Оборона держится: Бои в Севородонецке идут за каждый дом, рассказывает Петр Кузык, командир батальона «Свобода» (Фото:Svoboda.Army)Самое горячее место на войне. Что происходит в Северодонецке — с места боев рассказывает комбат Петр Кузик
Настроев сдавать центр Луганщины у украинских воинов нет, утверждает Петр Кузык, командир батальона «Свобода», ныне защищающий Северодонецк.
Цей матеріал також доступний українською
Созвониться с Петром Кузиком, командиром батальона «Свобода» и капитаном Нацгвардии, было сложно. Его подразделение сейчас находится в самом горячем месте на Донбассе — в Северодонецке, областном центре Луганщины. Работы у комбата хватает: город уже несколько дней подряд штурмуют россияне. Но даже полуокружив Северодонецк, даже зайдя в него, враг не смог сломить сопротивление украинских сил.
Об этом штурме, а также о событиях последних часов Кузык и рассказал НВ. Чтобы поговорить, он некоторое время искал место, где ловит сигнал Интернет Starlink. Его рассказ сопровождался мощными звуками артиллерийских залпов.
— Ситуация в Северодонецке довольно трудная, — враг наступает с нескольких сторон. Что в городе происходит сейчас?
— Сейчас проходят уличные бои. Я так понимаю, россияне подгоняют под даты свои действия, — наверное, хотят на какой-то сотый день войны взять город под контроль. У них много ресурсов. Сейчас идут уличные бои, но мы смогли отбросить их на несколько кварталов назад.
— Они начали захват города с запада, с отеля. «Мир», со стороны микрорайонов 78, 80, и по другим направлениям?
— Да. Но мы вытеснили их из промка, из других кварталов. Здесь большая динамика боя. То, что они называют успехом, это когда они заняли какое-то здание. Потом приходит ночь, спадает артиллерийский обстрел, и мы их выбиваем с тех позиций. После того они могут еще где-нибудь протиснуться, еще какое-то здание взять, а мы снова их откуда выбрасываем. Глобальных успехов у них нет. У нас, скажу честно, тоже пока глобальных успехов нет.
— Условный паритет?
— Здесь невозможен паритет. Происходят очень динамичные уличные бои с разной степенью успехами. Пока на сегодня успех, но сложная ситуация: у них есть определенное преимущество в артиллерийских стволах, в количестве, в танках.
— Большое преимущество?
— 1 до 20, если по артиллерии.
— Это довольно много.
— Они этим активно пользуются. Тактика у русской военной машины такова, как они делали в сирийском Алеппо, как они делали в украинском Рубежном [город рядом с Северодонецком, к северо-западу от него] - стирают с лица земли дом за домом, укрепление за укреплением, заставляют нас маневрировать. Рубежное они не взяли, они стерли его с лица земли. И мы бы не отошли, но они взяли нас в окружение и пришлось выполнять приказ, без приказа мы не отходили.
В Рубежном они стирали с лица земли любые укрепления, в которых находились наши защитники. Именно они сейчас пробуют делать. Мы меняем тактику — пытаемся смешиваться с их пехотой, чтобы нивелировать их артиллерию. Несколько дней это работало. Сегодня они уже накрыли артиллерией и наших, и своих. То есть, им безразлично на это.
Поэтому нам предстоит еще что-то придумывать.
Пока они не могут нас нигде протиснуть. Мы их наоборот откидываем назад.
В принципе, здесь все наши классно трудятся. И Вооруженные силы Украины, и подразделения Нацгвардии геройски воюют — добровольческие батальоны, в частности, батальон Свободы. Все уважают друг друга, все помогают друг другу. Работаем как одна линия обороны, как один общий кулак. Жмем.
Они пока взбешенно выливают на нас тонны артиллерийских снарядов. Иногда авиацию подключают, иногда танки. Пехоту используют исключительно для того, чтобы разведать наши позиции.
Россияне сменили тактику, сделали анализ ошибок. Теперь пехота подходит к нашим позициям, мы ее пытаемся уничтожить. Уцелевшие сразу убегают, передают координаты, — и начинает по нам работать артиллерия, по несколько часов. Затем снова [появляется] пехота с танками. Если мы танки жжем или отбиваем, — снова артиллерия. И так несколько раз. Здания не выдерживают, рушатся, разрушаются.
Пока определенные дома в фундамент не стерли, мы можем закрепиться. Затем приходится переходить и закрепляться в других домах, маневрировать, пробовать контратаковать, смешиваться с их пехотой. Но вот сегодня уже практика показала, что им абсолютно безразлично на своих людей — валят артиллерией, лишь бы нанести вред. То есть они своих не считают.
Тех, кого мы взяли в плен, жалко смотреть на них было: луганские ополченцы.
— Россияне пускают впереди мобилизованных из Донбасса?
— У них многоструктурная пехота. Они выпускают тех, кого наловили — несчастных из Луганска и Донецка. Их, как правило, уничтожают. Затем следуют подразделения русской армии регулярной. Они очень немотивированы. И так же плохо воюют. Здесь есть две группы ЧВК [частных военных компаний]. Одна — совсем бездарные, просто гастарбайтеры. А другая более или менее профессионально воюют, обучены. У них разная форма, разные шевроны.
— Речь идет о ЧВК Вагнера и ЧВК Лига? «Вагнер» — это простые наемники, а «Лига» — более обученные бойцы?
— Да. Но кто здесь их сортирует? Как и тех кадыровцев.
— Последние снимали видео в городе и обнародовали его в соцсетях.
— Честно говоря, еще не находили [кадыровцев ], — искали пока. Возможно, они где-то стоят. После того видео ходили поисковые группы рейду наших разведчиков, пока их не нашли.
— Бои сейчас идут по линии жилых массивов?
— Да. Они запустят то с того края, то с другого, то прокатятся там, то где неизвестно как окажутся с фланга. То есть постоянно они пробуют нащупать где-то слабину в обороне.
— Враги несут достаточно большие потери?
— Это правда.
— Их потери можно оценить?
— Я расскажу так, как это в Рубежном пошло: сначала мы считали число погибших, а потом перестали. Ибо ни они, ни мы не считаем — в плен, как правило, желания не имеем брать. Хотя, если откровенно, мы уже все же берем [в плен]. И изо дня в день не похожи. В среднем убиваем больше сотни россиян в день. Это стабильно. И несколько танков.
— Танки продвигаются по улицам города?
— Иногда да. Иногда с расстояния расстреливают дома, иногда провоцируют, иногда вылезают для того, чтобы начать обстрелы, засечь, откуда мы будем отвечать. Различная тактика. В них, кстати, разные батальоны, подразделения используют разную тактику. Одни устрашают профессионалов вперед, за ними подтягивается пехота. Остальные наоборот: «мясо» вперед гонят, а профессиональные воины засекают, откуда ведется огонь, чтобы потом подавлять его артиллерией.
У них приказ: взять город. И безграничные ресурсы. Они стараются пользоваться всеми.
— Как вам удается держаться?
— Я командир добровольческого подразделения «Свобода». Мы уже пришли сюда мотивированы, дисциплинированы. Нам не нужны какие-то дополнительные ресурсы. Нас держит украинское терпение, украинский характер и то, что нужно (звучит, возможно, пафосно) защищать Украину. Ненависть к врагу тоже есть.
Есть подразделения [с нашей стороны] более слабые, есть более сильные. В общем, бойцы закалены.
Очень сильно раздражает отсутствие этого оборудования, которое обещали нам партнеры, и отсутствие возможности уйти в контрнаступление, угнать эту сволочь из Украины. Потому вынуждены работать от обороны. Несем потери, перемалываем врага, но и сами истощаемся. Это затягивание.
Я понимаю и доверяю командованию, есть определенные стратегии. Возможно, наша задача в этом: терпеть и истощать врага максимально. Мы все это прекрасно понимаем и осознаем свою роль пехотных подразделений. Но хотелось бы верить, что когда-нибудь найдет приказ на наступление. И будет достаточно средств, оборудования и сил погнать эту сволочь из святой для нас Украины.
Мои бойцы посчитали в Рубежном: мы там 9 мая дали врагу изрядно прикурить, а 10-го они нам мстили. В час только на позиции нашего подразделения было выпущено более 500 снарядов. Это был шквальный артиллерийский крупнокалиберный огонь.
В тот день как раз наши лупили переправу [через Северский Донец] в Белогоровке и не могли нас поддерживать огнем. Мы выгребли, но потом мне объяснили, что надо было бить по переправе с танками.
Возможно, мы даже на себя отвлекли их внимание, когда они закусились и мстили нам, а наша артиллерия могла спокойно работать. И в этом тоже польза. Хотя было тяжело: в тот день потеряли два хороших бойца и с десяток раненых, контуженных. Но задачу выполнили.
Сейчас тоже стоим, ждем приказов наступления.
Пока приказов или намеков, что город сдается, нет. Мы, напротив, постоянно маневрируем, буквально деремся за каждый дом. И хотелось бы развития всей этой истории.
Приятно когда все работают как один организм, поддерживают друг друга. Хотя есть разные подразделения, разные службы: Национальная гвардия, добровольческие батальоны, вооруженные силы. Все поддерживают друг друга, советуют, помогают, делятся боекомплектами.
Есть, конечно, люди и подразделения, не выдерживающие нагрузки, записывают «видосы», что они больше не могут. Это война, это люди. Я поначалу очень раздражался. Потому что была ситуация, когда одно подразделение не выдержало (он у нас с правой стороны стоял), бросил позиции и ничего никому не сообщил. Враг тихонько вошел и взял нас в кольцо. И нам с боем пришлось выходить из окружения. Поэтому я был очень зол. А сейчас я с пониманием отношусь: человеческий фактор. Не все готовы психологически, не все выдерживают. Возможно, нужно больше времени на подготовку.
В конце концов, героев здесь нет. Все работают как один.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.