Выселены навечно. История депортации крымских татар с родной земли в одном фото
77 лет назад, 18 мая 1944 года, началась спецоперация войск НКВД по депортации с Крымского полуострова местного татарского населения. За три дня 183 155 человек лишись своих домов.
«Расписка: Мне, выселенному…, проживающему в…, объявлен Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 года о том, что я выселен на спецпоселение навечно без права возврата к месту прежнего жительства и за самовольный выезд (побег) с места обязательного поселения буду осужден на 20 лет каторжных работ».
Такой документ должен был подписать каждый представитель народов СССР, депортированных в годы Второй мировой войны по обвинению в пособничестве фашистским оккупантам. О том, как жилось в спецпоселениях Марийской АССР, где условия работы и быта считались не самыми ужасными, рассказывают документы НКВД, опубликованные историком Ксенофонтом Сануковым в альманахе East — West в 2015 году.
"…В числе этих рабочих имеются женщины с грудными детьми, за путь следования этим рабочим не оплачивается, и транспорт не предоставляется. Следовательно, эти рабочие ежедневно на 10 часов оставляют своих грудных детей".
Это выдержка из отчета об условиях труда в 1946—1948 годах на лесоучастках Карачурино, Пристань Дубовая и многих других, где поселенцам от бараков до места работы приходилось ходить по 10 км.
В декабре 1947-го органы надзора провели проверка жилищно-бытовых условий рабочих в спецпоселениях Марийского бумажного комбината и обнаружили их в крайне неудовлетворительном состоянии. «Жилой площадью обеспечен не весь контингент спецпереселенцев, часть семей проживала на кухнях, а в бараках — чрезмерная скученность (3−4 семьи по 12−14 человек в одной комнате площадью 40−48 кв. м). Мест для хранения дров и овощей большинство семей не имели. Предметами домашнего обихода, а также постельными принадлежностями не обеспечены. В жилых комнатах от чрезмерной скученности царила антисанитария», — указано в отчете.
А вот о чем сообщала годом позже такая же комиссия, осмотрев лесоучасток Ошла: «У большинства спецпереселенцев лесоучастка не имелось в достаточном количестве нижнего и верхнего белья, одежды и обуви по сезону, ходили оборванными. За отсутствием белья некоторые спецпереселенцы в бане мылись редко. Вошебойка в течение всего 1948 года не работала в связи с отсутствием печи (кирпич от печи был использован для котлопункта)».
В большинстве своем спецпереселенцы лесоучастка Ошла не были обеспечены жестким инвентарем (так в документе): стульями, табуретками, кроватями; отсутствовала домашняя утварь: ведра, тазы, умывальники и кухонная посуда. Абсолютное большинство населения поселка, за исключением нескольких семей, не имело ламп. Они сидели с коптилками, а отдельные семьи не имели и таковых.
Самым болезненным вопросом для спецпоселенцев было снабжение продуктами питания, одеждой и обувью. Так, например, с момента прибытия спецпереселенцев — крымских татар — до 1 января 1945 года по Маритранлесу на 2232 работающих было выдано только 1413 пар валенок, 2394 штук ватных фуфаек. Причем фуфайки и брюки были бывшие в употреблении, и 25% этих вещей были употреблены как не пригодные для других целей.
Спецпереселенцы часто жили голодая. «Руководство предприятий часто не выдавало муки и картофеля, согласно постановлениям. Задержку хозяйственные руководители объясняли отсутствием транспорта, хотя фактически транспорт эти предприятия имели в достаточном количестве», — комментирует документы спецслужб историк Сануков.
У большинства крымскотатарских ссыльных на родине остались уютные дома и ухоженные сады. Здесь же, чтобы выжить, старики и дети, которые освобождались от работ и получали только по 200 г. хлеба, вынуждены были осваивать огороды в трудных условиях приуральского края.
Чтобы собрать денег на покупку скота, нетрудоспособные выселенцы собирали лесные ягоды для заготовительных контор. В конце 1945-го органы надзора рапортовали о том, как освоились депортированные в марийских лесах: «Спецпоселенцами приобретено коров — 10 голов, коз — 1166 голов, другого скота — 18 голов».
При чем эти «стада» приходились на 11,5 тыс. ссыльных на лесозаготовках республики.
Со смертью кремлевского вождя Иосифа Сталина в марте 1953-го у репрессированных народов появилась надежда на свободу. В некотором смысле она и наступила — в декабре 1955-го вышло постановление о снятии правовых ограничений — собственно запрета на выезд из спецпоселений. Но только для немцев, которых начали выселять еще в 1940−41 годах.
Однако в докладе на ХХ съезде КПСС 1956 года Никита Хрущев среди репрессированных и «как бы» реабилитированных народов не назвал крымскотатарский народ. У его представителей в спецпоселениях это вызвало бурю негодования. Властям пришлось «уступить» и крымцам.
Однако, по всем указам, снятие с учета спецпоселений не означало возвращения людям имущества, конфискованного при выселении. Также им запрещалось возвращаться в места, откуда были выселены.
Вот реакция крымскотатарских ссыльных Марийской АССР на «поблажку» советской власти, зафиксированная в отчетах спецорганов. Алима Алиева, получив справку об освобождении, высказала: «Это не освобождение, а наказание, так как, будучи спецпоселенцами, мы имели защиту от органов МВД, а сейчас нас лишили этой защиты и заставили добровольно отказаться от родины и имущества».
Расим Айвазов после ознакомления с распиской об освобождении заявил, что Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1956 года для спецпоселенцев — самый страшный из всех ранее объявленных, что ни один указ не лишал их родины, а пожизненное лишение родины — это самое тяжелое наказание. Он высказал намерение написать заявление в ООН за подписью 100−150 спецпоселенцев с просьбой рассмотреть их вопрос.
Абдул Кемалетдинов и Амет Тохтаров во время получения справок заявили, что «никакого указа они не признают, а обязательно поедут в Крым, выкинут из своих домов живущих там людей, а если этого не удастся, то все сожгут».
Но даже такую острую реакцию власти только приняли к сведению.
Запрет крымским татарам вернуться на родину был снят в 1967-м — но только формально. Соответствующий указ предписывал строгое соблюдение паспортного режима. Это означало, что поселиться в Крыму можно было, лишь получив работу и прописку. А это на самом деле было совершенно невозможно.
Только в 1990 году власти разваливающегося Союза сняли все ограничения по выбору места жительства для крымскотатарского народа.