Пастор и координатор миссионерского движения Церковь без стен Игорь Туник (Фото:Наталья Кравчук, НВ)Церковь без стен. Пастор из Мирнограда — о начале войны в 2014-м, настроениях на Донетчине и вреде телепропаганды
Пастор Игорь Туник из города Мирноград в Донецкой области рассказывает о том, как христианские общины помогают местному населению выжить во время войны.
Игорь Туник — пастор и координатор миссионерского движения Церковь без стен в Мирнограде, Покровский район, Донецкая область. До 2016 года город назывался Димитров — в честь деятеля международного коммунистического движения Георгия Димитрова, однако был переименован.
Церковь, в которой служит пастор Игорь Туник, помогает людям, оказавшимся в сложных жизненных обстоятельствах, с 2014 года. Сегодня в городах Донецкой области действуют шесть христианских общин, которые предоставляют, в частности, возможности для реабилитации людей с алко- и наркозависимостями.
В интервью НВ Игорь Туник вспоминает о том, как начиналась война на Донбассе в 2014-м, и рассказывает, как живет местное население в его городе сейчас, после того, как война переросла в полномасштабную.
О том, что происходило в 2014-м
Когда в Киеве начался Евромайдан, я понимал: люди там стоят за свободу, за правду. Я молился, всячески поддерживал людей. Однако когда началась оккупация Крыма в 2014-м, психологически себя чувствовал неважно, плохо. Я помню все эти пророссийские партии и силы, все, что здесь делали. Во время оккупации полуострова мне не хотелось ни есть, ни спать, я очень переживал.
Понимал, что это может иметь последствия для всей Украины, и вот — все потом началось на Донбассе. Тогда, если вы помните, вся Украина была окружена российской армией, прямо как сейчас, до 24 февраля 2022-го. И все шло к тому, что они не просто так там стоят. Что-то им помешало, верю, Господь Бог как-то вмешался, и тогда они на нас не напали. Но было страшно.
А когда уже начались боевые действия на Донбассе, в Славянске, а потом и в Донецке, многие мои друзья оттуда, патриоты, рассказывали, что происходило там одно, а по российскому телевидению показывали совсем другую картинку. Я понимал, насколько люди лгут и как они верят лжи.
Один мой знакомый, уже покойный, американец, жил лет 20 в Украине, в Луганске, а потом в Донецке. И так получается, что в Донецке он жил недалеко от Макдональдса и Донбасс-арены. Говорил, что любил раз в три дня кофе зайти попить в Макдональдсе. Он рассказывал так: «Я помню, тогда они [пророссийские силы] еще базировались в Славянске. И очень многие, заходя в Макдональдс, спрашивали продавщиц, сколько это будет стоить в рублях. Им были непонятны цены в гривнах, и они просили перевести в рубли. Этот американец говорил, что все слушал и понимал: они — не дончане. Их очень много там было, каждый день на автобусах приезжали.
И я понял, что Донецк готовится к сдаче, россия делает все, чтобы его захватить", — сказал он тогда.
Когда в 2014-м организовали псевдореферендум, люди шли, голосовали за так называемое ДНР, многие бегали с российскими флагами. Я кричал: «Что вы делаете?». Люди были уверены, что здесь будет, как в Крыму: нас просто «заберут». Думали, что будут большие пенсии, выплаты — глупость вся эта. Люди звали дух войны — дух войны пришел. А потом, когда вошли украинские военные, многие, кто выступал за референдум, вдруг подняли украинские флаги.
Пастор Игорь Туник рассказывает о том, как церковь эвакуировала людей после полномасштабного наступления россии / Фото: Наталья Кравчук, НВЯ старался поддерживать местных патриотов. Мы помогали украинской армии, которая тогда была голая, босая. Я помню, в 2014-м со мной связалась одна женщина из Санкт-Петербурга, христианка. Она говорила: «Я вижу, что делает моя страна у вас на Донбассе». И прислала мне деньги на покупку каски для украинского солдата, который защищал нас здесь.
Однако то, что я делал тогда — это капля в море, а мне хотелось хоть как-то помочь нашим украинцам.
О начале полномасштабного наступления
Мы ездим лечить зубы к стоматологу в Краматорск. В последний раз [перед началом полномасштабной войны] мы поехали к нему в конце января. Он сказал, что в следующий раз нам нужно приехать на прием в первых числах марта. Тогда моя жена сказала: «Как в начале марта? Война будет, возможно, не получится». Я помню, он так посмотрел на нее: какая война, что вы такое рассказываете?
В принципе, мы предвидели, что будет полномасштабное вторжение. У меня 18 января День рождения — помню, что через несколько дней после него я написал текст для одного из наших коротких христианских видеороликов. Он назывался Война. И в нем говорилось, что война — это всегда плохо, это всегда безумство. И что президент соседнего государства, путин, обещает начать полномасштабное вторжение и обстрелять ракетами наши города. Это то, что я записал там. Дальше перевел все на другую тему, что если человек неверующий, он воюет с Богом. И нужно примириться, быть в мире с Богом. И если мы верим в Иисуса Христа, мы в мире с Богом.
24 февраля я звоню моему помощнику, который должен был из моего текста смонтировать видео. Спрашиваю, смонтировал ли он уже видео, он говорит — не успел. Прошу его, чтобы он добавил, что все угрозы сбылись: начались обстрелы наших городов, началось полномасштабное вторжение. На всю жизнь запомню это — жутко, ужасно. Это безумие.
Они [российская сторона] оправдывают это все тем, что мы тут все якобы какие-то нацисты, что у нас базы НАТО, биолаборатории. Но если убрать всю эту глупость, которую они говорят — это безумие. Зачем нас убивать? Что вы делаете? Поэтому до сих пор не могу поверить, что это началось.
25 февраля мы объявили, что мы будем каждый день собираться здесь и молиться за нашу страну. Я верю, что Бог отвечает на наши молитвы, в конце-концов, за три дня нас не взяли. Я понимал, что это самим людям нужно: мы не просто молимся, мы общаемся, поддерживаем друг друга, делимся новостями.
Мы стали искать возможность, как помочь нашим военным. Понимали, что они нуждаются в поддержке. Свой автомобиль, микроавтобус, я отдал [им] на время войны.
Об эвакуации местного населения
После того, что произошло под Киевом, в Буче, была большая паника, большой страх у людей, что нас могут оккупировать. Тогда власти нашей области говорили выезжать. Я видел, что многие нуждаются в том, чтобы я их организовал и вывез куда-то. Это, в частности, члены нашей христианской общины.
Мы пробыли здесь где-то до 4 апреля, а потом выехали. Многие из тех, кого вывезли — это неблагополучные семьи без пап, многодетные мамы. Большой группой — 54 человек, из которых 26 детей — мы поехали сначала в Запорожье, оттуда, через три дня, в Хмельницкую область, а потом — в Черкасскую. Там пробыли два месяца.
В селе Бузовка, что на Черкащине, мы приняли три семьи. Они из Очеретино, и под ним еще есть села. Сейчас некоторые люди из Очеретино живут с нами в Мирнограде — мы сняли для них квартиру. В 2014 году в их населенном пункте были прилеты, три прилета — прямо во двор одной из наших верующих, часть дома разрушилась. Эта женщина говорит, что бежала от войны, и тут опять — то же самое. Люди в подвале сидели неделю, страшно. Они еще не забыли ту травму в 2014 году, когда это все было, а сейчас все повторяется.
Накормить и дать средства гигиены — это не все. Украина нуждается в большой работе психологов в будущем. В этом случае евангельская церковь тоже должна быть островком, где мы несем душевное исцеление, заботимся о людях. Ведь эти люди всю оставшуюся жизнь будут жить с этой травмой.
Мы решили вернуться в Мирноград, потому что понимаем, что оккупации не будет — у россиян нет сил. И слава Богу, нас не оккупировали. Над городом периодически пролетают российские ракеты. Все очень неспокойно, взрывы слышны по ночам. Но Слава Богу, Мирноград — в целом, мирный город, пусть так и будет.
Пастор Игорь Туник раздает мирным жителям информационные материалы / Фото: Наталья Кравчук, НВО разрушениях в регионе
Соседний с нами город — Покровск, туда стреляли много раз, это совсем рядом. Также поселок городского типа Гродовка, что в Покровском районе, буквально в семи километрах от нас — его разбомбили очень сильно. Над нами только летает, но прилетов никаких не было. Пусть так и будет, Господи.
Мы тоже пострадали: у нас нет газа, и не предвидится отопительный сезон. Много месяцев нет и питьевой воды. Той водой, которая бежит в кране, даже рот нельзя полоскать: когда зубы чистишь, она очень неприятная, вкус какой-то имеет, желтая.
Те, кто имеет возможность купить воду, покупают, а кто не имеет такой возможности, ходят по частному сектору и выпрашивают, чтобы у кого-то из колодца набрать — за минимальную плату.
В 2014-м — это был год, когда над Донецкой областью сбили малазийский боинг МН 17 — мы 100 дней жили без воды, даже без технической, потому что россияне все вокруг обстреляли. Жара, лето, постоянно хочется пить, хочется помыться, но нет никакой воды. Ни посуду помыть, ни полы, ни постираться — вообще ничего не было. Но жизнь познается в сравнении. Когда мы сто жарких дней пробыли вообще без воды, а сейчас техническая есть — все замечательно, мы привыкшие.
Да, наши люди страдают. Но по сравнению с тем, как страдают, может быть, в Мариуполе, или где-то в других городах, я считаю, что у нас все хорошо. И Слава Богу за то, что у нас есть.
Думаю, что в конце сентября этой большой группе нужно будет опять выезжать — на зиму. Потому что потом начнется отопительный сезон. Пока он не начался, мы наслаждаемся, и ищем варианты [для зимовки].
На чудо надеемся, но при этом планируем варианты: где брать средства, как ехать, как прокормить большое количество людей. Я уже говорил, в нашей группе есть мужчины, но большинство — это женщины и дети, больше половины — дети маленькие. Поэтому мы большим детским садиком, можно сказать, ездим.
Игорь Туник считает одним из наибольших зол телевизор, так как именно посредством телевидения распространяется пропаганда / Фото: Наталья Кравчук, НВО помощи ВСУ и мирным жителям
На данный момент в составе ВСУ наших людей — членов нашей церкви — служит шесть человек, некоторые — на передовых позициях, где опасно. Мы стараемся помогать всем, но для них особенно ищем средства. Недавно купили тепловизор, ночник и автомобиль. Как я люблю шутить, хороших россиян в тепловизор не видно. Поэтому мы купили тепловизор, чтобы увидеть плохих россиян.
Больше всего все эти восемь лет мы помогали людям в Авдеевке, так как они там больше всего страдали. Также Очеретино и близлежащие села. Здесь, в Мирнограде, раньше мы помогали переселенцам, а сейчас — не только им, а вообще всем, кто пострадал из-за войны.
Я считаю, что церкви должны быть социально активными. То есть, если у нас есть возможность накормить, а мы просто молимся за людей и не кормим, мы не исполняем то, что на нас возложил Иисус Христос. Потому в эти тяжелые для Украины дни дело церкви — сделать как можно больше добра для других.
О влиянии телепропаганды
Если все отмотать на 2014 год, я считаю, тогда нужно было бросить все силы, чтобы люди не смотрели российское телевидение. Это же не новости, это пропаганда, зомбирование. Там на белое говорят черное, и наоборот.
Наши люди находили подпитку в российском телевидении. Нужно было его отключить. Телевизор отбирает у нас способности критически мыслить и анализировать. Я рад, что уже 15 лет не смотрю ни телевизор, ни новости. В последнее время, правда, да, потому что война началась. Но я знаю, какие надо смотреть, потому что даже украинские новости — это тоже иногда пропаганда.
Я считаю, что телевизор делает большое зло. В советское время среди верующих, в частности, среди баптистов, запрещалось смотреть телевизор. Там не было развратных фильмов, секса, эротики, сатанизма, насилия. Но были бесконечные программы новостей по полтора часа — промывка мозгов, советская пропаганда. А потом эти люди шли и на своих братьев писали доносы в КГБ. Поэтому новости, в частности, российские — это пропаганда. А пропаганду смотреть нельзя. И я не хочу себя ненавидеть всю оставшуюся жизнь за трусость и за то, что поддался пропаганде.
Матеріал створено за підтримки проєкту «Сприяння соціальній згуртованості в Україні / Пункт 7», який реалізується Американською Асоціацією юристів Ініціативою з верховенства права (ABA ROLI). Представлена інформація може не збігатися з поглядами ABA ROLI.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.