«Земля Бабьего Яра священна». Архитектор Ник Аксель о том, что происходит с местом массовых расстрелов в Киеве 80 лет спустя — интервью
К 80-й годовщине массовых расстрелов в Бабьем Яре НВ поговорил с архитектором Ником Акселем, участвовавшим в разработке концепции Мемориального центра Холокоста, который создается на месте трагедии.
Ник Аксель
куратор архитектурной концепции Мемориального центра Холокоста Бабий Яр
— Вы — куратор архитектурной концепции Мемориального центра Холокоста Бабий Яр. Как вы попали в команду?
— Я присоединился к команде по рекомендации Максима Рохманийко, директора Центра пространственных технологий, который проводит криминалистические исследования для Мемориального центра. Мы с Максимом знаем друг друга много лет и ранее работали вместе. Позже у меня был ряд встреч с художественным руководителем Мемориального центра Ильей Хржановским, с Анной Камышан, которая на тот момент возглавляла департамент концептуальных разработок и исследовательских проектов. Мы обсуждали текущее состояние проекта, то, как Мемориальный центр видит его развитие и то, как это можно объединить.
— Как архитектура может работать с памятью о трагедии? И какие инструменты вы используете во время работы?
— Архитектура как вид искусства обладает огромной мощью, непосредственностью, она доступна для интуитивного восприятия. Как известно, Гегель считал архитектуру высшим из всех искусств. Но это также и самый простой, самый привычный вид искусства. Архитектура — часть нашей повседневной жизни. Она может хранить наши воспоминания, наши дома — это тоже ее примеры. Архитектура также способна изменить то, как мы видим мир, перенести человека в другое место и время, открыть новые способы ощущения, видения, отношения, сочувствия, понимания.
Инструменты, которые мы используем, очень простые. Архитектура сделана из дерева, стали, красок и света. Ландшафт состоит из почвы, травы, деревьев и растений. Мы стараемся использовать эти базовые материалы, применять нестандартные и творческие подходы, чтобы создать связи между прошлым, настоящим и будущим.
Ключевой инструмент архитектуры — это порог. Он разделяет то, где мы были раньше, и то, где мы находимся сейчас. К примеру, символическая синагога Место для размышлений в Бабьем Яре, созданная Мануэлем Герцем, возрождает утерянную традицию деревянных расписных синагог, разрушенных во времена Холокоста и Второй мировой войны. Эта синагога в виде раскрывающейся книги возрождает традиции с новой энергией, новой силой, с новым волшебством. Курган архитектурной компании SUB, к примеру, смоделирован по типу курганов эпохи неолита, типичных для Украины тысячи и тысячи лет назад. Но в данном случае он становится экспозиционным пространством, где люди смогут видеть, каким был Бабий Яр в 1941 году, что тогда происходило, размышлять о тех событиях.
— Один из принципов, установленных Консультативным советом по архитектуре Центра, гласил, что монументальная, историческая форма должна привести к иммерсивному опыту. Можете ли вы описать, что вы подразумеваете под определением «иммерсивный опыт»?
— Эмоциональный опыт, который люди могут ощутить. Мы не хотим, чтобы экскурсия по Бабьему Яру оставляла впечатление чего-то слишком назидательного, скучного. Мы не хотим, образно выражаясь, «поставить книгу на полку», чтобы люди просто прочли о значении трагедии Бабьего Яра. Мы считаем, что эту историю нужно прочувствовать, усвоить и понять.
Кадр из презентации художественной концепции Мемориального центра Холокоста Бабий Яр. Надпись - "Нам нужно переосмыслить фундаменты" / Фото: SUB— Над чем вы сейчас работаете? Вы уже финализировали архитектурное видение будущего Мемориального центра?
— Наше видение развивается и меняется. Как говорится в Художественной концепции, мы не представляем центр как единое здание, — это будет мемориальный комплекс, музейный ансамбль. По мере того, как проект развивается, меняется и наше архитектурное видение. Мы расширяем масштабы, разрабатываем целостное видение мемориального комплекса и параллельно работаем над концепцией главного музея.
Сейчас на повестке дня создание Кургана, а также возможность реконструкции бывшей Конторы еврейского кладбища. Я также работаю над двумя книгами. Первая — о синагоге в Бабьем Яре, — под названием Как прекрасны твои жилища, Иаков [How Beautiful Are Your Dwelling Places, Jacob, — Ред.]. Вторая рассказывает более широкую историю о том, что из себя представляет Бабий Яр сегодня и каким может стать в будущем, она так и называется — Бабий Яр: прошлое, настоящее, будущее [Babyn Yar: Past, Present, Future]. Обе книги выйдут к 80-й годовщине трагедии.
Кроме того, мы консультируемся с ландшафтными архитекторами, чтобы включить в концепцию целостное видение пространства, земли и природы, которое поможет объединить и создать определенную гармонию между всеми разнообразными территориями и участками в Бабьем Яре.
— Консультативный совет по архитектуре разработал ряд подходов, как работать с этим историческим местом, например, использовать теплицы или смешивать почву Бабьего Яра и почву из Иерусалима и так далее. Эти идеи уже одобрены Наблюдательным советом? И какие еще идеи хотите реализовать?
Читайте также:
Патрик Дебуа Место одного из крупнейших в истории преступлений. Что нужно знать о Бабьем Яре
— Это всего лишь некоторые идеи, которые озвучивались людьми, с которыми мы говорили в прошлом. Мы с нетерпением ждем возможности генерировать новые и развивать старые в тесном сотрудничестве с широким кругом архитекторов, ландшафтных архитекторов, художников и дизайнеров, а также с нашим художественным руководителем, Наблюдательным и Академическим советами.
— Вы изучали примеры других подобных центров, когда работали над концепцией Мемориала Бабьего Яра?
— Член Консультативного совета по архитектуре — Роберт Ян Ван Пельт — был одним из первых проектировщиков мемориала Аушвиц-Биркенау. Мы постоянно опираемся и на другие примеры. В частности, мы подробно ознакомились с концептуальным предложением Оскара Хансена для Аушвица-Биркенау [нереализованный проект-победитель в Международном конкурсе на памятник в лагере смерти Аушвиц-Биркенау] и Топографии террора [музей становления режима национал-социализма в Берлине], изначально разработанной Питером Цумтором. Также мы изучили концепцию Мемориала жертвам Холокоста [Memorial to the Murdered Jews of Europe], спроектированного Питером Айзенманом; Еврейского музея в Берлине, спроектированного Даниэлем Либескиндом и многие другие примеры.
— Можете ли вы более подробно описать следующие четыре принципа работы с территорией Бабьего Яра, которые вы разработали вместе со своей командой:
№ 1: застройка не должна нарушать грунт;
— Земля Бабьего Яра священна. Для зданий обычно роют очень глубокие фундаменты, грубо воздействующие на землю, на которой стоят. Здесь это неуместно. Мы тщательно консультируемся с комитетом Асра Кадиша, который занимается охраной еврейских захоронений, чтобы убедиться, что могилы не оскверняются. И мы используем минимальный фундамент, чтобы то, что мы воздвигаем на земле, не мешало тому, что находится под ней.
Кадр из презентации художественной концепции Мемориального центра Холокоста Бабий Яр. Надпись - "Использовать старое, чтобы построить новое" / Фото: Babyn Yar Holocaust Memorial Center via Facebook№ 2: природные элементы, присутствующие на самой территории, должны использоваться в качестве основных строительных материалов;
— Работа, которую мы выполняем, должна быть уважительной по отношению к природной среде и естественным материалам, которые в настоящее время находятся на участке. Кроме того, используемые материалы должны быть связаны с местом. В синагоге, например, используется историческая амбарная древесина со всей Украины.
№ 3: монументальная историческая форма должна приводить к иммерсивному опыту;
— Важно, чтобы наши работы были узнаваемыми, символичными, значимыми на расстоянии, но они всегда должны складываться в уникальный, личный опыт.
№ 4: посетители должны иметь возможность исследовать музей так, как они хотят, и создавать личный нарратив;
— Как я уже говорил, мы не представляем один музей, один центр, одно пространство, один опыт. Мы хотим создать пространство мемориалов, инсталляций, впечатлений, куда люди смогут прийти и исследовать его самостоятельно.
— Илья Хржановский однажды заметил, что его команда работает над концепцией развития Мемориала на ближайшие 100 лет. Вы тоже?
— Да, я принимал участие в разработке художественной концепции. Долгосрочное видение мемориала должно обрести форму, стать реальностью с помощью архитектуры, искусства, ландшафта и пространства.
— Представленный взгляд на Мемориал как организацию, предлагающую иммерсивное переживание трагедии, встретил волну критики в украинском обществе. Было даже открытое письмо, подписанное более чем 60 украинскими деятелями культуры и учеными, которые призывали уволить Илью Хржановского.
Они процитировали слова Карела Беркгоффа, бывшего главного историка Мемориального центра, который утверждал, что Хржановский хотел использовать «психометрические алгоритмы» и экспериментировать с ролями жертв, коллаборационистов, нацистов и военнопленных. Как вы можете прокомментировать эту ситуацию?
— Я присоединился к команде Мемориального центра более года назад и с тех пор никогда не слышал, чтобы какие-либо из этих идей обсуждались или даже поднимались. Насколько мне известно, они не будут использоваться в тех проектах, которые мы уже создаем или планируем воплощать.
Эти критические замечания были основаны на первоначальной, черновой концептуальной презентации, которую Илья представил еще в 2019 году. С тех пор многое изменилось. Но мы по-прежнему заинтересованы в том, чтобы сделать историю и уроки Бабьего Яра актуальными и значимыми. Архитектура, искусство и ландшафт — одни из самых мощных средств, которые у нас для этого есть.