Беженцы с приставкой «экс». Три истории украинок, вернувшихся домой из зарубежной эвакуации
С начала войны, спасая свою жизнь, из страны уехали более 5 млн украинцев, а сегодня каждый пятый из них уже вернулся назад, и тех, кто принимает такое решение, становится все больше.
Два месяца войны довольно сильно ударили по украинской демографии: по подсчетам ООН, с начала российского вторжения страну покинули не менее 5 млн. соотечественников. Но после первых успехов ВСУ и с тех пор, как линия фронта стала более определенной, эвакуационный поток пошел на убыль. Вместо этого все больше людей возвращается домой. Так, по данным Государственной пограничной службы, ежедневно в страну из-за границы возвращаются около 30 тыс. украинцев, а в целом число экс-беженцев превысило 1 млн. человек.
Видео дня
НВ собрал несколько историй украинцев, которые провели некоторое время в эвакуации и теперь рассказывают, почему решили вернуться домой, несмотря на активную фазу войны.
Елена Исаенко, 26 лет, графическая дизайнер из Киева, вернулась из Англии
Киевлянка Елена Исаенко, несмотря на получение трехлетнего разрешения на жизнь и работу в Англии, вернулась в Киев и теперь помогает одевать военных. / Фото: DRДо войны у меня уже были проблемы с тревожностью и паническими атаками, поэтому звуки взрывов поразили очень сильно. Я никогда в жизни не испытывала такого животного страха на уровне физиологии — меня тошнило и онемило все тело, казалось, теряю сознание. Оправилась, сказала мужу, что надо собираться и бежать, потому что моя психика не выдержит бомбардировок и бомбоубежищ.
Мы сели в машину и поехали сначала в Карпаты на дачу друзей. Там несколько дней наблюдали за ситуацией и думали, что делать дальше. Мой муж решил возвращаться в Киев и шить амуницию для армии — до войны его бренд Pilsok шил рюкзаки. На тот момент я была шокирована и очень испугана, чувствовала, что не могу поехать с ним, поэтому решила ехать в Англию в городок Бикестер к своему дяде.
Я хотела пересечь границу на машине, но очереди уже были километровые, люди стояли неделями, поэтому поехали на пеший переход с Румынией. Оттуда уехала в Варшаву к подруге, где провела три недели, занимаясь оформлением визы в Британию.
Я думала, что когда перестану кочевать по друзьям и доберусь до родного человека в Англию, буду как дома, мне станет легче. Думала, что станет легче, когда мама и дедушка выбрались из оккупации, и муж вывез их на Запад. Но легче не стало.
Я все равно уже в Англии жила как овощ и не могла смириться с мыслью, что мне нужно начинать какую-нибудь новую жизнь, искать новую работу. Пока мой муж в Киеве, пока моя страна, мой любимый Киев борется. Начать новую жизнь значило для меня как бы смириться, а я не хотела мириться с тем, что меня выжили из дома.
Я никогда не чувствовала в себе особого патриотизма, мне всегда повсюду трава казалась зеленее, я очень хотела пожить в других странах. Англия была мечтой всей моей жизни, но мне три раза отказывали в визе. И тут я получаю карту резидента на три года с возможностью учиться и работать. Вокруг меня невероятно красивая природа и архитектура, есть где жить. Но все это не приносит ни капли радости, потому что моя радость — это мой дом, а дом — это мои родные и близкие, большинство из которых либо остались, либо уже вернулись в Киев.
Поэтому мы с дядей поехали машиной обратно в Карпаты, к маме и дедушке. Там я провела некоторое время, еще раз поняла, что не могу найти себе места. Так что забрала у друзей свою машину и поехала домой.
Как только начала двигаться в направлении Киева, впервые за месяц почувствовала жизнь в теле и что я делаю то, что нужно. Оказалось, что мне не страшно ехать на встречу войне. Наоборот, мне страшно оказаться далеко, если в Киеве начнется что-то страшное — хочу быть там с любимым мужчиной и собакой, с родными друзьями, а не где-нибудь в Англии.
Я приехала обратно в Киев 19 апреля и чувствовала себя счастливой, как никогда. Меня переполняла любовь к городу и благодарность к людям, которые все это время были здесь и делали каждый, что может. Сразу пошла в мастерскую мужа, и теперь помогаю в пошиве амуниции для армии — иногда нарезаю и обжигаю ленты, иногда шью, осваиваю машинку.
Здесь, делая хоть что-нибудь полезное, я наконец-то чувствую себя спокойно и на своем месте. За границей мне было тяжело видеть, что планета движется, жизнь продолжается. А вот когда увидела весну в Киеве и волонтерящих, гуляющих, радующихся людей, почувствовала настоящую любовь и ценность момента.
Ульяна Миллен, 29 лет, SMM -специалист из Одессы, вернулась из Германии
Одесситка Ульяна Миллен решили не оформлять временную защиту в Германии, потому что была уверена - вернется домой при первой возможности / Фото: DRЧерез несколько дней после начала войны я должна была лететь на съемку во Франкфурт к подруге и 24 февраля она звонила в истерике, умоляла ехать из страны к ней. Я, поддавшись уговорам и совсем не понимая, что нас всех ждет дальше, согласилась.
Сделала рассылку сообщений по знакомым, и мне нашли место в машине. Собрала за 15 минут в крошечный чемодан вещи.
Мы попали в ту самую огромную пробку на пропускном пункте Паланка, в котором простояли 11 часов до Молдовы. Я глубоко вдохнула: меня ждала дорога в Германию через Румынию и Болгарию, где должна была остановиться у друзей. Они — замечательные люди, когда-то бежавшие в Одессу из Донецка. Именно они сказали мне впервые фразу: «Ты беженец, привыкай. Ты уже не вернешься, просто смирись».
А я все эти дни думала, зачем вообще уехала. Когда меня везли в аэропорт на рейс во Франкфурт мимо прекрасных пейзажей Болгарии, остатки интернета я тратила на проверку новостей.
В Германии меня встретила подруга с мужем, но к моменту приезда места в их квартире не осталось. Кто-то из знакомых немцев предложил свой дом, который только что продал. Оформление документов должно было занять три месяца, и все это время я могла там жить.
Делили квартиру с четырьмя одесситами и ребенком. Иногда к нам кто-то подселялся, иногда уезжал, иногда максимальное количество людей в нашем домике достигало 12 человек. Все мы были примерно в одном состоянии: ты вроде бы не чувствуешь вкуса жизни и живешь в одном долгом непрерывном сне.
Мы жили в маленьком городке Вормс, уютном и красивом. Но, оказалось, все эти путешествия за границу больше ранят, чем радуют. Тебе помогают, но тебе неуютно принимать эту помощь от чувства, что ты бежал из своей страны. Возможно, это и есть синдром беженца.
В основном твоя жизнь — это проверка новостей, редкие прогулки, тревожный сон, сборы с девочками на кухне опять же чтобы обсудить новости.
Пыталась найти работу как фотограф и SMM-специалист, но безуспешно. Я знала, что точно не буду подаваться на получение статуса временной защиты, как все мои соседки. Хотя немцы очень дружелюбны, я жила с чувством, что не могу вдохнуть полной грудью.
Так что провела в Германии три недели со словами: «Если еще неделю будет тихо — поеду домой». Все очень удивились, когда я действительно взяла билеты в Варну. Не помню, когда так радовалась самолетам, потому что раньше боялась летать.
Из Болгарии домой меня забрал автобус, наоборот эвакуировавший туда людей из Одессы. Водитель был очень удивлен и трижды уточнил мой маршрут и действительно ли мне нужно в Украину. Словами не описать то счастье, которое я испытала при виде наших пограничников. Правда, въехав в страну, чувство абсолютной безопасности выветрилось. Я впервые увидела блокпосты и военную технику, от этого стало не по себе.
Хотя я потеряла почти все проекты из-за войны, но сейчас моя жизнь на 70% похожа на обычную. Я учусь новым вещам, веду проект кафе, гуляю к морю, вижусь с близкими. Остальные 30% - это активное волонтерство. Раньше я выкладывала видео с распаковкой AliExpress, сейчас снимаю броники и тепловизоры.
Новости стала проверять реже, хотя бегаю в паркинг во время тревоги и объясняю маме по FaceTime, что у нас все нормально. Очень долго привыкала к сиренам и работе ПВО. Когда услышала впервые, ужасно испугалась, а друг спокойным тоном убедил, что я привыкну. И я действительно привыкла.
По итогу, жить в роли беженца мне очень не понравилось. Я хотела переехать в другую страну, но бежать — нет. Лично мне действительно стало гораздо лучше, потому что понимаю — я на своем месте и делаю, что могу.
Надежда Перевизнык, 37 лет, коммуникационщица и психология из Киева, вернулась из Египта
Возвращаясь в Украину Надежда Перевизнык была едва ли не единственной на границе у окошка на въезд, в то время как на выезд из страны выстроилась очередь из сотен соотечественников / Фото: DRЗа три дня до начала вторжения приехала на Синайский полуостров, то есть война застала меня между Африкой и Азией. Дахаб — дауншифтерский городок, здесь занимаются дайвингом и серфингом многие украинские художники и киношники. Это такая новая Индия, в которой я планировала отдохнуть чуть больше недели, а осталась на полтора месяца.
Я не принимала решения убегать, но так сложилось. За рубежом картинка в новостях выглядит более страшной, поэтому ты принимаешь решение исходя из фактора безопасности. И мы остались. Мужчины вернулись в Украину, а мы с приятельницами пожили какое-то время в отеле, сняли апартаменты и начали дистанционно помогать.
В первую неделю войны стало ясно, что это серьезная история, не игрушки. Я приняла решение подождать какой-нибудь хотя бы слабой стабилизации, потому что активные боевые действия — это тоже определенная стабилизация.
Но желание вернуться было каждый день. Ты хочешь домой, потому что у тебя есть иллюзия, что если ты вернешься, привычная жизнь вернетесь тоже. Это иррациональная тяга. У меня есть критическое мышление, карьера, категория военного волонтерства. Но так хочется домой, что каждый день проверяешь по новостям, можно ли ехать.
Я люблю дикие путешествия, для меня возвращение было авантюрой. Поэтому взяла рейс в Европу из Каира и пожила несколько недель в этом десятимиллионном городе. Я всегда об этом мечтала и позволила себе на второй месяц войны.
Но для возвращения домой еще нужно было получить моральное разрешение от родителей в Стрые: они были против, но с этим помогли Пасха и мамин юбилей. Домой добиралась два дня с кучей пересадок через Варшаву, Перемышль и пешком через границу. Там за мной гонялись съемочные группы ТВ: представьте, стоит 200 человек с чемоданами в очереди из Украины и я одна — в Украину. Но ведь опасно везде.
К тому же понимаю, как работает кривое зеркало соцсетей и интернета. Люди за границей могут переживать гораздо больше — они включают CNN или Euronews и видят только ужас. Поэтому я вернулась увидеть своими глазами как общество живет в реальности, почувствовать и понять его, а также проведать близких.
В Стрые жизни оказалось мирнее, чем я думала. Конечно, есть блокпосты, в школах живут беженцы. Это все еще есть, но, впрочем, есть и определенный иммунитет. Кофейни работают, вишни цветут, красивые люди ходят с цветами, где-то доедают вчерашние паски. Все возвращается к жизни. Поэтому пока остаюсь в Стрые, по меньшей мере, до майских праздников.
Конечно, у меня сейчас есть фоновая тревожность, понимание и принятие решения в условиях этой лотереи. Но любое принятое сознательно решение — правильно. Начиная от Революции достоинства, я работаю в поле общественного сектора, государственных проектов и реформ. Я из тех людей, кто вернутся восстанавливать. Мои компетенции, если бог даст и не прилетит, будут полезны.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.
Подписаться на ежедневную email-рассылку материалов раздела Life Оставайтесь в курсе событий из жизни звезд, новых рецептов, красоты и моды подписаться Каждую среду