«Останется выжженная земля». Из-за подтопления шахт и загрязнения рек Донбасс находится на пороге экологической катастрофы — Репортаж НВ
В фильме Атлантида Валентина Васяновича события развиваются в 2025 году. По сюжету, к этому моменту война на Донбассе уже год как закончилась, но сам регион стал непригодным для жизни из-за экологической катастрофы. В реальности такой сценарий может ожидать нас уже в течение ближайших десяти лет. Последствия — необратимы.
Мусор и не только
«Это — еще даже не «цветочки». Потом будут «цветочки», а еще потом — «ягодки».
Так охарактеризовывает ситуацию с экологией в Луганской области Алексей Бабченко, глава Военно-гражданской администрации Горское. Мы сидим за столом в его кабинете, на втором этаже здания мэрии одноименного города. На карте это — Попаснянский район, Луганская область. Совсем рядом с линией разграничения.
Бабченко знает про войну и ее влияние на здешние территории не понаслышке — до того, как попасть на эту должность, он возглавлял ВГА в городе Золотое и селе Катериновка. Вся линия разграничения сегодня, говорит он, завалена мусором. В том числе, много мусора после себя оставляют военные. Об этом он знает не понаслышке, так как и сам в прошлом тоже военный.
https://www.youtube.com/embed/TqBT02N1QAA
«Еще в 2015 году, когда я воевал в Песках, нас заставили маскировать позиции, — вспоминает Бабченко. — Я стоял, смотрел на это, а потом говорю: вы что, рядом гора мусора — упаковки от сухпайков и все такое. Ну что тут закамуфлируешь?».
ВГА — это временный орган государственной власти. Такие администрации создали на территориях Донецкой и Луганской областей, чтобы, в первую очередь, обеспечить безопасность, порядок и противодействовать террористическим атакам в населенных пунктах, которые находятся в непосредственной близости к линии разграничения.
ВГА отличаются от обычных сельских или городских администраций, в частности, тем, что руководители тут не избираются, а назначаются — военно-гражданские администрации не предусматривают проведения местных выборов и избрания депутатов.
Алексей Бабченко, глава ВГА Горское, в своем рабочем кабинете / Фото: НВ«Соответственно, так как здесь нет коммунальных предприятий в обычном смысле этого слова, здесь нет, в частности, и ЖЭКов. Поэтому мусор отсюда централизованно никто не вывозит. Пришлось создавать такое предприятие в ВГА Горское с нуля», — поясняет в разговоре с НВ Алексей Бабченко.
Однако мусор — это не самая большая проблема в Горском, как и в окрестностях этого города. По-настоящему серьезный вызов для региона — это шахты. Предприятия, которые в прошлом были главным звеном в здешней инфраструктуре, сегодня в прямом смысле «топят» весь регион.
Идут ко дну
На данный момент, объясняет глава ВГА Горское, в связи с военным конфликтом на временно неподконтрольных Украине территориях происходит бесконтрольное закрытие шахт. В связи с чем, воду из них приходится откачивать шахтам, которые расположены на подконтрольных территориях. А это значит, что работают они на износ.
За все время конфликта на Донбассе общий ежегодный водоотлив шахтных вод сократился с 800 до 400−450 млн кубометров. Такие данные позже предоставит в ответ на запрос НВ глава Государственной экологической инспекции Андрей Малеваный. По его прогнозам, при сохранении этой тенденции через несколько лет часть шахтных вод начнет попадать в подземные водоносные горизонты, смешиваясь с подземными водами.
Никаких карт, которые точно обозначали бы, как соединены между собой все подземные ходы, туннели и шахты, нет
Об этом предупреждает и Алексей Бабченко. Затопление шахт, говорит он, несет непоправимый ущерб экологии в самых разных смыслах: это и загрязнение рек, и снижение качества питьевой воды, и угрозы риска взрывов, проседаний грунта, и многое другое.
На протяжении двухсот лет Донбасс, говорит Бабченко, перерыли как попало. Еще в ХІХ веке выработки могли достигать километровой глубины. Никаких карт, которые точно обозначали бы, как соединены между собой все подземные ходы, туннели и шахты, нет.
Рано или поздно подтопления достигнут уровня грунтовых вод, и они уйдут. То есть, там где нет централизованного водопровода, воды просто не будет. На данный момент вода уже уходит из колодцев местных жителей. Если раньше, говорит Бабченко, местные жители пробивали себе скважины на 30 м, то сейчас глубина может доходить до 50 м. Именно потому что там много выработок. Например, у шахты Карбонит, что в городе Золотое на Луганщине 36 км — это только общая протяженность выработок. То есть, это туннели, по которым перемещаются люди, работники шахты, и техника. Своего рода, «метро».
Откачанная вода, которая сливается в реку Камышеваха из шахты Золотое, имеет оранжевый цвет / Фото: НВВ Госэкоинспекции объясняют: шахтные воды содержат большое количество минеральных солей и тяжелых металлов. Некоторые из шахт составляют радиационную угрозу, в частности, шахта Юный Коммунар в Донецкой области, где в 1979 году был осуществлен подземный контролируемый ядерный взрыв.
«В долгосрочной перспективе попадание таких вод в водоносные горизонты повлечет продовольственную катастрофу. Сельскохозяйственные угодья, поливаемые такой водой, будут постепенно загрязняться, и, в конце концов, станут непригодными для выращивания сельхозпродукции», — дает оценку происходящему Андрей Малеваный.
На линии разграничения сейчас находится шахта Родина на Луганщине. По словам Бабченко, ранее она была довольно прибыльным предприятием: это небольшая «копанка», а уголь в ней — хорошего качества. Но в мае 2018 года Родина перестала откачивать воду из-за поломки насоса. Приток воды тогда резко увеличился — с 200 до 1300 кубометров в час. Из-за этого затопило несколько горизонтов.
Сельскохозяйственные угодья, поливаемые такой водой, будут постепенно загрязняться, и, в конце концов, станут непригодными для выращивания сельхозпродукции
«Людей еле удалось спасти — им повезло, что с ними работал дед, который знал там скрытые подземные ходы и смог всех вывести», — рассказывает руководитель ВГА Горское. После этой аварии Родина осталась без угля, но приняла на себя весь удар по откачке вод из шахт, которые находятся на оккупированных территориях. Затем с таким же ударом пришлось столкнуться другой шахте — Золотое.
Была неподалеку от Горского и шахта с названием Радуга. Ее, рассказывает Алексей Бабченко, закрыли за один день. Приехали военные, оцепили территорию. Официальную причину закрытия не удалось узнать никому — не помогли ни запросы, ни звонки, ни разговоры.
«Не факт, что туда что-то захоронили и залили бетоном», — предполагает собеседник.
Когда вода уйдет
Еще одно опасное последствие, к которому могут привести подтопления шахт — это обвалы. То есть, земля просто провалится вниз. После аварии на Родине, вспоминает Бабченко, так и произошло — тогда провалился участок посреди дороги. По счастливой случайности, никто не пострадал.
Ситуация чревата взрывами также из-за скоплений метана. Подобное, рассказывает руководитель ВГА Горское, уже когда-то было в Дебальцево — там «улетело в воздух две улицы». Метан, который скапливался под землей, поднялся вверх, и — взорвался.
«Здесь очень большие концентрации метана, если зайти в шахту, можно услышать эту вонь. Запах, который похож на тот, когда забываешь выключить газ на газовой плите».
Все шахты - это одна инфраструктура, однако точной карты, которая демонстрировала бы, как они соеденены между собой под землей, не существует / Фото: НВШахты — это не очистительные сооружения, а значит, они не были предназначены для откачки такого количества воды. Отдельных водоочистительных сооружений нет, поэтому вода, откачанная из шахт, сливается прямиком в реку Камышеваха. Эта вода — оранжевого цвета из-за своего состава и разнообразных примесей, которые совершенно не полезны для здоровья людей.
«Камышеваха впадает в реку Лугань, а она — в реку Северский Донец. Это главная артерия питьевой воды всего Донбасса. Вот эта вода спускается вниз по течению, мы ее очищаем и пьем», — Бабченко достает смартфон и показывает фотографию, где запечатлена оранжевая река.
КП Попаснянский районный водоканал, который находится ниже по течению, обеспечивает водой, в том числе, и оккупированные территории Луганской области, в частности, к примеру, и город Луганск. Согласно Сведенному анализу ГП Первомайскуголь за апрель 2020 года, существенная экологическая угроза для региона состоит в том, что водосброс шахты Золотое находится выше, чем участок, на котором забирает воду Попаснянский водоканал.
В Дебальцево когда-то «улетело в воздух две улицы»: метан, который скапливался под землей, поднялся вверх, и — взорвался
«В процессе забора водоканал проводит очистку воды до качества питьевой путем жесткого хлорирования. Благодаря этому вода очищается от биологических примесей, но не от солей, металлов, серы, меди и других сопутствующих компонентов», — поясняется в указанном документе.
Даже при самых оптимистических сценариях вода там станет непригодной уже в течение последующих десяти лет — так комментирует эти исследования Алексей Бабченко. А если уйдут еще и грунтовые воды, это будет просто выжженная земля. Собственно, именно такой сценарий и был показан в фильме Валентина Васяновича Атлантида — по сюжету, после окончания войны на Донбассе территории опустели из-за масштабной экологической катастрофы.
Читайте также: О возвращении с войны и выходе из кризиса. Интервью с актером фильма Атлантида, ветераном Василием Антоняком
Бабченко уверен, что все это — не выдумки, и если в скором времени мы не предпримем никаких действий по предотвращению катастрофы, будущего у этих территорий не будет. А начинать операцию по спасению Луганщины нужно с шахты Золотое — пока еще уцелевшей шахты, которая находится на подконтрольной Украине территории рядом с линией разграничения.
«Минэнергетики планирует просто закрыть шахту Золотое, другие варианты там не рассматривают. Кроме того, насколько мне известно, руководство ведомства на место так и не выезжало», — сетует Бабченко.
В Министерстве энергетики Украины подтверждают, что разговоры о закрытии шахты Золотое действительно ведутся. В ответ на запрос НВ в ведомстве сообщили, что с их стороны уже есть разработанный проект распоряжения Кабинета Министров Украины О ликвидации некоторых убыточных угледобывающих предприятий, в перечень которых входит и шахта Золотое. Этот проект уже согласован с заинтересованными центральными органами исполнительной власти, а Министерство юстиции провело правовую экспертизу проекта распоряжения. На данный момент этот проект должны рассмотреть в Кабмине.
«Ликвидация горного предприятия предполагает осуществление мер по пресечению хозяйственной деятельности, приведения его производственных фондов в состояние, гарантирующее безопасность людей, имущества и окружающей среды, социальная защита работников, которые увольняются, а также решение других социально-экономических вопросов», — сообщают НВ в Минэнергетики.
Шахта Карбонит также находится в городе Золотое, что на Луганщине / Фото: НВ«Если с шахтой Золотое хоть что-то случится — например, сгорит насос, то пройдет два часа и все остальные шахты начнут тонуть, — дает свой прогноз Алексей Бабченко. — И этот процесс уже никак не остановить. Останется выжженная земля».
Есть город Золотое
Шахты в этом регионе — это градообразующие предприятия, они дают рабочие места и заработок большей части местного населения. То есть, закрытие шахт повлечет за собой еще одну масштабную катастрофу — социальную. Потому что тогда местное население лишится рабочих мест и возможностей обеспечивать себя и свои семьи. А альтернативных вариантов для заработка здесь — под самой линией разграничения — нет.
82% работоспособного населения его громады работает именно на угольной промышленности, а бюджет громады зависит от шахт аж на 96% — такие цифры называет Алексей Бабченко. С ним соглашается и директор шахты Золотое Михаил Белицкий. Мы встречаемся в административном здании на территории шахты. На парковке перед зданием бегают две взрослые уличные собаки, у одной из них повреждена лапа. Рядом с ними копошится несколько совсем маленьких щенков. Из дверей выходит женщина, подзывает собак и кормит их.
Директор шахты Золотое Михаил Белицкий на рабочем месте / Фото: НВ«Это, наверное, под обстрелы попала, здесь же совсем близко», — кивает в сторону раненой собаки директор шахты Золотое Михаил Белицкий, который встречает нас у входа. С ним поднимаемся на второй этаж — в его кабинет. На стеллажах за рабочим столом — множество икон вперемешку с кубками — спортивными наградами.
«Нужно очень срочно находить пути решения по шахте Золотое, очень срочно, потому что времени — нет. Это грозит водородной бомбой, ведь они шахты — газовые. Вода начнет выталкивать газ, он пойдет на поверхность, и все», — комментирует Белицкий возможный сценарий.
Шахта, которой он руководит, сегодня качает воду с шахт Голубовская, город Кировск, Луганская область, Первомайская, что в поселке Михайловское Луганской области, и шахты Родина, которая находится в реструктуризации на подконтрольной Украине территории — она была остановлена в 2014-м в связи с боевыми действиями. Однако Золотое продолжала работу и в 2014-м, и после — аж до 2018 года, пока не случилась авария.
Необходимо откачать воду хотя бы с пары горизонтов, а также поставить очистительные сооружения, которые будут фильтровать воду
«Все знали, что придет вода», — говорит Белицкий. По состоянию на 1 января 2018-го запасы угля на шахте Золотое составляли 37,1 млн тонн.
Чтобы у этого региона было будущее, нужно возобновить добычу угля на шахте Золотое, в один голос твердят и Алексей Бабченко, и Михаил Белицкий. Необходимо откачать воду хотя бы с пары горизонтов, а также поставить очистительные сооружения, которые будут фильтровать воду. Это также помогло бы предприятию хоть немного уменьшить убытки от своей деятельности. Но на государственном уровне такую идею никто не поддерживает. Оба собеседника уверены, что чиновники в Министерстве энергетики просто не осознают масштабов катастрофы, которая может произойти, если вовремя не вмешаться в ситуацию.
Статуэтка шахтера на рабочем столе у директора шахты Золотое / Фото: НВНВ уточнил в Министерстве энергетики, рассматривает ли правительство такой сценарий как возобновление добычи угля на шахте Золотое. На что в ведомстве четко ответили — нет.
«После аварийной ситуации в мае 2018-го шахта Золотое из-за внезапного затопления основного добывающего горизонта и основного водоотливного горизонта, не восстановила производственной деятельности. В течение 2017−2018 годов продолжалась реконструкция водоотливного комплекса шахты, однако она не была завершена по объективным и субъективным причинам», — сообщили в Минэнергетики.
Там приводят следующие подсчеты. Первый вариант развития событий — это последующая эксплуатация шахты. Согласно технико-экономического обоснованию, в таком случае для реализации всех технических решений необходимы государственные инвестиции в объеме 424, 01 млн грн и два года времени. Срок отработки выемочного участка составит 3,6 лет. При этом ежегодный ущерб, без учета расходов на реализацию технических решений, составляет 290 47 млн грн.
Вход в административное здание на территории шахты Золотое / Фото: НВВторой вариант — если шахта будет работать как гидрозащитная с последующей реконструкцией водоотливного комплекса. Тогда полный объем затрат на его строительство составляет 378, 89 млн грн. Общие расходы — 225, 5 млн грн. С учетом проектных решений ущерб составит 604,35 млн грн.
«Сравнение технико-экономических показателей в этих двух вариантах позволило сделать выводы о нецелесообразности применения первого варианта — эксплуатации шахты», — к такому выводу приходят в Министерстве энергетики.
Желтая зона
Шахта Золотое находится рядом с линией разграничения — буквально в 800 метрах. Это «красная зона». Как рассказал НВ Алексей Бабченко, представители вооруженных группировок оккупационной администрации в Луганской области, которые находятся по ту сторону линии разграничения, сами понимают возможные риски, поэтому в сторону шахты никто не стреляет. Так шахта стала своего рода форпостом, который тоже держит оборону.
Если шахту Золотое закроют, этот город ожидает коллапс
Белицкий же утверждает: если шахту Золотое закроют, этот город ожидает коллапс. Когда местные жители лишатся рабочих мест, им придется выехать — сначала молодежь уедет, а затем, через время, вывезет и своих старших родственников. Так территория превратится в «серую зону».
Но пока что здесь не серо, а желто — от цвета воды, которая откачивается из шахты и сливается в Камышеваху. Место, где сливают воду, Михаил Белицкий показывает нам лично.
Въезд в Лисичанск, Луганская область / Фото: НВ«Эта вода — желтая, как речка Хуанхэ. Есть, конечно, примеси, но, в основном, это глина». — говорит он, зачерпнув воду в ладошку. Директор шахты Золотое убеждает, что эта вода не несет большого вреда населению. Рыба, добавляет он, в реке не мрет, пальцы не разъедает, а значит, особо переживать пока не о чем.
Когда возвращаемся обратно, встречаем пару молодых шахтеров. Они в комбинезонах и касках. Немного смущаются, что их снимают, но все-таки — не уходят. Фотограф НВ просит одного из них попозировать возле яблони — он срывает прямо с дерева спелый фрукт и кусает его. Я спрашиваю у шахтера, что бы он делал, если бы шахту вдруг закрыли.
«Честно говоря, даже не думал об этом», — отвечает он немного растерянно.
Один из шахтеров, работающих на шахте Золотое, позирует с яблоком в руке / Фото: НВВ общей сложности, на шахте Золотое сейчас работает 408 человека. Около 60-ти из них — переселенцы с неподконтрольных Украине территорий, которые живут на съемном жилье. И шахтеры, и те, кто работает на поверхности, часто сталкиваются с серьезными задержками зарплат — иногда по несколько месяцев. Но все равно ходят на работу. Говоря об этом, Михаил Белицкий тяжело вздыхает:
«К нам сейчас приезжает много журналистов, и недавно была одна, из иностранного издания, кажется, французского. Когда услышала, что людям на такой опасной работе как шахтер, не платят деньги, но они все равно выходят на смену и делают свое дело — не поняла, почему так происходит. Плакала. Потому что в Европе все не так. А здесь у людей просто нет другого выбора».
Этот материал сайт НВ подготовил при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID). Содержание продукции является исключительной ответственностью НВ и не обязательно отражает взгляды USAID или Правительства США.
