Мурал с надписью Азовсталь в честь защитников Мариуполя в Киеве (Фото:REUTERS/Marko Djurica)«Россиян интересуют только кадыровцы». Экскомандир Азова о попытках установить информацию о пленных украинцах — интервью
Российскую сторону интересуют только старшие офицеры и кадыровцы, поэтому они практически не выходят на контакт по обмену, в том числе и с информацией о пленных бойцах Азова, рассказал Радио НВ Максим Жорин, экс-командир полка Азов.
— Это очень непростая тема: что все мы должны сделать, чтобы разрушить планы России по унижению и уничтожению защитников Мариуполя, что они планируют сейчас сделать? Или как спасти иностранцев, служивших в рядах ВСУ и которых оккупанты угрожают казнить? Как освободить из плена медиков 555-го батальона? Простых ответов здесь быть не может, но это не значит, что не нужно ничего делать. Состоялась пресс-конференция бойцов полка Азов, о чем говорили, из самого важного?
— Самое главное — это то, что ребята обращались и пытались сконцентрировать внимание на том, что сейчас мы все свидетели того, как проанонсировано очередное преступление Российской Федерации, довольно дерзко, которое мир просто не имеет права проигнорировать, а должен на этот вызов обязательно отреагировать. И это во многом будет экзамен, в частности, для международных организаций и для международных площадок, для мировых стран. В этом плане мы действительно, абсолютная правда в том, что все мы должны делать то, что можем, все ресурсы, все силы должны сегодня работать на то, чтобы не допустить этого. Потому что надо четко отдавать себе отчет, что если и это преступление им простят или закроют глаза, то весь ужас следующего преступления сложно будет даже представить.
— Что вам известно о находящихся в плену побратимах? Есть ли какая-нибудь информация?
— На данный момент с частью находящихся в плену людей ведутся следственные действия, их готовят к судебным процессам. Связи почти нет, есть понимание того, что большая часть людей продолжает находиться на территории колонии Еленовка, часть находится в донецком СИЗО, а также командование, командир полка и все его заместители находятся на территории Российской Федерации.
— То есть большинство бойцов находятся в той же колонии, где были убиты наши военнослужащие. Как вы оцениваете уровень угрозы, что оккупанты могут сделать то же, что уже сделали в Еленовке?
— Я считаю, что Россия показала нам, насколько она вообще неадекватна, чтобы мы в этом не сомневались ни секунды. Россия показала, что она способна на любые преступления, любые теракты. Более того, она показала, что будет совершать их и дальше. Поэтому, к сожалению, угроза, пока наши украинские герои находятся под контролем Российской Федерации, очень высока, потому что мы имеем дело с совершенно неадекватным созданием.
— Вы сказали о том, что командование полка Азов вывезли в Москву, там же находится и командир полка Прокопенко. Я даже не знаю, стоит ли спрашивать, есть ли какая-нибудь информация о том, в каком они состоянии и что происходит в Москве, но, возможно, у вас есть какая-то информация?
— Нет, к сожалению, если с территории Еленовки у нас есть хоть какая-то информация через наши каналы, через наши источники, мы можем хоть фрагментами, но находить оттуда информацию о состоянии людей, о том, что там происходит; хоть какие-то отрывки, но примерно мы понимаем, что происходит в Еленовке. Что касается командования полка, с того дня, как их вывезли на территорию Российской Федерации, в Москву, никакой информации об их состоянии, местонахождение вообще нет.
Официально Россия абсолютно игнорирует и не отвечает, не дает никаких ответов на какие-либо обращения по поводу их состояния и местонахождения. Они делают вид, что их вообще не существует. Я думаю, причина этого состоит в том, что они сначала, по-видимому, планировали провести работу по вербовке, но из-за того, что мы все это время не видим никаких видео, никаких заявлений, это свидетельствует о том, что эти планы россиян провалились. Сейчас, скорее всего, они и командование будут готовить к публичным судам.
— Что вам известно, они пытаются заниматься этой вербовкой в Еленовке среди других защитников Мариуполя из полка Азов?
— Да, безусловно, это любимое дело россиян. они, глядя на себя, на россиян, думают, что весь мир такой же: что он за две копейки мать продаст. Готовы всегда с кем угодно сотрудничать. И в случае с россиянами это действительно так и есть, жалкие создания на сегодняшний день, до такого состояния их довели российские власти и их это устраивает. Но что касается украинцев, то они совершенно другие, поэтому все эти процессы вербовки очень сложные. И даже те видео, которые они выкладывают с желанием какого-нибудь пропагандистского влияния, выглядят так, что наносят россиянам больше вреда, чем украинцам. Потому что украинские воины даже в плену всегда выглядят достойно, они держатся и видно, что их не сломать.
— Мариуполь держался и россиянам нужно было сломить это сопротивление. Возможно, вам что-то известно о каких-либо договоренностях об условиях этого выхода из Азовстали украинских военнослужащих?
— Информации об этих договоренностях почти нет. Четко понятно и известно, тогда еще были некоторые публичные заявления о том, что гарантируется, что у них будет все необходимое, будут соблюдать права человека. Также был разговор о том, что всех выходящих из Азовстали будут обменивать и возвращать. Но это все оказалось совершенно пустыми словами. И хуже всего здесь не то, что россияне врали, это ведь и так очевидно всегда, в это верить — не очень благородное дело. Большая проблема в том, что в этот процесс были вовлечены международные организации, которые сегодня занимают довольно пассивную позицию.
— Что вам известно о гарантиях безопасности Международного Красного креста и ООН? Если не гарантии безопасности, то по крайней мере об участии этих организаций при выводе контингента из Мариуполя фактически в российский плен?
— Дело в том, что такие организации, как Красный крест, публично берут на себя такую ответственность, что они будут защищать права, будут следить за гуманитарной обстановкой, которая будет на территории колонии или других учреждений, где будут находиться украинские военные. Но ведь в реальной жизни оказалось так, что Красный крест не сделал вообще ни одного шага для того, чтобы не то что помочь, а хотя бы понимать, что там происходит. За все это время Красный крест был только один раз, еще в первый день выхода с территории Азовстали, тогда Красный крест был на территории колонии в Еленовке.
Они вошли в подготовленную комнату, которую им показали, и счастливые оттуда уехали. За все это время никакого контроля, никакой помощи, никакого участия в происходящем ни Красный крест, ни одна другая международная организация не принимают. Вопрос связи, котору должны были иметь военные, ее вообще нет, что касается медикаментов, еды, воды — с этим тоже огромные проблемы. Я уже не говорю о том, что дерзко посреди Европы зверски просто убили десятки людей и сейчас международные организации спрашивают, ждут чего-то.
Мне кажется, что вряд ли, если бы в европейской стране где-то произошел такой массовый теракт, убийство, или даже одного человека убили бы, вряд ли к убийце относились бы так же и спрашивали: позволите ли вы осмотреть тело погибшего, или позволите рассказать, как все на самом деле происходило? Нет, это преступник, с ним нужно разговаривать совершенно на другом языке. И Россия как раз является тем преступником, с которым нужно разговаривать в совершенно ином тоне.
— Что вам известно о подготовке миссии со стороны международных организаций для инспекции помещения, в котором были убиты украинские военнослужащие?
— Сейчас обращаются все, в том числе Украина, от Украины и даже отдельные организации, и от власти есть сигналы и обращения к международным организациям, чтобы они этот процесс ускорили, все же начали этим заниматься. Но здесь важно понимать, что, например, осмотр места преступления вряд ли что-то нам даст для следствия, потому что россияне, я уверен, уже убрали все, что там не должно быть и принесли все, что нужно, чтобы это увидели.
Поэтому даже если Россия позволит попасть туда, то вряд ли там остались хоть какие-нибудь следы их преступлений. Но тем не менее это все равно очень важно. И более того, чрезвычайно важно попасть, получить доступ к выжившим людям, чтобы с ними можно было пообщаться без давления, без оружия, чтобы узнать, как там все произошло. И вот это будет очень ценной и важной информацией.
— Представители международных организаций как-то контактируют с близкими и родными бойцов, которые сейчас находятся в фактическом плену, для того чтобы организовывать хоть какую-то коммуникацию, получать хоть какую-то информацию от своих родных?
— Дело в том, что такая коммуникация сегодня существует, но скажу, что гораздо эффективнее себя показывают координационные центры или штабы, можно их назвать, по работе с пленными, которые есть в Украине. В которые заведены представители разных служб, правоохранительных органов, там есть хоть какая-то информация. Международные организации общаются с родными, но в большинстве своем это происходит в формате, что родные находят, что-то от них спрашивают или требуют и те предоставляют обобщенную информацию о том, что скорее всего ваш близкий действительно находится в плену. К сожалению, больше информации у этих организаций нет и это связано исключительно с тем, что они ее не получают исключительно из-за своей низкой инициативности в этом вопросе.
— Возможно, вам что-то известно о направлении переговорного процесса, если это происходит, по обмену пленными? Формируют списки, одна сторона передает другой, что-то подобное происходит сейчас?
— Да, в Украине все время происходит этот процесс, действительно есть люди, ответственные за это. Формируются списки, постоянно передаваемые россиянам, списки людей, которых мы хотим забрать, вернуть. Также россияне передают списки, кого они хотят. Но все это очень сложно происходит и скажу сразу, что даже сейчас такие процессы происходят, но Россия всеми возможными способами просто тормозит этот вопрос. Я уже раньше говорил, что, во-первых, это связано с их жизненными ценностями, потому что им в принципе не очень интересно возвращение их солдат или сержантов домой. Они не понимают, зачем напрягаться из-за такого ресурса как обычный солдат или обычный сержант.
Если они и говорят, то в основном о возвращении таких категорий как пилоты, старшие офицеры или кадыровцы. Вот эти категории их мало-мальски интересуют и по этому поводу они готовы разговаривать, утверждать списки. Но даже при наличии этих категорий все равно процесс очень медленно идет, его постоянно тормозят представители Российской Федерации и на данный момент пока результатов обмена нет. Но украинская сторона, тем не менее, настаивает и продолжает работать, согласовывать списки для того, чтобы хоть в каком-то формате, но все равно возвращать домой абсолютно всех.
— В то же время вы проводили пресс-конференцию и обращаетесь в международные организации. На какие площадки, на каких представителей в политических кругах у вас есть надежда? А может, у вас уже есть определенные отзывы от них?
— Надо понимать, что в первую очередь мы ориентируемся и надеемся на поддержку от тех мировых стран, которые сегодня уже достаточно активны в плане поддержки Украины в войне против Российской Федерации. Безусловно, надо говорить о Британии, Соединенных Штатах, я считаю, что именно они могли бы и должны были присоединиться к процессу возвращения или прекращения преступлений Российской Федерации. Но, тем не менее, такие организации, нравятся они нам или нет, но они существуют, такие как Красный крест и ООН.
И если они подняли флаг с лозунгами и берут на себя ответственность защищать права людей, помогать с гуманитарной обстановкой, то мы обращаемся и к ним, стараемся принуждать их всеми возможными методами это делать для того, чтобы они тоже приобщались к этому процессу и были активнее в плане поддержки Украины. Мы так говорим, поддержки Украины, но это на самом деле поддержка обычных норм современной цивилизации и ничего больше.
— Вы считаете, что наши партнеры могут применить какие-то дополнительные санкции, чтобы помочь в процессе освобождения наших пленников?
— Я абсолютно уверен в том, что еще достаточно много инструментов, которые не включили и которые можно и нужно включать. Они лежат в разных плоскостях, и в дипломатических, и экономических. Мы понимаем, что Россия — это такое создание, которое в принципе чувствует и понимает исключительно язык силы. И только когда с ней разговаривать с сильной позиции, тогда она будет реагировать, тогда она становится более конструктивной. Поэтому именно позиция силы должна постоянно присутствовать, в том числе и в плоскостях дипломатических и экономических инструментов, а такие инструменты еще есть и их еще достаточно.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.