Пресс-секретарь батальона имени Шейха Мансура Ислам Белокиев (Фото:t.me/mysliislama)«В России всегда сидел какой-то тиран». Интервью с спикером чеченского батальона имени Шейха Мансура о признании Ичкерии оккупированной РФ
18 октября Верховная Рада Украины признала Чеченскую Республику Ичкерия территорией, что временно оккупирована Российской Федерацией.
В интервью Радио НВ спикер добровольческого чеченского батальона имени Шейха Мансура Ислам Белокиев объяснил, что это изменит для населения оккупированной территории и для чеченцев, которые воюют против России в составе ВСУ.
— Верховная Рада Украины признала Ичкерию временно оккупированной Россией территорией и осудила геноцид чеченского народа. Мне кажется, это очень заметный политический жест. Скажите, пожалуйста, как вы приняли эту новость?
— Да, в принципе, это историческое событие. Член ООН, кандидат в НАТО признает Чечню, Ичкерию оккупированной территорией. Естественно, это нас не может не радовать. А теперь мы ждем построения дипломатических отношений, теперь мы ждем, чтобы другие страны также последовали примеру Украины.
Недавно мы набрали 25 тысяч голосов за петицию на имя президента Украины. Сергей Гармаш, он выступал инициатором, просил [Владимира] Зеленского признать государственный суверенитет Ичкерии и выстроить с ней дипломатические отношения. Теперь посмотрим, что будет. Это совпало все вместе.
— А что это вам дает? О Чечне и Ичкерии вообще, возможно, мало кто в Украине говорил до полномасштабного вторжения. Теперь начали говорить больше в контексте того, что, мол, все началось в Чечне. Именно в Чечне западный мир дал зеленый свет Владимиру Путину и, так сказать, благословил его на дальнейшие преступления. Но что вам это дает?
— Легитимность в первую очередь. Это возможность хотя бы элементарно просто передвигаться. К примеру, я в Украине. Приезжая, будучи добровольцем, я провел [здесь] почти пять месяцев, не могу даже взять деньги с карточки через Вестерн Юнион. Мне присылают деньги на мою деятельность с Европы, я не могу взять деньги, потому что у меня нет документов, которые могут быть на территории Украины.
У меня российский загранпаспорт, с ним невозможно передвигаться. Нас задерживают, нас выдают по запросу России на территории Европы.
Чеченка Амина Гериханова она сидит в Румынии. Когда она уезжала из Украины 11 марта вместе с другими беженцами, со своим восьмилетним сыном, Румыния по запросу России задержала ее. И не смотря на то, что ЕСПЧ запретило выдавать Амину в Россию, [Румыния] сейчас грозится это сделать.
То есть, для этого нам нужны эти документы. Я уже не говорю о политической, о военной составляющей, которая также нас легитимирует.
— То есть после полномасштабного вторжения выдавали представителей чеченского народа российскому правительству, но, я так понимаю по вашим словам, после полномасштабного вторжения ничего не изменилось?
— Не скажу, что ничего прямо не изменилось. Частично изменилось. Но, к сожалению, некоторых задерживают, были случаи. Допустим, в Германии очень часто задерживают людей.
Есть такая система СИС (SIS — Schengener Informationssystem — англ) — альтернатива Интерполу, но шенгенская система. И в Германии просто берут [информацию] из Интерпола, когда Россия запрашивает, просто копируют и вносят в свою систему, никого не уведомляя. То есть, это делается неофициально. И есть большие подозрения, что, возможно, там есть российские агенты, которые это делают.
И как только человека удаляют официально после судебной процедуры из Интерпола, человек делает запрос в СИС, то есть, в эту в шенгенскую систему, которая находится в Германии, они просто ее убирают и говорят: «Все, нас не было». Это делается не официально. И, к сожалению, такие проблемы очень усложняют [жизнь]. Многих людей на сегодняшний день задерживают по этому поводу.
— После того, как Украина признает Ичкерию оккупированной территорией, установит в будущем дипломатические отношения, потому что есть правительство в изгнании во главе с Ахмедом Закаевым, вы надеетесь, что другие страны мира могут перенять этот опыт и так же сделать?
— Мы на это надеемся, потому что признана не только оккупированная территория, признан также геноцид чеченского народа. Также украинская Рада обратилась к другим странам, чтобы сделали тоже самое; чтобы расследовали преступления России, которые она совершала на территории Ичкерии. Это очень важный момент. Это все то, что западные страны за все это время не делали.
— Если возвращаться к представителям Ичкерии, которые воюют сейчас на стороне Украины в войне против России, вы знаете, сколько это людей?
— Несколько тысяч минимум. Они разбросаны по различным подразделениям. То есть, они не в одном месте.
— Если человек находится в Чечне или в России, или ему удалось выбраться, но он с российским паспортом и хочет воевать на стороне Украины, насколько это легкая процедура, пройти все эти проверки и присоединиться к ВСУ?
— Это очень сложно. Потому что все-таки людям с российским паспортом не доверяют. И есть этому обоснование.
Допустим, я могу говорить именно за батальон Шейха Мансура. Мы стараемся привлекать людей с ЕС, мы стараемся привлекать людей, которые живут в самой Украине. Ведь в Украине тоже много чеченцев жило еще до войны. С России мы людей не привлекаем. Это принципиально, потому что может быть много агентов. И мы, естественно, начинаем «пробивать» [информацию о] всех тех, кто изъявил такое желание. Естественно, мы их «пробиваем» через наши связи, родственные связи, потому что у нас они очень тесные: кто он, откуда, с кем был женат, сколько у него детей, на ком сейчас женат, где живет, папа, мама, где работает, соседей спрашиваем. И только потом его можем привлечь сюда. Потом уже начинается процедура с украинскими властями, со спецслужбами, которые тоже в свою очередь пробивают этого человека. И если они дают добро после того, как мы даем список, этого человека мы стараемся привезти.
— Украина признала геноцид чеченского народа. Но после войны в Чечне прошло более 30 лет. И, насколько я знаю, Рамзан Кадыров сделал все возможное за эти годы, чтобы уничтожить любые доказательства этого геноцида, даже какие-то памятники, таблички уничтожались в Чечне. По вашим ощущениям, насколько легко или трудно будет, если появится такая возможность, провести расследование и доказать этот геноцид? Как люди готовы будут говорить? Потому что 30 лет эти люди жили и живут в абсолютном страхе в Чечне.
— Я бы не сказал, что 30 лет прошло после войны. 30 лет прошло с начала войны. В 2009 году в апреле официально закончилась операция КТО — это контртеррористическая операция. Так называла эту войну Россия.
— Многое напоминает. Вы видите, Россия нигде не называет войну войной, у нее всегда какие-то «спецоперации».
— И после этого война, естественно, не закончилась — работало уже партизанское движение. И даже в 2014 году были вылазки партизанов на территорию городов, Кадыров был очень напуган.
Что касается уничтожения доказательств геноцида. Это априори невозможно, по крайней мере на сегодняшний день. Потому что живы еще те люди, которые своими глазами это видели. Не сто лет прошло, даже не 50 лет — это было 10−15 лет назад.
Это видели люди, они слышали самолеты, разрывающиеся бомбы, снаряды, минометные обстрелы, Град, ковровые бомбардировки, пытки, похищения, убийства, продажи трупов их родственников по 10−15 тысяч долларов. Просто брали человека, расстреливали его прямо на улице российские солдаты и говорили родственникам: «Хотите его обратно? Либо несколько автоматов сдайте (то есть, они тем самым разоружали местное население), либо 10−15 тысяч долларов». И люди ходили, с миру по нитке собирали эти деньги, выкупали трупы.
Поэтому невозможно это просто так скрыть. Да, есть массовые захоронения, которые они, возможно, попытались бы вскрыть. Но они сами их не знают, потому что в войне российские солдаты закапывают везде, поэтому нет, на сегодняшний день это невозможно.
— Многие прорабатывают сейчас какие-то сценарии, что будет в России, если Путин исчезнет, его убьют, отстранят от власти… Многие боятся, что придет вместо него кто-то еще хуже. А вы можете сейчас предположить, что произойдет в Чечне, если Путин исчезнет?
— Если Чечня останется под влиянием России, думаю, что ничего не изменится. Потому что царь может поменяться, но система в России всегда была одна и та же. Она была гнилая, она была имперская. Не важно, какая это Россия: либеральная, правая, царская, советская, нынешняя федеративная. Абсолютно без разницы. Всегда там сидел какой-то тиран, который хотел поработить другие народы. Всегда.
Поэтому от того, что там черная свинья поменяется на белую свинью, ничего не изменится. Неважно, хоть эта так называемая либеральная оппозиция придет, это тоже имперцы в большинстве своем. Я не говорю, что все. Есть люди, которые мне, допустим, как-то симпатичны. Хотя они могут высказывать мнение, которое мне не нравится.
Но есть люди, которые абсолютно неприемлемы. Это такие, как [Михаил] Ходорковский, как [Алексей] Навальный. Это люди, которые открыто говорят: «Мы будем воевать. Мы никогда не отпустим Кавказ. Мы никогда не отпустим Чечню, это Россия». Они открыто это говорят. Не говоря уже о том, что Навальный говорил про Крым, что это «не бутерброд».
— Что за последние полгода, за время большой войны в Украине, изменилось в самой Чечне? Возможно, о настроениях там известно. Путин буквально заливал деньгами Чечню, таким образом он удерживал марионетку Кремля Рамзана Кадырова. Сейчас у них появились оккупированные украинские территории, может быть, Чечне теперь меньше перепадет, и это тоже как-то повлияет на настроения населения? Также мобилизация: Кадыров вроде бы сказал, что Чечня уже отдала все, что могла, но тем не менее мы знаем, что повестки продолжают приходить. Какие настроения сейчас в Чечне?
— Кадыров врет. Он всегда врал. Еще до того, как была объявлена «частичная мобилизация», мобилизация в Чечне шла полным ходом. И когда Кадыров сказал, что мобилизации не будет, потому что они ее перевыполнили, это была ложь, потому что он испугался чеченских женщин, которые вышли на протесты. Кстати, многих этих женщин до сих пор удерживают, а их сыновей, их родственников насильно отправили на передовую в Украину. Среди них есть восемнадцатилетние парни и даже семнадцатилетний один парень есть.
Что касается настроения, то оно в последние годы было удручающим. Оно было уже открыто ненавистным по отношению к кремлевскому (очень важно — не к кадыровскому режиму, к кремлевскому) режиму в Чечне в лице Рамзана Кадырова.
Что касается денег, которые туда вливались: все это вливалось в карман Кадырова. Карман Кадырова! Обычный народ этих денег как не видел тогда, так и сегодня не видит.
Людям показывают красивую картинку, как построены небоскребы. Вот эти пару небоскребов в Грозном, они почти в 95% пустые. Они не заполнены, там нет ничего. У людей нет денег, чтобы купить там какую-то квартиру, арендовать помещение. Это пустышки.
И от того, что Рамзану Кадырову меньше денег дадут, люди… Хотя да, я согласен, будут еще хуже жить. Потому что Кадыров ведь не захочет уменьшать свои расходы, он будет уменьшать расходы народа еще сильнее.
— Вы сказали, что чеченцев отправляют на войну в Украину. Сдаются ли они здесь в плен, или, возможно, они пытаются с вашим батальоном контактировать?
— Да, контактируют некоторые люди, многие пытаются сдаться в плен действительно. Пару дней [назад] прошла информация, что в окрестностях села Самашки (это Ачхой-Мартановский район оккупированной Чечни) прошла перестрелка между кадыровцами и принужденно мобилизованными. Я это у себя публиковал. Неокоторые из жителей села Самашки слышали выстрелы, взрывы. В этот день очень сильные дожди были, многие могли этого не услышать. Около 10 человек начало сопротивляться с оружием в руках кадыровцам, и они куда-то ушли. Возможно, их уже убили, но об этом везде молчат.
Сопротивление идет, люди не хотят [воевать]. У нас даже женщин начали отправлять в Украину. Медсестер обязали ехать в Украину. А в нашей культуре, чтобы женщину обязывали идти на войну, никогда не было! У нас сами женщины могли пойти и воевать, были такие случаи. Но чтобы кто-то обязывал женщин — у нас это просто уму непостижимо. А сейчас обязывают. Поэтому как вы думаете, какое настроение у народа?
— Глава правительства Чеченской Республики Ичкерия в изгнании Ахмед Закаев, если я не ошибаюсь, находится в Лондоне. В эти дни он в Украине, но в общем, кажется, в Лондоне.
— В Лондоне.
— Какие страны могут следующими признать Ичкерию оккупированной? Какие страны больше испытывают сантименты и, может быть, боль чеченского народа?
— Я думаю, это прибалтийские страны. Это по-любому постсоветское пространство будет. Думаю, это Эстония, возможно, Латвия. Потому что они наиболее ощутили на себе все «прелести» российского режима, в том числе советского.
Польша тоже могла бы это сделать, потому что исторически Польша очень сильно пострадала от царской, от советской России, несмотря на то, что она не была полностью, так сказать, в Советском Союзе. Но Польша, я думаю, самая последняя из вот этих перечисленных стран. А потом уже на Запад. Я не знаю уже дальше, кто будет.
Теги: Россия Владимир Путин Интервью НВ Алексей Навальный Михаил Ходорковский Чечня Чеченцы Чеченская война Тирания Радио НВ Война России против Украины
Читать далее