«Война останется с нами на десятилетия». Интервью с режиссером фильма Памфир, премьера которого состоится в Каннах
В этом году на Каннском кинофестивале состоится мировая премьера фильма Памфир украинского режиссера Дмитрия Сухолиткого-Собчука. В интервью НВ он рассказывает, как и где снимали фильм, а также размышляет о роли кино в борьбе с российской пропагандистской машиной.
Полнометражный игровой фильм Памфир — один из 23 игровых фильмов, отобранных для участия в 54-м Двухнедельнике режиссеров, параллельной программе 75-го Каннского кинофестиваля. Программеры фестиваля отобрали участников среди 2500 заявок из разных стран мира. События фильма происходят на западной Украине в канун традиционного карнавала на праздник Маланки, который отмечают 13 января.
Видео дня
Открывать Каннский кинофестиваль в этом году должна лента Final Cut французского режиссера Мишеля Хазанавичуса. Сначала фильм, который по жанру относится к зомби-комедии, презентовали под другим названием — Z. Однако позже режиссер принял решение переименовать фильм из-за ассоциаций с идеологической символикой, используемой российской армией во время войны с Украиной.
В интервью НВ Дмитрий Сухолиткий-Собчук рассказывает, какую историю увидит зритель в фильме Памфир, размышляет о кино как о составляющей идеологической пропаганды и объясняет, почему сейчас, во время войны, Украине особенно важно презентовать себя на международных культурных площадках.

— Что за история лежит в основе сюжета фильма Памфир?
— По сюжету, события в фильме происходят в приграничной зоне на западе Украины. Мы наблюдаем за жизнью главного героя по прозвищу Памфир и его семьи. Во время просмотра фильма зритель узнает, что означает это слово, откуда взялось это прозвище.
Если очень коротко, то этот фильм — о побочном действии безусловной любви. О том, что иногда эта любовь может ослеплять, и мы не всегда видим ту опасность, которую сохраняют сокровенные желания. Ведь иногда эти желания могут сбыться.
— В процессе подготовки к съемкам ваша команда ездила в специальную экспедицию в Карпаты. Расскажите, что там было?
— Подготовка к съемкам продолжалась около двух лет. Это был тщательный выбор локаций, мест для съемок. Мы исследовали специфику самого региона, а также долго искали людей, готовых рассказать нам о костюмах и помочь с их изготовлением. Ведь одно из ключевых событий в ленте — празднование Маланки, народный праздник и настоящий карнавал. Мы понимали, что все должно происходить так, как в реальной жизни, поэтому в подготовке этих сцен были задействованы 250 статистов, главные актеры и съемочная группа. Я хотел, чтобы вся команда пребывала в единой системе координат и понимала подлинное значение этого действа.

— В украинском кино сейчас прослеживается определенная тенденция, когда к съемкам привлекают непрофессиональных актеров. К примеру, в Атлантиде Валентина Васяновича играют ветераны войны на Донбассе, главный герой ленты Носорог Олега Сенцова — общественный деятель, военный, активист. В вашем касте также есть непрофессиональные актеры, такие как Стас Потяк — парень, играющий роль Назара. Расскажите, как его нашли?
— На самом деле мы искали этого парня очень долго. Организовали в поселке Верховина на Франковщине небольшой лагерь, где проводили репетиции с кандидатами на роль этого парня, Назара. Также знали, что некоторые кандидаты останутся в фильме, но в других ролях. У меня есть папка, в которой — около трех сотен фотографий этих мальчиков. Мы искали мальчика, который будет эдаким бунтарем. Случалось, что кандидат мог выглядеть по-одному, но когда садились говорить с ним, то по характеру был совсем другим…
Стас Потяк попал к нам по рекомендации моей подруги. Мама Стаса занимается изготовлением лижныков — это традиционное тканое изделие из овечьей шерсти, которое производят в Карпатах. Ей рассказали, что проходит такой кастинг, и это заинтересовало Стаса. Он приехал к нам: был немного перепуган, сдержан. Но впоследствии выяснилось, что это тот случай, когда в тихом омуте — много чертят. У Стаса установился глубокий контакт с исполнителем главной роли Александром Яцентюком. Возможно, на это повлиял и тот факт, что из-за коронавирусных ограничений Александр не мог увидеться со своим сыном, живущим в Испании, поэтому как-то сублимировал эту энергию на Стаса. Они подружились. Стас был очень ответственным, справился со всеми поставленными задачами.
Но в общем, Стас Потяк — не единственный не профессиональный актер в фильме Памфир. Таких было около 40% — преимущественно в эпизодических ролях. Главные роли, как и роли второго плана, исполнили профессиональные актеры.
— Почему презентовать украинское кино на кинофестивалях уровня Канн — очень важно, особенно во время войны?
— Украинское присутствие важно всегда и повсюду, не только сейчас. Это уже давно не что-то типа Красной книги, — не редкость, что на международных кинофестивалях такого уровня показывают украинские фильмы. Украинские фильмы должны быть в программе международных кинофестивалей в течение всего года. Ведь наши враги сражаются с нами, в том числе, и через культурную, идеологическую плоскость. И если не выходить на поле битвы в культурном пространстве, поражение зачтут как раз тому, кто не пришел. Мы должны показывать себя, рассказывать международному сообществу о том, что происходит на самом деле. Никто за нас эту работу не сделает.
Граждан россии начали делить на тех, кто поддерживает действия власти рф, и на так называемых диссидентов, людей, являющихся «оппозиционными». И продолжают предоставлять этим «диссидентам» слово. И даже если они будут транслировать свои месседжи раскаяния, пусть лучше делают это для своей собственной, внутренней аудитории. Чем для международного сообщества, которое будет воспринимать это раскаяние как определенную индульгенцию. Ибо получается, что одни граждане россии превращают Украину в ад, а другие «отпевают» это в храмах, которые называются « балет», «опера», «кино» или еще как-то.
Пока идет война, голоса этих «оппозиционеров» должны звучать только если они направлены в одну сторону — в сторону жителей российской федерации.

— Французский режиссер Мишель Хазанавичус переименовал свой фильм Z — ленту, которая должна открывать Каннский кинофестиваль, на Cut из-за ассоциаций с пропагандистской символикой, активно используемой российской армией во время наступления на Украину. Что думаете об этом шаге?
— Мишель Хазанавичус — точно не тот, кого можно обвинять в поддержке россии. В его фильмографии есть фильм под названием Поиск, 2014 год. В этом фильме есть одна сцена, которая выглядит как документальная — она о событиях во время войны в Чечне. Это якобы запись на видеокассете из архива русских солдат. И в этой записи слышно, как расстреливают людей, как раздаются крики женщин — по этим крикам ясно, что этих женщин насилуют. Выглядит это так, будто на этой кассете документальные кадры. Но на самом деле это полная постановка, в которой задействованы, в том числе, украинские актеры. Поэтому название Z для его фильма было выбрано совершенно случайно еще до того, как эту букву начала активно использовать российская пропаганда в своей идеологии. Но эта история в целом демонстрирует нам, что это эхо — эхо происходящего в Украине — дошло и до Хазанавичуса. Он поддержал идею с переименованием.
— Вы работаете над съемками документального фильма, что это за фильм?
— После начала войны я продолжил свое сотрудничество с Вавилоном 13, получил аккредитацию от Вооруженных сил Украины. Стало ясно, что вокруг происходит много всего, это большие изменения, и они важны для всех и каждого в нашем государстве.
Есть несколько тем, за которыми я слежу. Например, это украинские скульпторы, которые в мирное время отливали скульптуры Иисуса Христа, а после полномасштабного вторжения россии начали отливать разные заграждения, например, противотанковые «ежи» для ВСУ. Я фиксировал этот процесс для кино. Еще одна тема — о пограничниках, но пока я не могу раскрывать все детали.
Фиксировать происходящее во время войны — это, по сути, практически то же самое, что заниматься волонтерством. Это стремление быть полезным в это время. Кстати, первый месяц после вторжения России я занимался волонтерством, помогал со снабжением на фронт необходимых вещей. Но потом решил, что все-таки больше переключусь на документальные съемки.
Как в общем влияет на украинский кинематограф война? Какие планы пришлось отложить, какие события приостановить из-за активных боевых действий?
До начала полномасштабного вторжения России в Украине была налажена система производства кино, были разработаны стратегии производства кино, работали соответствующие институции. У всех были какие-то творческие планы, у нас снимали очень много игрового, документального, короткометражного кино.
Все это сейчас — под большим знаком вопроса. И отвечать на этот вопрос придется, когда мы победим. Нам нужно будет продолжать работу со всеми талантливыми людьми, которые хотят говорить о нас. Ибо все мы говорим «о нас»: о разных эпохах, разных периодах, в разных жанрах. Украинский кинематограф нужен, в первую очередь, нам — украинцам.
Я бы очень не хотел сравнивать эту войну со Второй мировой, ведь Вторая мировая теперь чрезмерно идеологизирована. Пропагандистская машина сакрализует войну с помощью мифотворческого образа солдата, который жертвует собой ради своих идеалов, совести и так далее. И образы эти штамповались годами, в том числе и через русский кинематограф. А теперь, как следствие, мы имеем этот великий миф об «освободительной войне».
Другой пример — Босния, страны бывшей Югославии. На протяжении этих двадцати, тридцати лет они продолжают переосмысливать опыт, который прожили очень давно. И нас тоже ждет этот долгий, нелегкий путь. И у нас должно быть что сказать.
После войны все мы будем ждать, как украинский кинематограф будет реагировать на все, что произошло за это время с нами. Будут невероятно больные темы, которые нам придется долго заживлять. Нам нужно это осмысление. Война — это эхо, которое останется с нами на десятилетия.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.