Украинская техника на херсонском направлении (Фото:Ігор Ткачов via 43 Окрема Артилерійська Бригада імені гетьмана Тараса Трясила / Facebook)«Люди боялись выглянуть из ворот». Что пережили люди в деоккупированной части Херсонской области — рассказывает врач
Лидия Мельник, фельдшерка международной медицинской организации Врачи без границ, рассказала в интервью Радио НВ о гуманитарной ситуации и том, что пережили жители Херсонской области во время российской оккупации.
— Мы здесь договорились с самого начала, что мы не будем называть населенные пункты освобожденной Херсонщины, где действуют Врачи без границ, чтобы ни одной опасности не подвергнуть и эту организацию, и эти населенные пункты. Что вы там видите, когда вы туда приезжаете, если говорить именно о новых освобожденных поселках Херсонщины?
— Хочу рассказать. Относительно новых посещенных и, можно сказать, районов, которые сейчас уже начали контролироваться украинскими военными, и там в настоящее время прекратились боевые действия, видим очень много людей и жителей, нуждающихся в помощи и гуманитарной, и медицинской, и обязательно психологической.
Также мы на пути сюда видим очень много разрушенных и изуродованных домов, очень изуродованные и разрушенные дороги, много разрушенных и уничтоженных гражданских автомобилей. Много уничтоженной техники, которую в последнее время, когда я там была, еще не всю убрали. Поэтому очень много работы там нужно будет проводить.
— А что рассказывают люди, которые были под оккупацией, вы уже только что упомянули и о том, что украинцы, которые были там, просто находившиеся вместе с российскими оккупантами, были вынуждены сосуществовать с ними, что они нуждаются в психологической помощи, что они рассказывают об оккупации?
— Рассказывают, что то время, которое они прожили во время боевых действий, было очень ужасное. Все они напуганы. Когда мы приезжали, например, в Нововоронцовскую общину, в некоторые поселки общины, люди настолько были напуганы, что они просто выглядывали из-за ворот и боялись даже выйти туда. Мы останавливались у домов, где видели людей, пытались предложить им свою помощь, возможно, расспросить, в чем у них есть необходимость.
И когда эти люди выходили, они сразу начинали плакать от счастья, что о них не забыли, что им хотят оказать помощь. Они с радостью рассказывали, в чем они сейчас нуждаются в настоящее время, с ужасом рассказывали то, что они пережили, что с начала боевых действий они жили все это время без важных человеческих потребностей. Без света, без воды. То есть, все эти жизненно важные для существования людей потребности от них были отрезаны.
— Если говорить о том, в чем нуждаются сейчас больше всего украинцы на освобожденных территориях Херсонщины, то о чем мы должны говорить?
— Во-первых, это гуманитарная помощь в еде, средствах гигиены. Во-вторых, обязательно это медикаментозный какой-то осмотр, лекарство. То есть эти люди из-за условий, в которых они находились очень долгое время, нуждаются в медицинском наблюдении. Также, как я уже говорила, психологическая помощь. Потому что обязательно это в первую очередь пожилые люди и дети, которые находились там и все это видели, весь этот ужас. И слышали.
— Есть ли у вас, возможно, какие-то индивидуальные истории о тех, кто там оставался?
— Да, действительно, недавно командой Врачей без границ была эвакуация в Нововоронцовской общине, в одном из поселков мы эвакуировали дом престарелых, там были как пожилые люди, так и инвалиды, были и стабильные, и с очень тяжелыми хроническими заболеваниями.
Все они нуждались в медицинском наблюдении. Мы перевозили их в Криворожский район Днепропетровской области. Все эти люди были напуганы, и мне запомнился один человек, после перенесенного инсульта.
Он был не очень контактен. То есть он всего боялся, у него нельзя было что-то спросить, чтобы он дал на что-то ответ, снять какие-то показатели, которые нам необходимы относительно давления, температуры. Обычные характеристики. И я заметила, что он постоянно натягивал себе на лицо, на глаза шапку.
И когда я нашла с ним контакт, пыталась поговорить, то находившаяся с ним соседка рассказала, что из-за того, что он долгое время жил в сумерках, то есть у них помещение не очень хорошо освещается, сейчас не очень часто бывает солнечная погода, и потому, что не было света, ни искусственного, ни естественного, при ярком свете у него болят глаза.
Поэтому когда даже загорается свет в карете скорой помощи или попадали солнечные лучи в машине, этот мужчина натягивал себе шапку на глаза, потому что ему было очень больно от естественного и искусственного света.
— Что вы знаете о том, как вели себя оккупанты? Что именно они делали на тех территориях, которые тогда захватили?
— Да, нам пришлось поговорить с одной женщиной, которая вышла к нам на контакт, когда мы подъехали к ее дому, чтобы предложить помощь. Она рассказала, что во время боевых действий, когда в их районе были еще российские войска, она говорила, что женщин и детей они не трогали. Но по питанию, по бытовой технике, то есть люди ходили и забирали все, что у них есть.
То есть складывается такое представление, что людям самим нечего было есть, а российские войска, посещавшие их, забирали у них последнее. То есть скот, еду, какие-то запасы заставляли их готовить для них еду. То есть они ограничивали себя в чем-то, чтобы дать еду российским войскам и сохранить жизнь себе.
— Мы понимаем, что люди очень напуганы, они очень часто просто не знают, что будет дальше. Конечно, они радуются тому, что их населенные пункты освобождены. Какой механизм, как расположить людей к себе у Врачей без границ?
— Во-первых, те районы и села, которые мы посещаем, мы стараемся постоянно потом продолжать интересоваться ими, возникающими там потребностями. То есть мы, если видим, что в селах есть разрушенные больницы или ФАПы, мы пытаемся восстановить, сделать реорганизацию отделений в больницах, предоставляем необходимые материалы и медикаменты, чтобы это функционировало, открываем собственные ФАПы, где базируются Врачи без границ и принимают, оказывают помощь людям, которым это необходимо. То есть мы обеспечиваем и медикаментами, и гуманитарной помощью, и помогаем с восстановлением работы больниц.
— В каком состоянии больницы обычно вы видите? Потому что из того, что мы слышали, из того, что нам рассказывали в эфире, нам говорили о том, что действительно россияне разворовывают все из больниц, и очень часто они базируются именно в зданиях этих больниц. Что вы видели?
— Это действительно так. Мало того, что они разворовывают, мало того, что они базируются там, из-за того даже, что они там базируются, эти больницы наполовину разрушены. Поэтому то, что я видела, например, в Нововоронцовской общине есть больница, где нет ни окон, ни дверей, она отрезана от света, от воды.
И поэтому там сейчас будут проводиться работы по ее восстановлению. То есть мы стараемся предоставить все необходимые для этого средства, относительно медикаментов и, например, если это необходимо, солнечные батареи, какие-то генераторы для того, чтобы быстрее начало функционировать медицинское помещение для того, чтобы люди могли приходить и получать медицинскую помощь.
Потому что пожилых людей, конечно, очень много, и все они нуждаются в медицинском наблюдении, медицинских консультациях, лекарствах. Потому что судя по историям, когда люди просто менялись едой на какие-то элементарные лекарства, от давления или какие-то сердечные лекарства пожилым людям.
—Это не совсем ваша специфика. Но мы также знаем много историй о коллаборантах, которые пытались конвертировать украинцев в россиян, и также очень много было свидетельств о том, что эти коллаборанты, что они и разворовывали ту небольшую гуманитарную помощь, которая якобы поступала от России. Вам известно что-то о деятельности коллаборантов на тех территориях Херсонщины, которые были освобождены?
— Относительно истории, которую я слышала от этой же женщины, она говорила, что после захода в район российских войск сразу нашлись люди среди односельчан, которые согласились сотрудничать с российскими войсками. И поскольку эти люди очень хорошо знали своих соседей, они их водили, показывали и рассказывали, где, что и у кого есть, что имеет тот или иной человек, в каком доме он живет.
— Мы же понимаем, что много поселков на той же Херсонской области, что они в таком состоянии, что там сейчас жить невозможно. Насколько легко или нелегко согласны украинцы эвакуироваться из своих домов?
— Я могу так сказать, что те дома, которые полностью разрушены, до основания, люди соглашаются [эвакуироваться]. Прежде всего, например, дом для пожилых людей, который мы эвакуировали, они соглашались эвакуироваться, но им было очень тяжело покинуть это место, потому что там действительно был очень хороший медицинский персонал, за ними очень хорошо наблюдали и в таких сложных условиях.
И их больше всего пугала эта неизвестность, в которую они едут. Они всегда спрашивали: будет ли у нас там возможность помыться? А будут ли нас там хорошо кормить? Можем ли мы там постирать? А куда мы едем? И когда мы им объясняли, куда они едут, и какие там условия будут для них, они соглашались на все, потому что большинству из них некуда было вернуться.
А родственники, с которыми они могли бы жить, или какие есть, они в настоящее время, к сожалению, находятся на территории, которая сейчас еще контролируется российскими войсками.
Теги: Россия Херсонская область Украина Российско-украинская война Радио НВ Война России против Украины
Читать далее