Наталья Харакоз (Фото:Мемориал)«Меня старость дома не застанет». Истории пожилых украинцев, которых убила Россия
96-летний бывший узник концлагерей Борис Романченко погиб в собственной квартире, загоревшейся после обстрела россиянами Северной Салтовки в Харькове. 86-летняя писательница Наталья Харакоз скончалась, так как не могла получить медицинскую помощь, прячась в холодных подвалах блокадного Мариуполя. 75-летний ученый, преподаватель и культурный деятель из Мариуполя Богдан Слющинский погиб от вражеского снаряда, один из обломков попал мужчине в сердце. Журналистка Наталья Найдюк собрала истории пожилых людей, погибших из-за войны, которую Россия развязала против Украины.
Текст подготовлен платформой памяти Мемориал, которая рассказывает истории убитых Россией гражданских лиц и погибших украинских военных, специально для НВ.
«От дедушки остались только косточки на кровати…»
Харьковчанину Борису Романченко было 96. Он пережил плен в нескольких концентрационных лагерях: Бухенвальд, Пенемюнде, Берген-Бельзен. Был вице-президентом Международного комитета Бухенвальд-Дора, работал с фондом Мемориала памяти концлагерей Бухенвальд и Дора-Миттельбау. Мужчина посвятил большую часть жизни тому, чтобы сохранить память о преступлениях нацизма и рассказать о них миру. И, несмотря на пережитое, умел радоваться жизни.
18 марта 2022 года артиллерийский снаряд попал в харьковскую многоэтажку. Романченко сгорел в своей квартире.
Борис Романченко с внучкой Юлией / Фото: Из семейного архиваБорис Романченко родился в Сумской области. С самого начала жизнь испытывала его на прочность. В семь лет пережил Голодомор. В 16 — угодил в нацистские концлагеря…
«Мне дедушка мало рассказывал о жизни в лагерях. По-видимому, не хотел, чтобы я расстраивалась», — говорит внучка погибшего Юлия Романченко.
После переезда в Харьков Борис Тимофеевич стал инженером, работал на предприятии, где производили сельхозтехнику. Он был счастлив: у него была любимая работа и родные люди рядом. Когда умерла жена Наталья, тяжело переживал утрату. Утешение находил в общении с родными и своих многочисленных хобби.
Борис Романченко с семьей (слева направо): правнук Кирилл, внука Юлия, невестка Любовь и сын Игорь / Фото: Из личного архива Юлии Романченко«Дедушка столько всего умел! Помню, как-то смастерил высокие табуреты со ступеньками, чтобы было удобно добираться до верхних полочек шкафа. Ремонтировал и шил одежду. Любил работать на земле. У него грядки на даче всегда были идеальными: ни одного сорняка! А картофель и лук сажал под линейку. Любил, чтобы было красиво», — вспоминает Юлия.
Дедушка обожал свою единственную внучку, часто забирал ее на выходные и каникулы. Еще до школы научил писать, читать, затем — шить.
«Я всегда восхищалась им. Дедушка прожил такую сложную жизнь. И несмотря на это, умел радоваться при любых обстоятельствах. Когда началось полномасштабное вторжение, успокаивал меня и убеждал, что все будет хорошо», — говорит Юлия.
Борис Романченко жил на восьмом этаже многоквартирного дома на Северной Салтовке. С 24 февраля россияне постоянно обстреливали микрорайон. В последний раз Юлия видела дедушку 8 марта — под обстрелами приехала навестить его.
«В его доме тогда уже не было света, так что я оставила павербанк, чтобы он мог подзарядить телефон. Дед в тот день сказал, что у него достаточно еды и попросил не рисковать, не приезжать к нему. Я живу в другом районе Харькова, поэтому просила его поехать со мной. Но он отказался. Знаете, людям в этом возрасте сложно переезжать, бросать свое…» — вспоминает она последнюю встречу.
А через 10 дней, вечером 18 марта, в местном телеграм-канале Юлия увидела, что горит балкон и квартира Бориса Тимофеевича. Из-за комендантского часа женщина смогла поехать туда только утром.
«Там все сгорело… От моего деда остались только косточки на железной кровати», — со слезами говорит женщина.
Борис Романченко почти никогда не говорил с внучкой о смерти. Он плохо слышал, страдал от проблем с суставами и других «возрастных» болезней, но всегда держался. Любил повторять, что жизнь — это движение.
Похоронили Бориса Тимофеевича на Безлюдовском кладбище возле Харькова. Сейчас россияне продолжают обстреливать город и окрестности. Юлия не может часто приезжать на могилу дедушки.
«До сих пор не в силах поверить в произошедшее. Дед пережил голод, концлагеря, послевоенное восстановление. Он при этом сохранил умение радоваться жизни… Прожить такую жизнь и умереть такой ужасной смертью — это так несправедливо!» — говорит Юлия Романченко.
Последний сборник в память о бабушке
Всегда аккуратная, стильная, с неизменной высокой прической и мощным зарядом творчества. Такой запомнили жительницу Мариуполя Наталью Харакоз родные и друзья. По специальности женщина была инженером-конструктором, но своим призванием считала литературную деятельность. В 32 стала журналисткой, писала художественные произведения. При жизни вышло девять книг и семь томов сборников поэзии Натальи. Ее произведения издавали также в Греции, Грузии, США и России.
Наталья Харакоз погибла при неизвестных обстоятельствах 29 марта в подвале многоэтажки, что рядом с ее домом. Скорее всего, у женщины остановилось сердце. Доступа ни к медицинской помощи, ни к лекарствам в Мариуполе тогда не было.
Собственных детей у Натальи не было. Но она обожала единственного племянника Дмитрия и троих его детей. В свое время женщина привела внучку Анну Котихову в школьную газету и помогла начать творческий путь.
Наталья Харакоз с внучкой Анной Котиховой / Фото: Из семейного архива«Бабушка была оптимисткой. Даже в сложнейшей ситуации могла видеть что-то хорошее. Она не всегда понимала решения или выбор молодых людей, но умела принимать их. И очень любила быть современной. В 86 бабушка прекрасно пользовалась компьютером, сама вела в интернете литературный блог», — вспоминает Анна.
Наталья любила море — посвятила ему много произведений. Но в последние годы не удавалось часто бывать на побережье. До него от дома писательницы около четырех километров. Транспорт туда не ходил, а пешком преодолевать такое расстояние уже было невмоготу. В последний раз Анна привозила бабушку на пирс в прошлом году. Наталья тогда долго всматривалась в волны, словно хотела вдохновиться ими.
Анна Котихова говорит, что ее бабушка прожила интересную жизнь. «Она ни на миг не останавливалась. Хотя работать в местной газете бабушка перестала несколько лет назад, продолжала писать стихи и прозу», — говорит Анна.
На 2022 год у Натальи было много планов: издать сборник новелл, провести литературный конкурс, развивать литературный блог Азовье…
24 февраля — в первый день полномасштабного вторжения — внучка звонила бабушке, говорила, что нужно уезжать. Но Наталья не соглашалась и даже отговаривала Анну от этого. Приводила аргумент, что выезжать тоже опасно, поскольку стреляют по всей Украине. К тому же верила — Мариуполь точно выстоит.
Обстрелы становились все более интенсивными и подбирались к центру города. 5 марта Анна выехала из Мариуполя. Что происходило с Натальей Харакоз далее, точно неизвестно. 14 марта в ее квартире уже были выбиты окна, потому женщина жила у соседки несколькими этажами ниже. В тот день выезжали родственники Анны, хотели забрать и Наталью, но она снова отказалась.
17 марта часть дома, где жила Наталья, обрушилась из-за попадания снарядов. Но женщина выжила и поселилась в подвале соседней многоэтажки. 29 марта Наталья Харакоз скончалась.
«Я не знаю точно, что там произошло… Сколько помню, бабушка постоянно принимала лекарства. В Мариуполе медикаментов давно не было. Так что сердце бабушки не выдержало», — говорит Анна.
Местные похоронили Наталью во дворе возле многоэтажки. Соседка положила ей в карман записку с именем и датой смерти. Когда россияне эксгумировали тела в Мариуполе, то внесли в свою базу имя из записки. Впоследствии оставшиеся на оккупированной территории родственники смогли найти место захоронения Натальи Харакоз в братской могиле на Старокрымском кладбище.
«Бабушка была верующим человеком. Поэтому я заказываю для нее службы в церкви. В этом году на день ее рождения 13 июля пекла традиционные греческие блюда (Наталья Харакоз из семьи греков Приазовья — ред.) и угощала ими знакомых. А еще купила ее любимый бисквитный рулет. Я смаковала его, как когда-то с ней, и прощалась мысленно», — делится Анна.
Когда-то бабушка помогала ей издать свою книгу. Сейчас последнюю рукопись Натальи Харакоз Новеллы Азовского побережья к печати готовит Анна. Но больше всего девушка мечтает приехать в украинский Мариуполь и побыть у могилы бабушки.
«Меня старость дома не застанет: буду в пути»
Богдан Слющинский / Фото: Из семейного архива75-летний Богдан Слющинский был писателем и ученым. В должности заведующего отделом культуры Мариупольского горсовета Богдан Васильевич способствовал тому, что городу вернули его историческое название (в 1948—1989 годах город назывался Жданов). Инициировал празднования и карнавальное шествие ко Дню Мариуполя. Открыл школу искусств, историческую библиотеку имени Грушевского. После распада СССР поддерживал возрождение этнических традиций приазовских греков. Впоследствии погрузился в научную деятельность — основал кафедру социологии в Мариупольском государственном университете. Он писал учебники, издавал книги собственных произведений, создавал музыку. 1 апреля Богдану Слющинскому исполнилось 75 лет. У него было еще много времени, чтобы творить, учить и жить, если бы 9 апреля российский снаряд не убил его. У Богдана остались жена, дети и внуки.
Братья Владимир и Богдан Слющинские / Фото: Из семейного архиваЖизнь Богдана Слющинского была интересной и полной событий. Уроженец Львовской области, между 1972 и 1983 он жил на Сахалине (Россия), работал преподавателем в музыкальной школе, впоследствии стал ее директором. Затем возглавил районный отдел культуры. На Сахалине женился и стал отцом двоих детей. В 1983-м вместе с семьей переехал в Мариуполь, родной город жены Натальи. Богдан Васильевич часто путешествовал по Украине.
«Папа любил говорить: „Меня старость дома не застанет: я буду в дороге“. Он часто приезжал к коллегам-ученым в Киев. Минимум дважды в год наведывался во Львов, на Рождество гостил у меня. С внуком они терли мак для кутьи, колядовали», — рассказывает о Богдане дочь Виктория Слющинская.
Богдан Васильевич был принципиальным, честным и очень трудолюбивым. У него не было больших хобби, чем наука и искусство.
«Сколько помню, папа постоянно что-то писал: статьи, учебники, стихи, музыку… Он никогда не останавливался. В последнее время работал над автобиографическим романом, но не успел его окончить», — говорит дочь.
24 февраля 2022 года в Мариуполе должны были печатать очередной учебник по социологии Богдана Слющинского. Но началось вторжение — и все материалы автора сгорели.
Богдан Слющинский с дочерью Викторией / Фото: Из семейного архиваВиктория рассказывает, что перед 24 февраля папа чувствовал «запах войны в воздухе». Но уехать из города не мог — жена ухаживала за пожилой матерью, он не мог оставить семью. Переселился из своей квартиры в дом тещи. Там все вместе переживали обстрелы города.
Еды было мало. оккупанты давали продукты только тем, кто зарегистрировался. Богдан Васильевич делать это принципиально отказался. Потому жили с того, чем помогала местная церковь.
Наталья и Богдан Слющинские с дочерью Викторией / Фото: Из семейного архива30 марта теща Богдана умерла от инфаркта, когда у дома в очередной раз разорвался снаряд. Богдан Васильевич похоронил ее на огороде. На тот момент добраться до подконтрольной Украине территории не было возможности. А ехать через Россию казалось крайне опасным: из-за гражданской позиции шансы, что Слющинский пройдет так называемую фильтрацию, были мизерными.
«9 апреля папа забивал досками окна — стекла вылетели из-за обстрелов и в доме из-за этого было холодно. Мама отлучилась за гвоздями… Тут что-то прилетело во двор. Последнее, что услышала мама: „Наташа, я умираю“», — плача рассказывает Виктория.
Тело Богдана Слющинского лежало во дворе почти месяц — из-за обстрелов его не могли похоронить. Когда россияне полностью установили контроль над городом, его забрали в импровизированный «морг», а впоследствии похоронили на Старокрымском кладбище рядом с другими жертвами войны. Жена Богдана смогла выехать в Польшу.
«Когда Украина вернет Мариуполь, я хочу перезахоронить папу. Он мечтал покоиться в родном селе Стрептов во Львовской области. Планировал переехать туда и там доживать век. Но это все должно было произойти еще не скоро. Не сейчас… У него еще столько планов и столько сил для их воплощения было!» — говорит дочь.
Стихотворение Богдана Слющинского / Фото: МемориалЧтобы сообщить Мемориалу данные о потерях Украины, заполняйте формы: для погибших военных и гражданских жертв.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.