Публичное унижение «контрпродуктивно». Кто стоит за таинственными пожарами и взрывами в России и почему об этом не говорят — Foreign Policy
С начала вторжения в Украину на стратегических и военных объектах на территории России постоянно происходили взрывы и пожары.
НВ публикует перевод статьи Foreign Policy о том, кто за этим может стоять и почему важно этого не раскрывать официально.
***
Диверсии как фактор сдерживания
Если за таинственными пожарами в России стоит Запад, продолжающаяся, но отрицаемая угроза может удержать Путина от эскалации.
Видео дня
Таинственные пожары и взрывы, обрушившиеся на Россию в последние недели, вызвали подозрения и интерес. Если они не случайны, то поднимают важный вопрос: могут ли такие диверсии изменить расчеты российского президента Владимира Путина, относительно выполнения его угроз применить ядерное оружие?
Директор ЦРУ Уильям Бернс отмечал, что Путин считает, что не может позволить себе проиграть в Украине, скорее всего, удвоит ставки, и что к его бряцанию ядерным оружием нельзя относиться легкомысленно. Аврил Хейнс, директор национальной разведки, заявила комитету Сената США по вооруженным силам, что переориентация России на Донбасс, вероятно, является «лишь временным смещением», оценила, что «стратегические цели Путина, вероятно, не изменились», и предупредила, что его вторжение может стать «более непредсказуемым и потенциально эскалационным».
У Запада осталось немного вариантов для увеличения цены — помимо самой войны — на случай если Путин решит применить оружие массового уничтожения на территории Украины или расширить свое вторжение в Молдову. Предоставление США и союзниками возможности украинской диверсионной кампании внутри России сигнализирует о значительных и растущих потерях, которые Путин не сможет себе позволить — но это рискованно. Проведенная плохо или слишком агрессивно, такая кампания может скорее спровоцировать, чем предотвратить. Это может дать Путину предлог для эскалации и подарить ему нарратив, который он мог бы использовать, чтобы заручиться поддержкой внутри страны.
Инциденты до сих пор в основном ограничивались российскими регионами, граничащими с Украиной, особенно Донбассом, местом последнего наступления Путина. Поджоги складов нефти, топлива и боеприпасов — ценных военных объектов — вряд ли случайны. То, что эти цели были разрушены, а жертв среди гражданского населения мало, также является важным признаком.
На ключевом российском железнодорожном мосту в Белгороде были перевернуты рельсы в манере, характерной для олдскульной диверсии, подобной той, которая наблюдалась еще во времена Гражданской войны в США. Это явно преднамеренное действие не привело к жертвам, но оказало огромное влияние на военные действия России, учитывая нарушение ее линий снабжения на Донбассе. Единственным выпадающим из этой цепочки событий, если он с ними связан, был пожар в российском Центральном научно-исследовательском институте Воздушно-космических сил в Твери, примерно в 110 милях (около 177 км — ред.) к северо-западу от Москвы. В результате этого инцидента далеко от границы с Украиной погибли по меньшей мере 17 человек.
Хотя Путин выглядит невозмутимым на публике и быстро отмахивается от большинства эпизодов как от совпадений, если он вообще признает их, президент и его ближайшее окружение, скорее всего, рассматривают этот вопрос с гораздо большей озабоченностью и безотлагательностью, чем думают сторонние наблюдатели, — и они должны.
Вероятно, в этом и заключается смысл этой начальной волны. Цели и методы действий позволяют предположить, что этот первый залп является одновременно посланием, призванным разубедить его балансировать на грани применения оружия массового уничтожения, и средством использовать трудности России в снабжении, связи, мобильности и лидерстве.
Рассекреченные разведывательные данные США, разоблачающие замыслы Путина в отношении Украины и противодействующие российской дезинформации, хорошо сработали, укрепив решимость Запада противостоять жестокой агрессии диктатора и перехватив нарратив. И хотя это могло снизить риск того, что Путин применит провокации под «ложным флагом» для оправдания применения ядерного или химического оружия, разоблачения не смогли предотвратить его вторжения в Украину 24 февраля. Однако добавление призрака диверсий внутри России, который угрожает тщательно взлелеянной путинской мистике непобедимости и контроля дома, может помешать его дальнейшей эскалации.
Неотъемлемый элемент действий против более многочисленной армии
Диверсии в тылу врага — фундаментальный элемент боевых действий специальных операций. Это неотъемлемый инструмент для повстанцев или армии, сталкивающейся с превосходящим численностью или техникой противником, как в случае с Украиной. Это лучше всего работает для тех, кто пользуется преимуществом домашнего поля. Операторы используют знание местности и своей способность общаться с местным населением. Такие условия обеспечивают эффективную разведку цели, известную как «ближняя разведка цели», и возможность безопасно проникнуть внутрь, выполнить задачу и покинуть цель без происшествий.
Эта возможность была в арсенале современного разведывательного сообщества США еще со времен Джедбургской программы Второй мировой войны, с помощью которой предшественник ЦРУ, Управление стратегических служб, поддерживало группы сопротивления в Европе и Азии. Обновленная версия концепции Джедбурга остается основным компонентом рекомендаций, помощи, разведки и обучения, которые разведывательное сообщество США и подразделения специальных операций США, как сообщается, предоставляют Украине.
Модель Джедбурга идеально подходит для Украины, а также для балканских союзников США по НАТО, поскольку они сталкиваются с численно превосходящим, но, как показали недавние события, изначально неэффективным, российским военным противником. Хотя Россия смогла преодолеть первоначальные неудачи в Сирии, ей сложно приспособиться к динамичным полевым условиям. Российская армия не обучена и не подготовлена должным образом к этой войне, она страдает от коррупции и жесткой структуры командования, плохой логистики, проблем с моральным духом и зависимости от огневой мощи, а не от маневренности.
В отличие от сирийских повстанцев, украинское сопротивление включает в себя большое количество организованных профессионалов, которые получили обширную подготовку, опыт и постоянную материальную и разведывательную поддержку со стороны Запада. Более того, украинцы буквально говорят на одном языке со своими противниками и имеют большую общую историю. Этнические украинцы живут в России и других бывших советских республиках на протяжении поколений и являются неотъемлемой частью общества.
Запад также имеет уникальное преимущество в своей способности использовать опыт, ресурсы и возможности бывших стран Варшавского договора, которые теперь являются членами НАТО. Эти бывшие союзники России понимают, как действовать в щелях авторитарного полицейского государства Кремля, и обладают уникальными способностями и, что не следует сбрасывать со счетов, желаниями.
Путину стоит бояться подражателей
Психологический компонент упускается из виду теми, кто сосредоточен исключительно на военно-тактической ценности целей. Такие операции предназначены для сообщения о возможностях, которых могут быть применены по всей России и нацелены на платформы, все более чувствительные и ценные для Путина. И его неспособность предотвратить эти акты — будь то диверсии или удары беспилотников, обходящих российскую систему ПВО, — делает его слабым — униженным и уязвимым.
Путин — человек очень увлеченный своим имиджем, который осознает, насколько обескураживающей может быть эта таинственность, которая может привести к появлению местных подражателей или распространиться на исторически дружественные Кремлю бывшие советские государства, такие как Беларусь, Казахстан и Чечня. Учитывая, что Путин, похоже, командует с помощью страха, публично унижая высокопоставленных помощников на транслируемом по телевидению заседании Совета национальной безопасности, такая кажущаяся слабость может также побудить некоторых в его собственном окружении действовать против него.
Почему не стоит говорить об успешных диверсиях открыто
На сегодняшний день не было украинского признания причастности к этим инцидентам и не должно было быть. Чиновники США также должны воздерживаться от комментариев, не подтверждая и не отрицая знания или соучастия. Вот почему это называется скрытым действием. Но та мистифицирующая манера, с которой официальные лица США небрежно признают — если не хвастаются — обменом разведывательными данными, которые помогли Украине потопить флагман российского Черноморского флота Москва и убить российских генералов украинским военным, ставит вопрос о том, есть ли у администрации Байдена необходимая дисциплина для надежной поддержки таких усилий, возглавляемых Украиной.
Это фиговый листок отрицания, который служит не только Украине и ее вероятным инструкторам из США и НАТО, но и России. Угроза того, что Украина при поддержке Запада может эскалировать такие операции, может быть одним из лучших средств союзников, чтобы удержать Путина от пересечения черты применения ядерного или химического оружия, после которой может не быть возврата. Как бывший офицер разведки, он признает диверсионные операции тем, чем они являются. Но давать ему пощечину публичным унижением, как сказал сам Байден, «контрпродуктивно» и, вероятно, будет иметь прямо противоположный эффект, если цель состоит в упреждении и сдерживании.
В стратегическом плане диверсионные операции дают Украине, Соединенным Штатам и их партнерам решающее преимущество гибкости в усилении или ослаблении давления. В то время как диверсии и другие скрытые средства давления могут применяться постепенно и неопровержимо, Путину больше нечего делать, кроме грандиозных публичных демонстраций бряцания оружием или, что еще хуже, реализации этих угроз. И выбор последнего не оставляет дороги назад ни для одной из заинтересованных сторон.
Путин также, по-видимому, сохраняет ограниченные физические возможности диверсий. «Незаконные» операции Кремля, основанные на спящих ячейках — гражданах России, выдающих себя за граждан США — ожидающих использования в войне, не увенчались успехом, благодаря развитию технологий, а также усилиям американской контрразведки.
И хотя таинственная российская часть 29155 ГРУ, вероятно, стояла за взрывами, целями которых были чешские и болгарские производители оружия, поставлявшие свою продукцию Украине в 2014 году, так же, как и за попыткой убийства перебежчика из КГБ в Британию Сергея Скрипаля и его дочери нервнопаралитическим веществом Новичок в 2018 году, ни один из эпизодов не закончился очень хорошо для России. Базирующаяся в Нидерландах следственная группа Bellingcat тщательно задокументировала и разоблачила оперативников и их следы только на основе информации из открытых источников. Можно только представить, чем занимаются профессиональные спецслужбы и правоохранительные органы.
У российских разведчиков, действующих под официальным прикрытием дипломатических учреждений, дела обстоят не намного лучше. С начала войны более 100 российских шпионов были высланы из западных стран, что, несомненно, нанесло значительный ущерб текущим операциям.
Не из-за недостатка усилий мало свидетельств того, что России удалось провести катастрофические кибероперации против Запада. При этом вполне возможно, что ни Россия, ни Соединенные Штаты не хотят открывать такой ящик Пандоры, относительно которого ни одна из сторон не уверена, когда дело доходит до отрицания и терпимости к эскалации.
Расчет может измениться для России, если Украине удастся использовать западное оружие для отражения сил Путина и создания угрозы границам России, или для Соединенных Штатов, если будет применено ядерное и химическое оружие. И с экономической точки зрения, чем больше Путин сокращает поставки нефти и газа на Запад, например, прекратив их в Польшу и Болгарию, тем больший вред он наносит своей собственной экономике.
Для Украины и Запада главное не поддаваться искушению. Такие операции должны сохранять хотя бы видимость отрицания. Эти действия должны уравновешиваться сохранением нарратива о том, что мир воюет не с российским народом, а с нелегитимным и вредным диктатором и его клептократическими приспешниками. Продолжающиеся нападения на военно-промышленный и энергетический секторы России рассчитаны на рост разногласий между Путиным и его элитой, а также силовиками, которые контролируют российские институты.
Простые россияне прольют мало слез из-за финансовых потерь коррумпированных олигархов и пониженного статуса силовиков. Но в идеале операции должны избегать или, по крайней мере, сводить к минимуму потери среди гражданского населения, иначе они сплотят российские националистические настроения и непреднамеренно подыграют путинскому послании о виктимизации.
Похоже, что время не на стороне Путина — ни на поле боя, ни в экономическом, ни в политическом плане. Отчаяние, а не безрассудство, могло заставить его серьезно задуматься о когда-то немыслимых мерах, несмотря на последствия, которые он сам вызвал. При наличии нескольких открытых вариантов, кроме начала войны, скрытые диверсионные операции могут оказаться важным средством сдерживания — если не лучшим и единственным из оставшихся.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.