16-летняя Светлана Августина Польских вывезла из оккупированного Херсона свою бандуру (Фото:Александр Медведев / НВ)Город казацкого духа. Как вблизи фронта сохраняет спокойствие, помогает беженцам и развивает патриотизм Запорожье — репортаж НВ
Желто-голубые ленты, футболки с надписями Доброго вечора, ми з України, даже сумки с изображением марки с кораблем — так сегодня выглядят жители Запорожья
Стоя утром 12 августа возле своего дома в поселке Кушугум, что в 19 км от Запорожья, местная жительница Любовь вспоминает, как два дня назад ее разбудили четыре мощных взрыва.
«Я поставила себе будильник на 4 утра, хотела картошку копать. Услышала звонок, решила еще минуток пять полежать, а тут взрыв», — рассказывает она. Тогда женщина схватила своего сына-инвалида и спрятала его в ванную комнату. И начала считать «прилеты»: второй, третий, четвёртый. Последним, как выяснилось потом, убило женщину.
Рядом бульдозер засыпает огромную воронку на ее дворе, образовавшуюся после того же обстрела. Глядя на него, Любовь говорит, что им с сыном очень повезло, они остались живы.
Во дворе одной из ее соседок — Веры Ивановны, тоже кипит работа: мужчины чинят пострадавшую от взрывов электросеть. Сама женщина вместе с внуком в момент обстрела спала. И хотя их кровати засыпало битыми стеклами, оба остались невредимыми.
«Военные удивляются, как мы выжили», — рассказывает женщина. Весь ее дом — и стены, и потолок, — покрылся трещинами. С середины только недавно выгребли груды земли, которую туда набросало взрывом.
Вера Ивановна стоит у ворот своего дома в Кушугуме, который попал под вражеский обстрел / Фото: Александр Медведев / НВВ Кушугуме от утреннего обстрела, по данным сельсовета, пострадали 69 домов. Несколько из них уже невозможно восстановить.
В тот же день, когда в Кушугуме побывало НВ, здесь хоронили 52-летнюю Татьяну: она жила сама, ее дом вражеский огонь разрушил до основания. Похороны организовывал единственный сын Татьяны — 21-летний военнослужащий, которого отпустили из Киева домой на 7 дней, чтобы попрощаться с матерью.
Несмотря на ужасные события, местные не паникуют. Хотя здесь существует и большая угроза, ведь относительно недалеко находится Запорожская АЭС, захваченная россиянами и превращенная ими в военную базу. Оккупанты еще и постоянно обстреливают станцию, угрожая превратить ее в новый Чернобыль.
«Они [русские] неадекватные люди. Это рабы, которые не понимают, что прислуживают своему хозяину», — говорит Любовь по этому поводу. Мол, сразу после того, как оккупанты захватили АЭС и ее город-спутник Энергодар, стало понятно, что ничем хорошим для области это не закончится. Но жительница Кушугума надеется, что до аварии и утечки радиации все же дела не дойдут, хотя и понимает, что может быть всякое. «Если скажут эвакуироваться, будем уезжать, а что делать», — отмечает она.
Казацкий дух
В самом Запорожье нет никакого намека на чрезмерное волнение из-за возможных действий россиян на АЭС или в области. Как и в Киеве, люди на улицах почти не учитывают сигналы воздушной тревоги, на летних площадках кафе расслабленно отдыхают местные.
Но на каждом шагу можно увидеть то, что город думает о войне и враге. «Запорожье — территория смерти оккупантов», «Куда бросать коктейль», «Россия, нах.й» — такую «Социальную рекламу» в виде билбордов и разнообразных надписей можно увидеть на 10-километровом проспекте Свободы.
А еще там много портретов Дениса Прокопенко, командира полка Азов, сейчас находящегося в российском плену, с надписью «Редис — Герой Украины».
Пока НВ фотографировал эти проявления общественного мнения, со стороны одной из многоэтажек послышалось мужское пение: «Украї-ї-ї-но, вірне серце твого сина я кладу тобі до ніг». Это кто-то из местных вышел на балкон и в мегафон а капелла исполнил известную песню Тараса Петриненко.
Желто-голубые ленты, футболки с надписями Доброго вечора, ми з України, даже сумки с изображением марки с кораблем — всего этого сейчас много на улицах Запорожья. И это не потому, что город готовится ко Дню независимости, здесь так постоянно: просто фронт недалеко, говорят местные.
Дмитрий Гладкий, адвокат и депутат городского совета, объясняет: запорожцы не ведут себя как жертвы, несмотря на то, что россияне оккупировали уже большую часть Запорожской области. Напротив, они своим поведением и действиями показывают, что россиянам их не запугать.
«Нет никаких признаков того, что в Запорожье хотели бы встречать оккупантов. Если встречать, то только с оружием», — объясняет Гладкий.
В городе работает огромное количество волонтерских инициатив, оказывающих помощь людям, выехавшим с оккупированных территорий, рассказывает он. Помогают и военным. К примеру СТО обслуживают и ремонтируют им машины.
Люди подключаются к борьбе, как только могут. Так, Гладкий с помощью мобильного телефона и специального приложения, разработанного международными юристами, фиксирует преступления россиян. Как, например, обстрел Кушугума. Их в будущем можно использовать в украинских и международных судах. «Пройдут годы, крышу починят, жизнь вернется в мирное русло. Но мы будем спрашивать, почему не привлекли к ответственности преступников. Важно уже сейчас все собирать и фиксировать», — объясняет Гладкий.
Что же касается ситуации на Запорожской АЭС, то местные власти с момента ее захвата ежедневно публикуют информацию об уровне радиации. И пока нет отклонений, люди сохраняют спокойствие. «Запорожье пытается жить и работать, несмотря на потенциальную угрозу здесь», — констатирует Гладкий.
Но угроза есть.
Волонтер-проектант
На въезде в Запорожье, на Ореховском шоссе, ежедневно собираются беглецы с территорий, где украинский флаг временно сменили российским. Здесь, на площадке возле Эпицентра, находится принимающий и помогающий переселенцам хаб.
В большой палатке за одним из столиков НВ знакомится с волонтером Натальей Ардальяновой. Ее дело — объяснять прибывшим то, куда и как они могут уехать отсюда: в другие украинские города или за границу.
Волонтер Наталья (за столом) помогает беженцам уехать в безопасное место / Фото: Александр Медведев / НВНВ поинтересовалось у Ардальяновой, кем она работала до войны. Но волонтер не успевает ответить — к ней подошла женщина, только что прибывшая с оккупированных территорий.
«Мне бы до Варшавы доехать, я там до войны работала, мне есть где там жить», — говорит она.
«В Варшаву вы можете доехать двумя путями, — отвечает волонтер. — До границы можете выехать прямо сейчас. Перейдете границу и там волонтеры помогут добраться до Варшавы. Второй вариант — у нас завтра будет волонтерский вагон с местами. Из вагона мы пересаживаем на автобусы в Варшаву. Поэтому отдыхайте, пейте чай и записывайтесь на тот вариант, который вам удобен».
«Тогда мне на завтра, — говорит беженка. — У меня в Запорожье знакомая, приютит на ночь».
«Отдыхайте и приходите завтра» — говорит ей Ардальянова и поворачивается к НВ. Но подходит новая переселенка.
«А вы слышали, как там в Ирландии? — спрашивает она. — Детей в школы нормально принимают?»
«Да, нормально, месяц дают на адаптацию и два — на языковые курсы», — объясняет волонтер.
«Мы английский знаем», — говорит женщина.
«Вот и хорошо, — отвечает Ардальянова. — Сначала доедете в Бухарест, оформите документ, укажите, что хотите в Ирландию, подождете несколько дней — и уедете».
«Это все ради детей. Мне все равно, куда ехать, мы ради ребенка уезжаем», — объясняет переселенка.
И третья попытка поговорить с волонтером срывается.
«У вас можно сумки оставить до 8 часов?» — спрашивает очередная посетительница центра.
«Мы не охраняем вещи. Здесь нет камеры хранения. Но возле меня никто не ходит. Забирайте документы и можете поставить, — объясняет ей Ардальянова и берет в руки мегафон. — Те, кто едут ночевать в хостел, вас просили покормить. Там уже отпустили поваров. Пожалуйста, ешьте здесь».
Тем временем к ней подходит четвертая женщина.
«А как мне сыну передать документы в Польшу?», — спрашивает она.
«А вы не хотите это сделать по почте?» — очень спокойно отвечает волонтер.
«А что, сейчас работает почта?», — удивляется переселенка.
И слышит в ответ: «Работает».
Наконец-то у Ардальяновой появилась свободная минутка. Оказывается, она 30 лет занималась проектированием электроснабжения. Когда началось полномасштабное вторжение, все проекты стали не актуальными. Тогда женщина увидела в ФБ, что нужен администратор волонтерского центра. И с 16 марта она здесь каждый день, помогает с организацией выезда людей.
«Раньше я работала с подрядчиками, монтажниками, проектантами. Потому то, что я делаю сейчас, не намного сложнее», — объясняет Ардальянова. Но ее мировоззрение изменилось.
Несколько дней назад она пришла на день рождения к родным, где был накрыт стол с разными блюдами. «Я раньше это так любила, а теперь вообще не интересно. Сейчас сосиску съела и тебе ок. Вместо этого я понимаю, что если не приду сюда, в центр, здесь будет звездец. Вот об этом я думаю, а не о красивых вещах и вкусной еде», — объясняет Ардальянова.
Шрамы от шаров и эмоций
А на улице тем временем поднялся шум — прибыла колонна автомобилей с оккупированных территорий.
47-летняя Надежда с двумя детьми — 14-летней Софией и 16-летним Артемом — идет с чемоданами в тень. Все улыбаются. Оказывается, это семья из Мариуполя. Дорога в Запорожье заняла у них 3 дня.
НВ интересуется, какая сейчас жизнь в Мариуполе. На что 14-летняя София выдает: «5 апреля мы поехали за гуманитаркой, потому что есть уже было нечего, нашу машину обстреляли. Меня ранили в лопатку». Она приподнимает футболку и демонстрирует огромный розовый шрам на спине.
14-летняя София показывает рубец от ранения, полученного ею в Мариуполе в апреле / Фото: Александр Медведев / НВПервую помощь ему оказали в Новоазовске, просто промыв рану. Операцию провели в Донецке, — девочка больше месяца находилась там в больнице. «У меня был перелом, раздробленная кость и разорванная мышца», — объясняет она.
Из Донецкой семья вернулась в Новоазовск, где их приютила религиозная организация. Затем они заехали на день в Мариуполь, забрали вещи и направились в Запорожье.
«Мариуполь немного чище стал. Трупы убрали с улиц и нет трупного запаха», — рассказывает 16-летний Артем. А его мать вспоминает, как они ехали по городу и плакали из-за того, каким он стал разрушенным.
Жить в Мариуполе семья не захотела и теперь направляется к родственникам в Винницкую область. Там они планируют отвести Софию, наконец, к нормальному врачу.
Девушка понимает, что у нее нарушилась психика и ей нужна помощь психолога. Ведь после ранения она вообще не может слышать громких звуков — у нее начинаются панические атаки. «Слышу обычный звук закрытия дверей в авто — и меня уже трясет», — объясняет София.
В хабе возле Эпицентра ежедневно присутствует психолог Татьяна Балинченко, представитель международной организации Врачи без границ. До войны она работала психологом в детском доме. Дети из него были эвакуированы в безопасное место, а Балинченко решила работать с людьми с оккупированных территорий.
Психолог Татьяна Балинченко говорит, что она сама предлагает людям профессиональную помощь / Фото: Александр Медведев / НВПо ее словам, прибывающие сюда очень редко сами обращаются к психологу. Как правило, Балинченко сама ищет, кому предложить помощь. «Очень часто людей прорывает, они плачут и это хорошо. Человеку после этого становится легче», — рассказывает она.
Но многие наоборот, закрываются, сидят в ступоре и не знают, что им делать дальше. «Бывает такое: человек приехал, поставил чемодан и даже не пытается искать информацию, что делать дальше. Вот так просто и сидит», — рассказывает Балинченко.
Простыми вопросами, может, вы ищете автобус или где переночевать, иногда удается вывести человека из ступора.
Но Балинченко также помнит девушку, приехавшую в июле с оккупированной территории в теплой зимней куртке и так и не пошедшую ни с кем на контакт.
Иногда к психологу обращаются мамочки, которые жалуются, что их малыши потеряли сон, им снятся кошмары, они впадают в истерику. «Тогда успокаиваешь уже и маму. И объясняешь, что это нормальная реакция на ненормальную ситуацию», — резюмирует Балинченко.
Было немало и таких случаев, когда люди желали вернуться домой на оккупированные территории. И таких тоже немало.
Херсонская бандура
Рядом с людьми, которые садятся в автобус, направляющийся в Винницу, сидит на тележке для чемоданов девушка с длинными косами. В руках она держит бандуру. Рядом с ней мужчина — ее отец — он показывает ноты.
Эта семья только что прибыла сюда из оккупированного Херсона. «Когда ходишь по Херсону, хочется плакать от того, что твой родной дом не узнать — всюду русские», — говорит девушка, 16-летняя Светлана Августина Польских.
Она играет на бандуре уже 10 лет и мечтает поступить в консерваторию. Для того чтобы вывезти бандуру из Херсона, отец и дочь придумали легенду для вражеских блокпостов: типа, это славянский инструмент, на нем играют также в Беларуси и в России.
Когда один из русских солдат проверял компьютер отца девушки и нашел запись с выступлением дочери, то сказал только одно: это хороший инструмент. И разрешил ехать дальше.
Вышиванку дочери также вывезли из-под оккупации, упаковав ее наизнанку.
Светлана Августина Польских говорит, что в 15:00 херсонские улицы пустеют, люди не выходят за пределы своего района. Семья долгое время надеялась на скорую деоккупацию города, но решила дальше не ждать.
«Херсонцы настолько героический народ, что они не пугались взрывов, а наоборот выходили на балконы снимать и выглядывать, а может, это наши идут», — говорит Николай Польских, отец бандуристки. Но многие из них уже отчаялись, признает он.
Отец с дочерью уехали прежде всего потому, что девушке нужно учиться дальше. Из Запорожья они отправятся в Одессу, где у них нет ни знакомых, ни родственников. Но Польские надеются, что им удастся найти нового музыкального учителя и не потерять год и получать музыкальное образование дальше.
В момент, когда Светлана Августина сыграла и спела отрывок из украинской лирической песни, где были слова Без мечты нельзя жить, женщина рядом, также уехавшая из Херсона, разрыдалась. «Все будет хорошо. Без мечты жить нельзя», — успокаивал ее отец бандуристки.
Школы без учащихся
Еще одна семья из Херсонской области, которую НВ встретил в запорожском хабе, приехала сюда из Новой Каховки. И дальше уедет в Германию.
73-летняя Алла Коваленко, ее родной брат Валерий, несколько лет назад перенесший инсульт и находящийся в инвалидной коляске, и дочь Аллы Марина с двумя детьми 3-х и 5-ти лет, выехали из Новой Каховки бесплатно благодаря благотворительной организации. Хотя обычно люди убегают оттуда, пользуясь услугами перевозчиков, которые берут за проезд на подконтрольную Украине территорию по 5 тыс. грн. с человека.
Семья Коваленко тоже хотела воспользоваться услугами перевозчиков, но никто из них не согласился везти инвалида в коляске. Поэтому новокаховцам пришлось ждать несколько недель автобуса благотворителей.
Семья из Новой Каховки доехала до Запорожья и следует в Германию. / Фото: Александр Медведев / НВМарина описала НВ, как сейчас выглядит жизнь в оккупации: банкоматы не функционируют, работы нет. Работают только больницы и рынки. Россияне пытаются ввести в обращение рубли, но люди делают все, чтобы не использовать вражескую валюту. На рынках расчет в гривнах, в некоторых магазинах можно до сих пор платить картой, что люди и делают. Так же оккупантам не удалось привлечь к сотрудничеству учителей и воспитателей детсадов.
Марина говорит, что в соседней с их домом школе, где раньше училось около 700 учеников, на сотрудничество согласился только один учитель. Оккупанты же заявили, что среди предметов у детей будет только математика, русский язык и литература, а также история.
Учитывая, что люди не хотят отдавать детей в такие школы, россияне начали угрожать местным лишением родительских прав. Поэтому новокаховцы прогнозируют, что в преддверии учебного года с оккупированных территорий уедет еще больше людей с детьми. Хотя и сейчас там уже остаются преимущественно пожилые люди.
В Новой Каховке постоянно слышны взрывы и становится все напряженнее. Когда ВСУ обстреливают вражеские склады вокруг, тогда не так страшно, говорит Алла Коваленко. «Страшно, но приятно», — добавляет ее дочь. Но когда сбивают ракету, это пугает, потому что неизвестно, куда она упадет. Поэтому семья решили вывезти детей подальше от боевых действий и убеждены, что Новая Каховка, как и Херсон, будут деоккупированы. «Мы готовы подождать несколько месяцев, до Нового года или сколько нужно, только освободите наши города. Не верю, что они останутся под русскими», — говорит Марина.
Вся ее семья уже идет в автобус, который сначала поедет в Одессу, а оттуда — в Германию.
НВ едет в центр Запорожья, а оттуда — на вокзал, где звучит сирена.
Вечером 12 августа, уже после отправления нашего поезда, россияне обстреляли казалось спокойное и мирное Запорожье. Погибла одна женщина.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.