Вынужденная переселенка с ребенком гуляет в центре размещения беженцев, в частности украинцев, в бывшем аэропорту Тегель в Берлине, Германия, ноябрь 2022 года (Фото:REUTERS/Lisi Niesner)Отношения на расстоянии, стрессы, потеря дома. С какими вызовами сталкиваются украинские семьи во время войны и как преодолевают их
Репортер НВ Саша Горчинская пообщалась с женщинами, которые из-за войны войны были вынуждены выехать в другие города или страны об их психологическом состоянии, отношениях с детьми и о том, как дети переживают этот травматический опыт.
Новые вызовы для детей и взрослых
Отношения на расстоянии, длительные разлуки, стрессы, одиночество и сложности с адаптацией на новом месте — такие вызовы встали перед вынужденными переселенцами из Украины после начала полномасштабной войны 24 февраля 2022 года. Большинство из тех, кому пришлось уехать за границу, — это женщины с детьми, ведь на период действия военного положения мужчинам с украинским гражданством запрещено покидать территорию страны.
«По сути, украинские женщины с детьми оказались в положении вынужденного одинокого материнства. Из личного опыта могу сказать, что это, безусловно, очень тяжело», — говорит в интервью НВ Оксана Дутчак, социологиня, соредакторка журнала Спильне, исследовательница в Berliner Institut fur empirische Integrations-und Migrationsforschung. После начала полномасштабной войны она уехала за границу, муж остался в Украине.
Такая длительная разлука — испытание и для мужчин, и для женщин, говорит она, особенно если до этого оба в паре одинаково активно участвовали в воспитании детей, поровну распределяли домашние обязанности и т. д.
«Между партнерами и партнерками также могут возникать проблемы в понимании опыта друг друга: опыт женщины, которая сама уехала с детьми, и оставшегося мужчины будут очень отличаться».
В общем, общество относится к такому опыту лояльно, цитирует одно из таких исследований собеседница НВ. 75−90% украинцев относятся с пониманием и не осуждают уехавших в другие страны. С наибольшим пониманием — 90% респондентов — относятся к уехавшим женщинам с детьми, чьи мужья остались в Украине. 87% с пониманием относятся к женщинам без детей, покинувшим страну. Несколько меньше уровень неосуждения пожилых мужчин-беженцев — 83%. Самый маленький, но все еще очень высокий уровень неосуждения мужчин, не вернувшихся в Украину после вторжения — 75%.
«То есть, что бы ни звучало в публичной дискуссии, граждане в большинстве своем не осуждают тех, кто уехал или остался за границей, хотя разница в отношении разных категорий населения все же ощутима, — комментирует результаты опроса социологиня.
Она добавляет: другим вызовом для семей может быть школьное обучение, которое следует организовывать либо в дистанционном режиме, либо в семейной форме. Для детей это трудно: они чувствуют тоску по родным и потерю дома, должны приспосабливаться к новым условиям, новой школе, новым людям, учить язык.
«У дочери, которой тогда было девять, появилась седина в волосах»
«Помню, как разбудила детей и сказала, что началась война. Их глаза. Они спросонок подумали, что это какая-то игра. Когда бросала вещи в чемоданы, вспомнила фразу знакомой, которая в 2014 выезжала из Донбасса. Она говорила: собирай вещи, зная, что ты можешь не вернуться. Помню, как взяла платье с мыслью, что когда наступит победа, я смогу надеть что-то хорошее. Для мужа взяла пиджак вместо теплого свитера», — так вспоминает в интервью НВ утро 24 февраля 2022 года Екатерина Жулина, директорка по производству и управлению контентом на одном из украинских телеканалов.
Когда началась полномасштабная война, она вместе с детьми — 10-летней Аней и 12-летним Исаком — была дома в Киеве. Муж — в командировке в другом городе. План действий в случае, если начнется вторжение, обсудили накануне, так что когда это произошло, она уже знала, что вместе с детьми поедет к подруге во Львов. Вспоминает: пока ждала, когда за ними на авто приедет подруга с мужем, думала, правильно ли поступает:
Аня, Исак и Екатерина во время поездки во Францию / Фото: Фото предоставлено героиней материала«У меня начался ступор. Я делала завтрак, включила новости, работала, включалась в зумы, и думала: возможно лучше остаться в Киеве, у меня же в холодильнике еды на неделю точно есть. Но рядом нет бомбоубежища. Мы жили на Лукьяновке — рядом с нашим домом было попадание российских ракет. Позже я убедилась, что уехать было верным решением».
Екатерина рассказывала детям, что происходит, объясняла, почему нужно быть в безопасности, зачем спускаться в бомбоубежище. Так что с первого дня полномасштабной войны Аня и Исак знали, что происходит в Украине.
«Они повзрослели. А у Ани, которой на тот момент было девять, появилась седина в волосах, такой хороший пучок. Однако сейчас дети воспринимают этот опыт как путешествие. Мы решили, что мы украинцы, можем жить в любом городе, как дома. Иногда скучают по дому. Хотят к друзьям в свою школу, в свою кровать, съесть вафельный торт в кафе у дома. Еще 24 февраля они взяли из киевского дома свои мягкие игрушки и спят с ними, это напоминание о доме».
Собеседница признается: несколько раз думала о том, не лучше ли было бы временно переехать за границу. Вместе с детьми посещала свою сестру во Франции. Дети также отдельно ездили в лагеря как в Украине, так и за границей вместе с Пластом.
«Когда возвращались из Франции, дети признались: им страшно. Мол, здесь так тихо и ничего не летает. Тогда я сказала: мы едем домой. Хорошо быть туристами, но нас ждет дом», — вспоминает Екатерина Жулина.
Письмо, которое написала Исаку и его одноклассникам их учительница по математике в конце учебного года 2021–2022 / Фото: Фото предоставлено Екатериной ЖулинойИз-за российских атак на украинскую инфраструктуру в октябре во многих городах Украины начала исчезать связь, страна прибегла к отключениям света, чтобы уменьшить нагрузку на энергосистему. Екатерина говорит: когда полдня просидела с детьми в бомбоубежище, поняла, что психически эти переживания выдержать сложно. Несмотря на это, они пытаются держать баланс и наслаждаться жизнью. С сентября отдали детей во львовскую школу. У них появились новые друзья, есть физическое присутствие учителей, дети задействованы в различных мероприятиях.
«Дети всегда идут в бомбоубежище, когда начинается тревога: и если они дома, и если в школе, и если у нас с мужем на работе. Дома иногда идем в коридор. Они ясно знают это правило», — делится опытом Екатерина Жулина. Добавляет: думала над тем, что ей как маме стоило бы поработать с психологом и выровнять свое состояние, ведь если дети видят, что родители не могут справиться, то плохо и им тоже.
Трагедии, личные драмы и безвыходные ситуации
«Разговоры, еще раз разговоры, личные драмы, трагедии, заводящиеся в тупик ситуации. Почти каждый день я слушаю все это, иногда молча. И почти всегда — со слезами. Не атрофировалось ничего за все время, не отключилась функция сопереживания, не отмерло сочувствие. Болит вместе со всеми», — признается в интервью НП Ульяна Куликова, лидерка проектов Profi, координаторка украинских беженцев в Германии.
Туда вместе с сыном приехала в середине апреля 2022 года. Эту страну выбрала, ведь ее родственники по маминой линии — немцы, кроме того, в студенчестве проходила обучение в этой стране. С первой недели в Германии Ульяна Куликова начала волонтерское сотрудничество с организацией Caritas. С тех пор помогает вынужденным переселенцам в Германии информационно, переводом и сопровождением.
В разговоре с НВ Куликова вспоминает несколько историй от вынужденных переселенок, которые запомнила больше всего. К примеру, это 47-летняя Наталья с Киевщины, муж которой после полугодовой разлуки нашел себе новую избранницу в Украине и сообщил жене о расставании в телефонном разговоре. Женщина говорит, что осталась «и без дома, и без мужа», но не понимает, как начать новую жизнь в новой стране.
Ульяна Куликова / Фото: Ульяна Куликова via facebook«Мама двоих детей родом из Бучи рассказывала, что старший сын угрожал что-то с собой сделать, если его не отпустят в Украину. Ведь там у него первая любовь, друзья. Летом он должен был поступать в университет, и упустил эту возможность из-за войны. Парень добирался домой три дня, приехал на вокзал в Киев утром 10 октября — в день, когда россия атаковала центр столицы ракетными ударами», — рассказывает еще одну историю Ульяна Куликова.
Другая женщина, с которой она коммуницировала, 29-летняя харьковчанка, не возвращается в родной город из-за мамы, которая находится вместе с ней в Германии и имеет подавленное эмоциональное состояние. Сама же хочет в Украину, ведь там остался ее парень.
«Эмиграционные волны продолжаются, и они будут продолжаться еще после каждого взрыва, после каждой атаки в Германию прибывают переселенцы, нуждающиеся в поддержке. Так что я продолжаю заниматься координацией этих процессов», — говорит Ульяна Куликова.
«Сын отказывается от нового»
Экспертка по стратегическим и политическим коммуникациям Надежда Потоцкая из Киева за время полномасштабного вторжения вместе с сыном Матвеем сменила более двадцати квартир, десятки городов и несколько стран. Когда началась большая война, Матвею было шесть. Он ходил в частную школу в прескул, зимой научился читать и писать и готовился пойти в первый класс в сентябре. Занимался вокалом, посещал бассейн, вместе с мамой часто путешествовал.
«Когда утром услышали первые взрывы, сын очнулся и спросил, это салюты или война. Сказала, что это война. Он встал с кровати, выпил лекарство, спокойно и быстро собрался, взял любимые игрушки и через 10 минут был готов ехать. Это был невероятно сильный и взрослый поступок как для 6-летнего ребенка. Не уверена, что в то утро подобное смогли сделать некоторые взрослые», — вспоминает о начале полномасштабного вторжения Надежда Потоцкая.
Ранее они с сыном много говорил о войне: он расспрашивал о россиянах, Путине, об аннексии Крыма, борьбе Украины с агрессором. Зимой родители также готовили его к потенциальному нападению России, ведь на тот момент об этом постоянно велись разговоры. Мальчик знал, что может наступить момент, когда придется убегать. Матвей — преждевременно рожденный ребенок, имеющий фенилкетонурию и неизлечимую гормональную болезнь, проблемы с ростом и зрением. Нуждается в постоянной диагностике здоровья, соответствующих лекарствах, диете, ежедневно принимает гормоны.
Матвей во время поездки на фоне вывески на станции Перемышль в Польше. / Фото: Фото предоставлено Надеждой ПотоцкойПолтора месяца после начала полномасштабной войны Надежда и Матвей провели в селе в Тернопольской области, дальше месяц в Киеве, еще месяц в Мюнхене, где сын был на обследовании и лечении. В июне 2022-го временно переехали в Великобританию:
«Причина — здоровье сына. В Украине были проблемы с обеспечением необходимыми для жизни лекарствами. В Британии это полное медицинское обеспечение и поддержка детей с фенилкетонурией. Еще одна причина выбрать именно эту страну — английский язык. Мы его знаем, а Матвей учил в прескуле базовые слова и фразы. Нам тогда казалось, что это будет менее стрессово для него».
Матвей пошел в британскую школу, погружается в изучение английского, понимает язык на бытовом уровне, общается с британцами. Однако есть и некоторые сложности: у мальчика проблемы с чтением и писанием: он не до конца изучил чтение на украинском, поэтому сейчас информация в его голове несколько смешалась, он путает буквы. Из-за этого — расстраивается.
«Трудно сейчас: он начал осознавать, что рядом нет его друзей, плачет о них и просит поехать к ним. Хочет играть с ними, — рассказывает НВ Надежда Потоцкая. — Я получила новую работу на госслужбе, поэтому мне пришлось вернуться в Украину, но сын с мужем в Британии. Муж приехал, чтобы заменить меня. Но Матвей начал плакать за мной, это разрывает сердце».
По словам женщины, сначала они планировали вернуться домой все вместе уже осенью, и из-за октябрьских обстрелов россиянами украинской инфраструктуры, отключения света и проблем со связью решили отложить эти планы.
«Психологическое состояние Матвея — разное. В начале [полномасштабной] войны, когда было очень много переездов, он стал агрессивным и тревожным. Были слезы, истерики, он бросал вещи, начал впервые в жизни драться, тревожно спал. Мы начали терапию с психологом. Через несколько месяцев состояние улучшилось. Психолога отменили, но я чувствую, что сейчас новая волна обострения», — делится наблюдениями Надежда Потоцкая. Ребенок больше концентрируется на одних и тех же, привычных ему играх, отказываясь от нового, потому что этот опыт сложно выдержать.
Вынужденная разлука с детьми и страхи перед будущим
«В ту ночь лучане проснулись от взрывов на аэродроме», — вспоминает Ольга Булковская, редакторка регионального издания из города Луцк утро 24 февраля. Тогда на аэродроме в Луцке прогремело несколько взрывов, в результате чего аэродром был полностью выведен из строя.
У Ольги — трое детей. Старший, 21-летний Александр, с первых дней записался в территориальную оборону. Муж, работник городского совета, приобщился к активному волонтерству. Сама Ольга продолжила работу в журналистике. Имела регулярные совещания в городской администрации и областном совете, где совместно с представителями силовых структур, таких как полиция, Национальная гвардия, пограничная служба, обсуждали алгоритмы дальнейших действий по реагированию и освещению ситуации в области. В это время двое младших детей Ольги — Алина и Дмитрий, которым на тот момент было 11,5 и 8,5 лет соответственно, почти постоянно были одни.
«Многие уехали за границу сразу, однако у меня было все наоборот. Пока мы были активно заняты, двое маленьких детей сидели сами в квартире — мы живем в нескольких километрах от самого Луцка. Это было просто катастрофично, меня просто разрывало на запчасти, — рассказывает Ольга Булковская. — Однажды я просто не выдержала. Во время одного из совещаний мне позвонил сын, я сдерживала слезы — так было страшно».
После этого решила вывезти детей в Польшу. Нашла транспорт, которым их должны были доставить в Люблин. Там должна была встретить сестра Ольги, которая уже 20 лет проживает в Варшаве и временно забрать к себе. Сама Булковская не планировала ехать с ними. Но пришлось: когда провожала детей на автобус, на месте выяснила, что одних их никто не возьмет. В чем была, села в автобус и уехала с ними. До Люблина добрались через восемь часов. Прощание с детьми длилось около 20 минут. Передав детей сестре, Ольга Булковская сразу направилась на автостанцию и села на автобус в Украину. Так оба штампа в ее загранпаспорте — и о въезде в Польшу, и о выезде из нее — были датированы одним днем.
Ольга Булковская с двумя младшими детьми / Фото: Фото предоставлено Ольгой Булковской«У меня был страх, что кто-то может обидеть детей. Да, я отправляла их не в неизвестность, а к своей родной сестре, но все равно переживала, — делится переживаниями Ольга Булковская. — Детей пыталась настраивать на позитив. Сложила им с собой необходимые вещи, учебники, которые будут нужны для обучения».
Женщина рассказывает, как ее дети отреагировали на переезд в другую страну. Говорит: для них это было чем-то необычным, но родственники в Польше окружили их вниманием и приятными моментами: угощали сладостями, возили в детские центры. В Варшаве для украинских переселенцев на тот момент действовал бесплатный вход на различные аттракции, поэтому сестра Ольги водила детей повсюду. Сама Ольга несколько раз приезжала в Польшу в гости к детям, помогала сыну с уроками в дистанционной украинской школе.
«Каждый раз, когда я возвращалась в Украину, они хотели ехать со мной. Они постоянно просили меня: „Мама, забери“. Уговорила их хотя бы закончить учебный год и потом уехать», — говорит Ольга Булковская. Она забрала их 2 июня 2022 года. Сразу после возвращения записалась к семейному врачу на плановый медосмотр перед новым учебным годом. До этого такой же осмотр дети проходили накануне Нового года. Новое обследование показало, что у детей на фоне стрессов и переезда ухудшилось здоровье.
«У Дмитрия сильно упало зрение. В Польше моих детей никто не обижал, о них заботились. Однако, пока взрослых не было, они постоянно смотрели телевизор, где показывали события в Украине, следили за этим и переживали. Думаю, на фоне этого и появились проблемы», — рассказывает собеседница НВ.
Лето она с детьми провела в Украине. Сейчас дети продолжают обучение в украинской школе: учатся неделя офлайн, и неделя онлайн. Страхи Ольги теперь связаны с неопределенным будущим: больше всего ее пугает близкое соседство с врагом, ведь Волынская область имеет границу с Беларусью, на территорию которой россия стягивает свою технику и войска.
«Что делать дальше — точно не знаю. Заранее уезжать точно сейчас не собираюсь, однако вдруг что — в первую очередь буду думать о безопасности детей. Пока живем в состоянии перманентного страха».
Что говорят психологи
Война повлияла на всех украинцев, ведь, в первую очередь, повысился уровень тревоги, говорит психотерапевт в гештальт-подходе Анна Шумская. Она вспоминает пословицу: где тонко, там и рвется. Существовавшие ранее проблемы в отношениях обострились, и речь идет здесь как об отношениях между родителями и детьми, так и о парах.
«В семьях, которые разлучились из-за войны, наблюдается эмоциональное отдаление. Если жена и ребенок за границей, родитель может оберегать их от тревог и собственных переживаний, и во время звонков обходит эти темы. После воссоединения семей возникают проблемы с восстановлением эмоционального баланса. Оказывается, что для многих сложно, а иногда и невозможно разделять свои эмоции и чувства не из-за телесных проявлений: объятия, поцелуи, секс, а из-за простого общения, — приводит пример Анна Шумская. — Следовательно, мужчины отдаляются, ищут поддержки в ком-то другом, или чем-то другом — например, в алкоголе. Мужчины на фронте становятся эмоционально ближе к своим побратимам, чем к семье. После этого очень сложно вернуться назад в ту точку близости, которая была до этого. Не пережитая вместе боль отдаляет людей друг от друга».
Руководитель отдела Киевского городского центра социальных служб Любовь Лориашвили в разговоре с НВ отмечает, что за период с 24 февраля 2022 года КГЦСС не получал обращений относительно сохранения парных отношений. Однако были обращения относительно взаимопонимания с родственниками, проживающими в России, проживание потери отношений с близкими из-за их отказа признавать войну.
Мальчик играет с мячом в центре для беженцев в Германии / Фото: REUTERS/Lisi NiesnerЛюбовь Лориашвили говорит и о другой стороне влияния войны: в некоторых случаях она наоборот укрепила отношения между членами семьи, вывела их на новый уровень доверия и заботы. Произошла переоценка ценностей, что повлияло на чувство принадлежности к семье:
«Семья нарабатывает новые механизмы обитания сложных времен, обращается к истории рода. Но вместе с этим война разорвала отношения во многих семьях. К сожалению, не единичны истории, когда жена с детьми за границей выбирает разорвать отношения и строит новые. Но сложно сказать, спровоцировала ли это именно война».
Отдельный аспект — как переживают войну дети. Она влияет на каждого ребенка, независимо от возраста. И самое важное здесь — как ведут себя взрослые, говорит Любовь Лориашвили. На этом же акцентирует внимание и Анна Шумская: дети зависимы от эмоционального состояния родителей, так что если мама держит боль в себе, ребенок может страдать от ночных кошмаров и истерик — он, как губка, впитывает фоновое напряжение и начинает реагировать на него.
«Если мы говорим о взрослых, то способность решать будничные дела в условиях стрессов существенно снижается. То же — и с детьми. Поэтому не следует требовать от детей активности в обучении и домашних делах. Нужно снизить давление, а еще — дать возможность для творческого реагирования. Чтобы ребенок не прибегал к разрушениям, ему нужно дать простор для творческих реакций», — говорит Анна Шумская.
Лучшими словами, которые помогут объяснить происходящее детям, будет правда. Если ребенок испытывает эмоциональный фон и повышенный уровень напряжения, следует спокойно обсудить ситуацию. Анна Шумская дает несколько советов по этому поводу:
«Вы можете сказать: сейчас враг заходит в наш город, мы должны покинуть дом. Но я с тобой. Ты можешь взять с собой свою любимую игрушку — она тоже может быть с тобой. Это очень важно с точки зрения создания ощущения безопасности, которое должен был дать ребенку дом, но сведение этой безопасности к одному символическому содержанию, к одному предмету».
Анна Шумская советует и взрослым, и детям больше обращать внимание на работу с телом: это и чувственные объятия, и прикосновения, возможность переживать сложные времена бок о бок:
«Заземление — это такое ощущение, что я стойко стою на этой земле и не теряю опоры. Тревога, возникающая из-за взрывов, переездов, разрыва жизни, очень связана с ощущением, будто поверхность под ногами рассыпалась и не за что ухватиться. Поэтому возвращение в тело — это очень важно. Это то, что будет возвращать нас сюда к желанию жить».
Фото: .Теги: Переселенцы Женщины Война в Украине
Читать далее