«Историческая ирония». Людей, переживших Холокост, организованно эвакуируют из Украины в Германию, чтобы спасти от рашизма — NYT
С начала вторжения России в Украину как минимум двое людей, переживших Холокост стали жертвами рашистов. 21 марта стало известно, что в результате авиаудара РФ по многоэтажному жилому дому в Харькове погиб 96-летний узник нескольких нацистских концлагерей Борис Романченко.
А 4 апреля в одном из подвалов Мариуполя умерла 91-летняя Ванда Объедкова, которой удалось пережить облаву на евреев в 1941 году.
НВ публикует перевод статьи New York Times об организованной эвакуации в Германию людей, переживших Холокост, чтобы спасти их от рашистов.
Видео дня
***
Эвакуированы 78 человек
Проводится комплексная операция по эвакуации переживших Холокост из Украины. И для спасателей, и для эвакуированных это означает столкновение с прошлым.
Их самые ранние воспоминания связаны с бегством от бомб или слухами о массовых убийствах других евреев, в том числе их родственников. Они выжили под защитой Советского Союза.
Теперь пожилые и уязвимые украинцы, пережившие Холокост, снова спасаются от войны и отправляются в удивительное путешествие, переворачивающее мир, который они знали, с ног на голову: они ищут безопасности в Германии.
Для 90-летней Галины Площенко это решение было принято не без тревоги.
«Мне сказали, что Германия — лучший вариант. Я сказала им: „Надеюсь, вы правы“», — вспоминает она.
Площенко получает помощь спасательной миссии, организованной еврейскими группами, пытающейся спасти переживших Холокост от войны, вызванной вторжением России в Украину.
Вывозить этих 90-летних людей из зоны боевых действий на скорой помощи — опасная работа, пронизанная исторической иронией: мало того, что выживших в Холокосте перевозят в Германию, атака теперь исходит из России — страны, которую они считали своей освободительницей от нацистов.
Неделю назад Площенко оказалась в ловушке в своей постели в центре престарелых в Днепре, ее родном городе в центральной части Украины, когда раздались артиллерийские обстрелы и завыли сирены воздушной тревоги. Медсестры и пенсионеры, которые могли ходить, сбежали в подвал. Она была вынуждена лежать в своей комнате на третьем этаже, наедине с глухой женщиной и немым мужчиной, прикованными к постели, как и она.
«В первый раз я была ребенком, и моя мать была моей защитницей. Теперь я чувствовала себя такой одинокой. Это ужасный опыт, болезненный», — сказала она, удобно устроившись после трехдневного путешествия в центр ухода за престарелыми в Ганновере, на северо-западе Германии.
На сегодняшний день эвакуировано 78 самых уязвимых людей, переживших Холокост в Украине, а всего их около 10 тысяч. В одной эвакуации принимают участие до 50 человек на трех континентах и в пяти странах.
Почему Германия?
Для двух групп, координирующих спасение — Конференции по материальным претензиям евреев против Германии и Американского еврейского объединенного распределительного комитета — просто убедить выживших, таких как Площенко, уехать — непростая задача.
Большинство самых немощных и пожилых выживших, с которыми связались, отказались покинуть дом. У тех, кто захотел уехать, было множество вопросов: как насчет их лекарств? Там есть русскоязычные или украиноязычные? Могут ли они взять свою кошку? (Да, как оказалось).
Потом был самый неловкий вопрос: почему Германия?
«Один из них сказал нам: меня не эвакуируют в Германию. Я действительно хочу, чтобы меня эвакуировали, но не в Германию», — рассказал Рюдигер Мало из Конференции по материальным претензиям евреев против Германии, который работает с немецкими чиновниками в Берлине над организацией спасательных операций.
Созданная для переговоров с правительством Германии о возмещении ущерба жертвам Холокоста Конференция ведет подробный список выживших, который при нормальных обстоятельствах используется для распределения пенсий и медицинского обслуживания, но теперь служит способом идентификации людей для эвакуации.
По многим причинам, говорил им Мало, Германия — обоснованный выбор. До нее легко добраться на машине скорой помощи через Польшу. Она имеет хорошо финансируемую медицинскую систему и большое количество русскоязычного населения, в том числе еврейских эмигрантов из бывшего Советского Союза. И его организация поддерживает тесные отношения с правительственными чиновниками после десятилетий переговоров о реституции. Для тех, кто достаточно здоров, чтобы лететь туда, вариантом также может быть Израиль.
«Я не боялась Германии»
У Площенко сейчас «нет ничего, кроме любви» к Германии, хотя она до сих пор помнит «все» о последней пережитой войне — от шарфа, обернутого матерью вокруг ее тела, который в какой-то момент был ее единственной одеждой, до сводки по радио, из которой она узнала новость о том, что тысячи евреев, в том числе ее тетя и два двоюродных брата, были убиты в передвижных газовых фургонах, которые местные жители называли «душегубками».
Ее отец, ушедший воевать за советскую армию, бесследно исчез.
«Я не боялась Германии, — сказала она, — Я просто не могла перестать думать: папа погиб на той войне. Мои двоюродные братья погибли на той войне».
Площенко считает, что она, ее мать и пятеро ее теток выживали благодаря пению — работали ли они на хлопковых полях в Казахстане, где они нашли временное убежище, или прятались под зонтиками в квартире без крыши после войны.
«Мы пели под радио. Это то, что нас спасло. Мы пели все, что было в эфире — оперу, народные песни. Я очень хочу петь, но я не знаю, смогу ли еще. У меня нет голоса для этого. Поэтому вместо этого я просто вспоминаю все те разы, когда пела раньше», — вспоминает она с улыбкой.
Сидя среди подушек в залитой солнцем комнате центра для престарелых AWO, Площенко двигает дрожащей рукой в такт музыке в своих воспоминаниях. Пока персонал снует туда-сюда, она повторяет немецкие фразы, которые тщательно записала в блокнот: «Danke Schön», большое спасибо. «Alles Liebe», много любви.
«В схеме всего этого ужаса около 70 человек — это не так уж много. Но невероятно важно доставить этих людей, одного за другим, в безопасное место в Германии», — сказал Гидеон Тейлор, президент Конференции по материальным претензиям евреев против Германии.
Замкнувшийся круг
Такие эвакуации неизбежно сопряжены с логистическими проблемами и напряженными моментами. Машины скорой помощи отправляли обратно с блокпостов, поскольку вспыхивали боевые действия. Другие были конфискованы солдатами, чтобы использовать их для своих раненых. Оказавшись на разрушенных дорогах, водители скорых ехали вместо них через леса.
Большинство логистических проблем решаются в 2 тысячах миль (больше 3200 км), где Пини Мирецки, руководитель группы медицинской эвакуации, сидит в ситуационной комнате Объединенного распределительного комитета в Иерусалиме. Объединенный распределительный комитет — гуманитарная организация, которая имеет долгую историю эвакуации, включая незаконный вывоз евреев из Европы во время Второй мировой войны. Последние 30 лет его волонтеры работали над возрождением еврейской жизни в бывших советских странах, включая Украину.
Мирецки и другие координируют свои действия со спасателями в Украине. Однажды они помогли им добраться до выжившей, дрожащей в квартире при температуре 14 градусов, ее окна были выбиты взрывами. В другом случае они помогли спасателям, которые неделю эвакуировали выжившего в селе, окруженном ожесточенными боями.
«Сейчас таких историй больше 70, и каждая из них похожа на эту», — сказал он.
Для Мирецки эта операция является личной: украинский еврей, эмигрант в Израиль, его прадед и прабабушка были убиты в Бабьем Яру, киевском овраге, куда десятки тысяч людей были отправлены на смерть. Перед этим их раздели и расстреливали из пулеметов с 1941 по 1943 год. Мемориал на месте той бойни был поражен российскими ракетами в первые дни вторжения.
«Я понимаю боль этих людей, я знаю, кто они. Эти сцены, эти истории — в каком-то смысле жизнь идет по кругу. Потому что многие из этих историй стали реальностью», — сказал Мирецки.
По меньшей мере двое переживших Холокост погибли с начала войны в Украине. На прошлой неделе 91-летняя Ванда Объедкова скончалась в подвале осажденного Мариуполя. В 1941 году она выжила, спрятавшись в подвале от нацистов, которые собрали и казнили 10 тысяч евреев в том же городе.
87-летнего Владимира Пескова, эвакуированного из Запорожья на прошлой неделе и живущего в Ганновере дальше по коридору от Площенко, деморализует ощущение повторения, которое появилось в его жизни из-за этой второй войны.
«Я чувствую некую безнадежность, потому что мне кажется, что история повторяется», — сказал он, сгорбившись в инвалидном кресле, поглаживая кружку, принадлежавшую его матери — один из немногих сувениров, которые он привез в Германию.
Тем не менее, он также смог примириться.
«Сегодняшняя война положила конец любым негативным эмоциям, которые я испытывал по отношению к Германии», — сказал он.
«Моей детской мечтой было увидеть Сталина»
Рядом с его комнатой группа выживших, недавно прибывших из восточного города Краматорска, сидела за столом на солнечной кухне дома. Они громко сетовали из-за идеи снова бежать от войны. Но они отказались поделиться своими мыслями с репортером западной газеты.
«Ты не скажешь правду», — сказал один мужчина, отводя взгляд.
Их нерешительность отражает одну из самых болезненных частей этого второго изгнания, особенно для выходцев из русскоязычных восточных регионов Украины: одно дело — пересмотреть свое отношение к Германии, другое — признать Россию агрессором.
«Моей детской мечтой было купить велосипед и пианино, и поехать в Москву, чтобы увидеть Сталина. Москва была столицей моей родины. Раньше я любила песню Моя Москва, моя страна. Мне трудно поверить, что эта страна теперь мой враг», — рассказала Площенко.
Листая фотоальбом, она указала на фотографии себя в молодости, позирующей в купальном костюме на пляже в Сочи в окружении плещущихся волн.
«Иногда я просыпаюсь и забываю, что нахожусь в Германии. Я просыпаюсь, и я снова в командировке в Молдове или Узбекистане. Я снова в Советском Союзе», — сказала она.
Но Германия будет ее домом до конца ее дней. По ее словам, теперь она смирилась с этой идеей: «Мне больше некуда пойти».
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.