откладывая. Опухоли бывают разные: более агрессивные и менее. Я бы советовала проверить результат биопсии в двух разных местах. Потому что первый результат, который сообщили мне в одной из клиник, оказался далеким от реальности. И беречь себя от негатива. Как лучики солнца — впитывать в себя каждую положительную эмоцию. Это также наша защита. И помнить: красоту внешнюю мы восстановим. Главное — здоровье изнутри.
Мария Адамчук-Коротицкая: Возможно это звучит странно, но я рада, что со мной случилось это моя болезнь. Результатом этого является моя работа — мое вдохновение и то, что все время двигает меня вперед. Я возглавляю БО Фонд борьбы с раком, и все, что мы делаем — это, чтобы снизить смертность от рака в Украине. Да, рак невозможно предупредить (кроме нескольких его видов), но можно сделать так, чтобы выйти победителем в этой борьбе и жить счастливо дальше.
Наш лозунг: «Раннее выявление спасает жизнь!». Мы организуем выездные обследования женщин, проживающих в отдаленных селах, на рак шейки матки; проводим скрининговые обследования на рак кожи; адвокатируем выделение средств из местных бюджетов на закупку вакцины против вируса папилломы человека, который вызывает рак шейки матки; учим врачей выявлять онкологию на ранней стадии. Я очень люблю и верю в то, что делаю. Счастлива, что судьба дарит мне шансы жить дальше и творить изменения.
Мария Адамчук-Коротицкая / Фото: Руководитель БО Фонд борьбы с ракомАлена Воробьева: Моя история на удивление очень сюжетная и смелая. Я с самого начала практически четко поняла куда и почему я иду. Но только потому, что 20 лет назад моя мама на моих глазах умирала от рака молочной железы, испугавшись потери волос и химиотерапии. Я знала, что может случится, если не лечиться. А еще я благодарна тому, что была всегда окружена людьми из творческой среды. Я стала открыта настолько, чтобы просто и честно начать делиться с миром своей историей. Итогом победы над раком молочной железы была написанная мной книга.
Сначала появились посты в сетях и дневниковые записи, так как я нуждалась в осознании того, что со мной происходит. Потом поняла, что могу помочь еще и другим женщинам, поскольку свидетельств изнутри происходящего, совсем мало. Так появилась идея издать книгу, и моя подруга Маша Какурина подала заявку в УКФ на литературный дебют. В результате появилась на свет книга Искусство жить во время химиотерапии, которую сейчас читают врачи, благодарят меня за искренность и возможность понять чувства пациента. Книга, которую дарят как поддержку тем, кто только начинает долгий путь лечения, так как в книге женщина, которой тоже было страшно каждую минуту, но она двигалась вперед, не закрывая глаз и обнаруживала, что становится сильнее и честнее с каждым днем.
Книга Искусство жить во время химиотерапии авторства Алены Воробьевой / Фото: VivatМоя болезнь — мой большой дар, чтобы многое переосмыслить. И речь не о том, что я успешно преодолела рак (если он не вернется в течение пяти лет после лечения, тогда речь о победе, а пока — прошел год). Речь о том, насколько ярче я теперь проживаю свою жизнь, ценю себя и свои чувства, люблю и сочувствую людям; и о том, как эта жуткая болезнь сделала меня гораздо человечнее и красивее.