Лана Зеркаль, советник министра энергетики (Фото:МИД Украины)«Россия начинает холодокост». Как уберечь энергетическую и газовую отрасли Украины от действий «бешеного деда» — интервью с Ланой Зеркаль
Украинцев ждет одна из самых сложных зим, считает секретарь СНБО Алексей Данилов, ведь Россия планирует уничтожать критическую инфраструктуру Украины, в частности наносить удары по энергетической и газовой системам.
В интервью Радио НВ советница председателя правления НАК Нафтогаз Украины, экс-замминистра иностранных дел по вопросам европейской интеграции Лана Зеркаль рассказала, как Украина будет спасаться от действий «бешеного деда» — российского диктатора Владимира Путина.
— Россия постарается уничтожить объекты украинской энергетики. Как изменится внутренне наша энергетическая система, чтобы выдержать это нашествие?
– Наша система очень устойчива. Она устойчива, потому что она нам досталась еще в наследство от Советского Союза, мы ее только улучшали. Но даже у нее есть определенные пределы и лимиты. И она не рассчитана на то, чтобы одновременно в ней уничтожали 20%, например подстанций, по которым были нанесены удары и дронами, и ракетами.
Кроме того, наша генерация также получила значительные повреждения.
При этом мы видим, как героически работают наши ремонтные бригады, как они очень быстро чинят все линии, а по ним били очень жестко. И то, что происходит с отключениями [электроснабжения], происходит потому, что для того, чтобы полностью починить линию, нужно переключиться с основной линии на резервную. А резервные обычно не выдерживают такую нагрузку, которая ложится на основные линии.
Нам очень трудно предсказывать, как будут развиваться события. Мы понимали, что россияне будут бить по объектам энергетической инфраструктуры. Но ни один из нас не мог себе представить, что они способны нанести такой массированный удар с использованием всех средств. И мы не можем ни в коем случае предположить, что это у них последняя такая попытка положить Украину на колени.
— В этих ударах по энергетической инфраструктуре наблюдаются признаки военного преступления и геноцида против Украины? Ведь конечная цель россиян — погрузить Украину в холод и лишить людей элементарного: электричества, доступа к медицине, в частности, транспорта. На геноцид и направлены усилия России?
— Любые повреждения гражданской инфраструктуры — это и есть военное преступление. Но, кроме того, что это военное преступление, это еще и массированное преступление. И фактически они сейчас начинают холодокост.
Это то, что они всегда делали с украинцами: был голодомор, а сейчас они начинают холодокост. Они понимают, что люди не могут жить в условиях, когда нет электрической энергии. Люди не могут жить без электрической энергии, потому что тогда не будет водоснабжения. Мы не можем обеспечить людей теплом. И они все это делают намеренно. Конечно, это преступление.
— Возможна ли в Украине своеобразная энергетическая децентрализация, когда в стране миллионы генерирующих мощностей, чтобы бить по которым, россиянам просто ракет не хватит. Я недавно разговаривал с Сергеем Корсунским, с послом Украины в Японии, задал ему вопрос о технологической помощи Японии в этом плане. И он сказал, что мы работаем. Я понимаю, что дело это не простое, требует времени. Но возможно ли это?
— Дело в том, что электроэнергетическая система — это как нервная система — она пронизывает всю страну. И она построена таким образом, чтобы балансировать всю систему. Сейчас мы подключены еще и к европейской системе. В системе должна быть обеспечена устойчивая частота на уровне 50 Гц. И все объекты генерации подключаются к общей сети.
Конечно, локальные решения возможны. И они целесообразны. Потому что во многих регионах Украины есть отходы, которые можно сжигать и производить электрическую энергию, обеспечивать [решение] локальных проблем. Кроме того, можно устанавливать солнечные батареи или ветряные мельницы. Все это действительно должно развиваться. Думаю, что за этим наше будущее.
Но сейчас вопрос о том, чтобы пройти зиму, а для этого нам нужны запчасти. И для этого нам также нужно сейчас получить возможность, прежде всего, сделать заказ у западных партнеров по изготовлению тех самых крупных трансформаторов, которые сейчас уничтожили российские ракеты и иранские дроны.
— Украина сейчас получает более 500 миллионов евро, если я не ошибаюсь на восстановление разрушенной инфраструктуры. Успеем ли мы закупить то, о чем мы сейчас говорим, — запчасти и генераторы, чтобы в зиму зайти более-менее в нормальных условиях.
— Я очень надеюсь на то, что украинская бюрократическая система будет работать так же эффективно, как ремонтные бригады, которые сейчас чинят связь.
В то же время у нас есть проблемы с тем, что нам нужно заказывать это дорогостоящее оборудование, которым являются трансформаторы. А его очень ограниченное количество стран производят. Нам подходят трансформаторы, которые производятся в Украине, но [предприятия] не могут изготовить столько, сколько сейчас уничтожено. А еще есть Южная Корея: мы сейчас начинаем работать в этом направлении, потому что нужно, чтобы нам помогли получить наш заказ в первую очередь.
— Укргаздобыча подписала меморандум о сотрудничестве с чешской компанией в области разработки новых месторождений. Это положительно отразится на газовом балансе в Украине?
— На самом деле у Укргаздобычи очень много меморандумов и с канадскими компаниями, и с немецкими компаниями, и сейчас с испанскими компаниями. Но это вопрос только договора о намерениях. Конечно, я бы очень хотела, чтобы завтра это все заработало. Но, к сожалению, в газовой сфере все так не работает.
В этом случае сейчас очень важно, чтобы Украина создавала привлекательные условия, позволяющие реализовать эти меморандумы. Поскольку до этого, например, канадцы выходили из проектов именно потому, что получение лицензий и разрешений в Украине длилось очень долго. И они не видели коммерческого смысла в продолжении.
От меморандума до реальной добычи могут проходить годы. А сейчас нам нужно пройти эту зиму, и для этого нам может оказаться недостаточно всего.
— Это выглядит как саботаж. Этот порядок может изменяться в связи с военным положением в стране?
— Конечно, порядок можно изменить, и человеческую природу, и особенности поведения, и перейти от слов к делам. Это было бы очень хорошо и уместно. Но сейчас мы имеем в своих газовых хранилищах минимум, с которым мы должны пройти этот зимний период. Насколько я понимаю, у нас нет окончательного видения, где и как мы будем брать дополнительный объем газа, который нам, скорее всего, понадобится в феврале и марте.
— Кто давит на тормоза в вопросе увеличения украинской газодобычи?
— Это в разные периоды были очень разные люди, но в конце концов все равно это процедуры принятия решений. Мы в конце 2020 года быстро проходили, когда получали лицензии на добычу на шельфе Черного моря. К сожалению, этот проект не состоялся [в связи] с изменением менеджмента и с войной, начатой РФ.
— В связи с оккупацией мы потеряли несколько очень перспективных газоносных месторождений. Это и Одесское, и на шельфе Крымского побережья тоже. А в Украине есть сегодня такие перспективные места для газовой добычи?
— Голицынское.
— И важно не тормозить, я так понимаю.
— В Украине есть места для газовой добычи. Конечно, во время войны привлечь инвестиции и начать разработку новых месторождений гораздо сложнее, чем в мирные времена. Но мы же рассчитываем, что победим и условия создадим такие, в которых газодобыча в Украине будет привлекательной из всех точек этого вопроса.
— Украина, по сути, вынужденно отказывается от экспорта электроэнергии. Реальный ущерб можно себе представить от этого?
— Это не ущерб, это недополучение средств в государственный бюджет. Конечно, очень жаль, что так происходит, потому что сегодня Украина увеличила еще на 100 МВт возможности для экспорта и предоставила дополнительные возможности для импорта. И мы продолжаем работу по увеличению экспортных возможностей.
В то же время сейчас наши возможности прежде всего ограничены поврежденными линиями передач и генераций, которые потерпели разрушения в связи с этими обстрелами.
Но, конечно, основной вопрос — это Запорожская атомная станция, которая находится не просто в холодном режиме, а, насколько я понимаю, на генераторах. И это тоже вопрос очень опасный, поскольку никто не знает, как долго может станция проработать на генераторах и что происходит на ней. Нам нужно решать этот вопрос.
Визит главы МАГАТЭ [Рафаэля Гросси] в Питер, в Киев, направлен именно на поиск этого решения по демилитаризации. Но эта демилитаризация возможна только в том случае, если станция будет фактически деоккупирована и освобождена от российских военных.
— Что вы ожидаете от этого визита? Известно, что г-н Гросси снова поднял вопрос демилитаризации станции. Это значит, что Путину нужно вывести войска из ЗАЭС?
— У Гросси очень непростая миссия. Он должен разговаривать с этим бешеным дедом и убеждать его в том, что он занял не свое, и что это украинская станция, к которой он не имеет никакого отношения. Конечно, убедить человека, который находится в какой-то своей реальности, очень тяжело.
Учитывать возможности Гросси и его убедительность? Я очень хотела бы. Но у меня нет уверенности, что у него есть аргументы, которые могут убедить Путина. Единственный аргумент, который понимает Путин — это аргумент силы. А для этого нужно их прижать дополнительно санкциями так, чтобы у них не оставалось никакого другого пути, чем только покинуть станцию. А это возможно. Это возможно, прежде всего, на уровне стран Большой семерки. И начинать нужно с США, которые также еще не вводили санкции к атомной энергетике России.
— В восьмом пакете санкций ЕС тоже, к сожалению, нет этой опции. Насколько реалистично, чтобы это произошло в ближайшее время?
— Не только нет! Еще хуже! Там венгры записали, что санкции не будут применяться к гражданской атомной промышленности. То есть это было их условие, по которому они поддержали восьмой пакет санкций. Вообще восьмой пакет санкций — это мой «самый любимый» пакет санкций, в котором все решали собственные вопросы.
Я об этом и не очень хотела говорить, потому что он вышел, мягко говоря, не отвечая на вопрос, что делать дальше и как дальше продвигать украинские вопросы.
— Что происходит с Саудовской Аравией, фактически пошла в фарватере с Россией, планируя даже уменьшить добычу нефти на фоне того, что европейские страны провозгласили существенное сокращение и даже отказ от российской нефти. Это произошло после встреч арабских лидеров с Путиным, в частности. Хотя за три месяца до этого был визит в Саудовскую Аравию президента Джо Байдена. Вы можете понять, что происходит сейчас? Почему в этом вопросе российский диктатор на наших глазах перехватывает инициативу?
— Вы же видите, что происходит, кроме того? [12 октября] состоялся визит президента ОАЭ в Москву. Есть некоторые проблемы, возникающие в отношениях между США и Саудовской Аравией. Они очень давние. Претензии есть с обеих сторон. И это игра, в которой Россия тоже является разменной монетой. Это не игра России, это игра, я бы сказала, арабских стран со США.
— Какие преференции они хотят выбить от американцев, по вашему мнению?
— Это и вопрос влияния, и вопрос продолжения военных действий в Йемене, и вопрос сооружения некоторых нефтепроводов, поставки оружия в регион. Это и вопрос этой же истории, которая касается потери журналиста. Все это никуда не исчезает.
Эта игра ведется уже годами. И сегодня Байден был очень взволнован заявлениями Саудовской Аравии. И для них этот вопрос очень важен, учитывая, что они фактически снизили цены перед выборами, которые у них должны состояться 8 ноября. Для демократов этот вопрос принципиальный, поскольку большинство из их избирателей очень чувствительны к ценам на топливо. И поведение, и заявления Саудовской Аравии не способствуют снижению цен, а наоборот, в связи с этим цены на стеле уже начали расти.
Теги: США Россия Газ Украина-Россия Интервью НВ Нефть Саудовская Аравия Ракетные удары Зима Елена Зеркаль Радио НВ Война России против Украины дроны-камикадзе
Читать далее