Юлия Паевская (Фото:Министерство по делам ветеранов Украины)«Они меня боялись». Волонтер Тайра о диалоге с оккупантами и что ее удивило после освобождения из плена — интервью
Юлия Паевская, парамедик и волонтер, известная также как Тайра, рассказала Радио НВ, какая новость для нее была наиболее приятной после освобождения из плена оккупантов.
— Первое, что хочу вас спросить, как вы себя чувствуете сейчас? После того, что вы перенесли, как вы вообще?
— Благодаря Богу, я член сборной команды Invictus Games и Warrior Games, сейчас я как раз на тренировочном собрании в Британии. По-моему, спорт — это лучшая реабилитация, я сейчас занимаюсь спортивной реабилитацией. Вы видите, я здесь на стрельбище, это лучное стрельбище, чувствую себя гораздо лучше.
— Я только что рассказывал аудитории, что нам очень важно говорить о том, что происходило и продолжает происходить в Мариуполе. Среди прочего мы говорили с волонтером Анной Ворошевой, она также была задержана россиянами, попала в Донецк, а затем в концлагерь в Еленовке. Она рассказывала о том, что конвоиры так называемой ДНР были самыми жестокими. Она даже приводила такую цитату, ей говорили: «ну что, пожировали? Теперь поживите, как мы, в бедности». Относительно вашего опыта и относительно людей так называемой «ДНР», мы говорим об украинцах, которые восемь лет живут на оккупированной территории. Каков ваш опыт общения, если так можно сказать?
— На самом деле такого рода разговор я вообще не учитывала, потому что у меня были другие вещи, о которых подумать. Конечно, они настроены уравнять наш уровень жизни с их, заставить нас жить так, как живут они. Почему так? Не знаю, но я не очень обращала внимание на такие вещи, потому что на все реагировать просто не имела возможности.
— Я увидел в интервью, которое вы давали The New York Times, вы говорили о том, это такая страшная, но интересная деталь; что в кабинетах у людей в этой тюрьме были портреты Сталина, Берии и Генриха Ягоды, всех этих советских палачей. Сейчас, когда прошел месяц после того, как вы объясняете себе это? У нас был волонтер по организации Черный тюльпан, он занимается тем, что собирает тела умерших, это касается и украинцев, и оккупантов. Он рассказывал, что в 2014 году в Славянске его пытались расстрелять, ссылаясь на закон 1941 года. Как вы это объясняете?
— Я думаю, что они просто застряли в совке и, возможно, там комфортно. Им же надо как-то оправдывать свое насилие, жестокость по отношению к нам. Например, когда они настаивают на том, что мы являемся нацистами, но когда я сказала, что вы меня здесь за три дня 20 раз спросили, какой я нации, а в Украине за 30 лет ни разу такого вопроса не слышала. То есть, в Украине интересует только гражданство, а национальностью вообще никто не интересуется, как вы объясните это? Они сказали, что в Советском Союзе в паспорте указывалась национальность? Я сказала, что вы просто живете в прошлом и у вас нет будущего потому, что вас этот совок тянет назад, вы сами себе выписываете приговор. Почему так? Возможно, потому, что когда они росли, были молодые, красивые, а сейчас уже не такие молодые и не такие красивые. Они просто скучают по прошлым временам, возможно да.
— Одно дело, если бы они просто скучали по прошлым временам и не трогали других, а другая история, когда они идут войной и убивают лучших людей здесь в Украине. Я смотрел интервью азовца Дмитрия Шевченко с позывным Вишня, он рассказывал о том, что был очень ранен, его держали якобы в больнице. Он говорил, что медсестры даже говорили ему, чтобы он не смотрел им в глаза. было ли что-нибудь подобное в вашем опыте?
— Да, было. Вообще эта манера надевать мешок на голову, это не только потому, чтобы ты не увидел, где ты есть, какими коридорами тебя проводят. Это не только потому, чтобы унизить тебя, сломить твою волю. А это и потому, чтобы как можно меньше сталкиваться взглядом с заключенным. Конечно, в этом чувствуется страх, иногда я просто запах страха ощущала. Я не знаю, чем я им так страшна была, я не знаю, я не могу объяснить это. Такое впечатление, что они нас боятся.
— Хотел спросить, те люди, конвоиры, которые вас держали и которые, можем сказать, психологически и физически вас пытали, все они с промытыми мозгами? Они действительно верят в нацистов, в биолаборатории, верят, что мы восемь лет их обстреливали, хотя статистика показывает, что за 2021 год на территориях оккупированных Донецкой и Луганской областей погибли семь человек.
— Я думаю, мне так показалось, у меня создалось такое впечатление, возможно, я ошибаюсь, что часть из них, 80 процентов действительно в это верят. А другие поддерживают эту легенду опять-таки, чтобы оправдать себя в своих глазах. Я не почувствовала в словах около 20% тех палачей, что они действительно в это верят.
— Мы помним, что после вашего задержания появился этот безумный сюжет на канале НТВ, российском пропагандистском, понятно, что вас с Гитлером сравнивали, бред. А те люди, которые приехали для съемок этого сюжета, что это за люди? Это циничные профессионалы, работающие за ипотеку, говорят «это просто наша работа», или это также мотивированные люди с промытыми мозгами, которые верят, что они поймали здесь нацистку?
— У меня опять-таки создалось такое впечатление, что они отрабатывали номер, как говорится, пытались найти любой повод и доколупаться до чего-либо. Задавались провокативные вопросы и они ждали, чтобы я оклеветала себя, где-то ошиблась. Это такой приём. У них очевидно была задача сделать некий компрометирующий материал для последующего монтажа. Я не почувствовала, что они меня ненавидят, не почувствовала, что есть эмоции.
— Профессиональные циники, наверное.
— Да, конечно.
— Мы понимаем, что вы были в информационном вакууме, так они давят психологически, рассказывают всем, что Киев уже взят, Запорожье, Харьков. Плюс они еще включают эти свои безумные новости с русскими «пропагандонами». Что вы узнали первое об Украине, когда освободились, каково было ваше самое большое удивление, если вы можете это вспомнить?
— Удивилась. Я удивилась, просто как удачно, как круто Украина отбросила от Киева врага, это действительно меня поразило. Просто меня удивило, несмотря на то, что я восемь лет причастна к волонтерскому движению и к войне, удивило, что весь народ как один человек, просто как одно существо живое собрался. Я знала, что будет большая поддержка, но не знала, что столь огромная, что это будет так круто. Респект этой нации — это прекрасно, просто фантастически. Меня очень расстроили новости о том, сколько моих друзей погибло за то время, что я была отрезана от большого мира, и я до сих пор считаю потери, к сожалению.
— Здесь я должен напомнить нашим слушателям и зрителям, что вы основали волонтерскую организацию медиков, она называется Ангелы Тайры. Что происходило с Ангелами Тайры, пока вы были в плену?
— О, все ангелы прекрасно себя зарекомендовали, все сейчас либо в ВСУ, либо в Нацгвардии, либо как добровольцы принимают участие в вооруженном конфликте, конечно. Эвакуируют раненых гражданских и военных, конечно. У меня была мысль возродить подразделение, но как я знаю, все практически заняты, и я бы не хотела срывать их с места, пусть уже будут там, где будут, может, я где-то присоединюсь к ним.
— То, что было опубликовано, видео с вашей нательной камеры, которую вы снимали в Мариуполе, агентство Associated Press опубликовало фрагмент. Мы видим страшные кадры того, что происходит, как вы помогаете людям. Но среди этих кадров есть фрагмент, где вы помогаете раненому россиянину, российскому военному. Я знаю людей, которые могут за это осуждать, а какова ваша мотивация?
— Это не мое дело его судить, мое дело выполнять честно законы войны. По законам войны он мало того что пленен, он еще и ранен. Медицинская помощь должна быть предоставлена в полном объеме, а специальные органы уже должны решать его судьбу, выносить ему приговор после рассмотрения его дела, после расследования. Чтобы мы не стали похожи на тех, кто пытал нас всех там и пытает сейчас, потому что я не могу спать, не могу нормально дышать из-за того, что мои собратья страдают сейчас, и мои сестры, просто это застенки, как гестапо.
— Если говорить о Мариуполе, действительно важно говорить о том, что там происходило. Вы были в Мариуполе с первого дня. Я не буду спрашивать, что вы там увидели, потому что понятно, что вы там увидели. Но у многих я спрашиваю, ожидали ли вы, что так жестоко, так безжалостно будут уничтожать украинский город?
— Я могу сказать, что я чувствовала, что человек, волей которого это все происходит, он способен на очень многое. Мое подсознание знало, что будет большая война, но мой мозг отказывался в это верить, это 100%. Я себя успокаивала и старалась благими мыслями нивелировать эти дурные предчувствия. К сожалению, они сбылись. Конечно, я не думала, что полумиллионный город вообще можно разрушить до такого состояния. То, что в Мариуполе произошло, осталось от города, это просто ужас.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.