Генерал Кривонос: 98%, что все-таки пограничный конфликт с Беларусью будет (Фото:Kryvonos Serhii / Facebook)

«Идут они в задницу». Генерал Кривонос — о «капитулянтских» предложениях россиян и о грядущем поражении самой России

Генерал Сергей Кривонос, бывший заместитель секретаря СНБО и первый заместитель командующего Сил спецопераций в 2016—2019 годах, с военной точки зрения объясняет, реально ли выиграть войну до конца года, почему Керченский мост стоит оставить целым, а критическую инфраструктуру на территории России нужно уничтожать, почему конфликт на границе с Беларусью почти неотвратим, а Запад никак не решится обезвредить РФ.

10/07/2022, 16:07:04

С генералом поговорила Елена Трибушная, украинская журналистка, главный редактор и ведущая YouTube-канала Є питання.

— Президент на встрече Большой семерки сказал, что он хотел бы, чтобы до конца года Украина закончила войну. И позже на саммите НАТО журналисты задали вопрос Борису Джонсону, верит ли он в реалистичность этого сценария. На это он сказал, что думает, что Украина в ближайшие месяцы может сделать все для того, чтобы наступил перелом, а до конца года может закончить войну. Вы как считаете, реально ли это?

— Если рассматривать сугубо военную деятельность, то это будет сложновато, а если будет комплекс мер дипломатического направления, экономического направления и непосредственно военного направления, тогда мы можем достичь определенных результатов. И вопрос же заключается не только в нашей способности, вопрос заключается в том, чтобы поддерживающие нас страны нарастили свои усилия по санкциям против РФ, сделав их значительно жестче, чтобы Россия испытывала постоянное давление. Во-вторых, наша экономика должна стать более самостоятельной и гибкой в условиях военного времени. Плюс — чтобы мы умели использовать имеющиеся ресурсы, что касается военного направления, и готовили новые ресурсы. Потому что очень тяжело воевать, когда в окопах вместо 100% нужного укомплектования цифры значительно ниже. А это задача не только для непосредственно Вооруженных Сил, а задача всего государства — воевать не только в окопе, но и в цехе, где производится продукция, на поле, где фермер собирает урожай. Вот это все война против Российской Федерации. Комплекс выполнения этих мероприятий позволит нам добиться гораздо больших результатов, чем есть сейчас. Самое главное, чтобы желания совпадали с возможностями, а эти возможности надо наращивать и развивать.

— Когда вы говорите о возможностях, это, в первую очередь, политическое решение должно быть? К примеру, о той же мобилизации?

— Вопрос не в мобилизации, вопрос в обучении населения защищать свою страну. Мы можем мобилизовать еще десятки и сотни тысяч людей, но если они не обучены, не умеют воевать, зачем они нужны на фронте? Задача — всех готовить. Это не тотальная мобилизация, это обучение способности в первую очередь мужского населения защищать свою страну, что не осуществлялось в течение тридцати лет нашей независимости.

— Реалистично ли это делать во время войны, когда все силы сосредоточены на боевых действиях?

— Не все силы. Если мы не будем готовить собственные резервы, то наши силы достаточно быстро иссякнут, потому что мы знаем, какое множество раненых и убитых ежедневно. И если не наращивать усилия по обучению мобилизационных резервов, то просто некому будет воевать.

— Кто должен принять это решение и где это должно происходить?

— Это должно происходить в каждом районе, в каждом селе, в каждом городе, по всей территории Украины, как в прифронтовой полосе, так и в далеком глубоком тылу.

— На уровне территориальной обороны этой структуры?

— Вы совершенно правильно говорите «территориальная оборона», потому что у нас нет территориальной обороны. У нас есть силы и войска территориальной обороны, а территориальной обороны в масштабах государства нет. Ибо действующий закон, который был принят, напрямую касается решения узкого круга вопросов. Мы же некогда сделали значительно более широкое и жизнеспособное предложение, но оно не было услышано. И то, что мы имеем сейчас, это узкий сегмент, который используется, в первую очередь, для восполнения потерь на фронте.

— На этой неделе еще прозвучал российский сценарий окончания войны, когда Песков сказал, что война может быть закончена до конца суток, если Украина сложит оружие и капитулирует. Я бы хотела вас спросить: как вы думаете, они такое говорят, потому что им нужно что-то говорить и это такая бравада и пафос, или они в Кремле еще рассчитывают на то, что возьмут всю Украину и заставят нас капитулировать?

— Ну, как раз второй вариант — они пытаются дожать Украину, все-таки это военно-политический шантаж. Когда мне задавали вопрос, что бы вы ответили, я сказал достаточно жестко и могу повторить: идут они в задницу со своими предложениями. Мы победим в этой войне! Вопрос времени и вопрос цены, но все равно победим мы.

— А что нам нужно для того, чтобы сценарий капитуляции России состоялся? И вообще — как бы вы объяснили, как это должно произойти? Путин должен в четыре ночи, условно, выйти в эфир и сказать: «Все — Россия складывает оружие. Мы проиграли»? Или как?

— Нет-нет. Они будут манипулировать, понимая, что у них также ресурс не безграничный, подготовят информационную основу. Если они дожмут и освободят под себя территорию, оккупируют наши территории Донецкой и Луганской областей, тогда они могут сказать: ну вот мы достигли целей, поэтому мы идем на примирение. Они никогда не будут пытаться своему собственному народу сказать, что они капитулировали, поэтому будут информационно манипулировать и рассказывать басни для своего народа и для всего мира, что они просто устали, просто достигли своих минимальных поставленных целей, поэтому дальше не видят смысла воевать. Но напрямую чтобы они отказались — нужно давить по тем направлениям, о которых я говорил: военно-дипломатическое, экономическое, санкции экономические, ну и непосредственно военное направление, ведение боевых действий.

— Даже чтобы произошло то, что вы сказали, когда они остановятся на определенном рубеже, им нужно захватить весь Донбасс, так они декларировали цели своей так называемой спецоперации. Как вы оцениваете их шансы захватить еще какую-нибудь часть Донбасса?

— Они прилагают максимум усилий, у них есть ресурсы, не нужно недооценивать врага. Не нужно его бояться, но нужно четко понимать, что их военно-технический потенциал на данном этапе выше. У них значительно более низкая мотивация, но они все равно продолжают доминировать за счет преимущества в средствах огневого поражения, разведки, противовоздушной обороны, в авиации, потому что война — это не только личная человеческая храбрость, это, в первую очередь, техническая составляющая войск.

— О технической составляющей и об оружии. Недавно Байден объявил о большом пакете помощи на сумму $800 миллионов. Он сказал — я цитирую: «Свыше 50 стран дали Украине новые обещания поставить оружие, в частности, Украина получит около 140 тысяч противотанковых систем, более 600 танков, около 500 артиллерийских систем, более 600 тысяч снарядов, современные РСЗО, противокорабельные системы и ПВО». Этого достаточно, чтобы изменить ход войны в нашу пользу?

— Сама по себе техника не определяет успешность ведения боевых действий, идет комплекс: обученный персонал, качественная техника и правильное руководство двумя предыдущими показателями. Тогда это приносит успех.

— Учеба уже зависит от нас, да? Тренированность войска, подготовка?

— Конечно.

— А если оценивать с точки зрения того, сколько оружия они нам готовы предоставить в ближайшее время — достаточно ли?

— Это неплохие цифры, но теперь у нас задача подготовить персонал, который бы умело использовал это оружие.

— А те цифры, которые озвучивал Офис президента, в частности, устами Подоляка перед встречей в Рамштайне, — насколько они отвечают тому, есть ли у нас достаточно людей и можем ли мы обучить такое количество людей, чтобы обслуживать технику в том количестве, которое он назвал. И в принципе — Запад готов нам столько поставить?

— Цифры, которые были объявлены, достаточно велики, но я не хочу даже об этом говорить, потому что человек, об этом заявивший, никакого отношения не имеет к войне, далек от войска, потому как можно воспринимать этого человека? Это все равно, что меня сейчас поставили бы рассказывать о проведении сбора урожая в Украине. Я ведь не могу, я в этом не разбираюсь. Поэтому если есть люди, которые говорят, но в этом не разбираются, это даже не нужно серьезно воспринимать. Это всего-навсего советник, он юридически никто, он просто советует, а уж кто-то там непосредственно принимает решение. Нет смысла обсуждать господина Подоляка, пусть он и дальше себе плетет что хочет.

— Дальнобойная американская артиллерия, HIMARS — многие украинцы считают, что это будет оружие, которое поможет нам одержать победу и, в частности, освободить Крым. Я уже молчу о том, что все ждут, когда мы этими HIMARS ударим по Керченскому мосту. Как вы оценили значение этого типа оружия в этой войне? И отдельно хочу спросить о Керченском мосте и про объекты на территории России, откуда обстреливают нас — может ли произойти, что мы применим эти РСЗО по таким объектам? И как на это отреагируют россияне?

— Ха! Россияне будут на это всегда реагировать негативно, кому понравится, когда по нему стреляют — это первое. Второе — мы забыли, что у нас есть собственные комплексы Ольха и Ольха-М, позволяющие стрелять до 120 км, но мы не вкладывали деньги в развитие собственного оборонно-промышленного комплекса. И давайте вспомним, что даже в январе этого года Верховная Рада забрала 50 миллиардов, которые шли в бюджет Вооруженных Сил. Понимаете, какое количество собственного оружия мы могли закупить для Вооруженных Сил на 50 миллиардов? Это достаточно хорошая цифра. А сейчас мы как нищие просим «дайте то, дайте то» — и верим в чудо-оружие. Вопрос же не в чудо-оружии, а в нахождении целей, которые нужно поразить, и в точности накрытия этих целей.

Что касается непосредственно Керченского моста — решение будет принимать главный режиссер этой войны генерал Залужный, потому что именно он главнокомандующий Вооруженными Силами Украины. Что он решит — покажет время, но я, например, оставил бы щель для тех крыс, которые будут убегать из Крыма, когда мы пойдем освобождать Крым, чтобы они могли удрать поскорее с нашей земли.

Крымский мост можно оставить как щель для крыс, которые будут убегать из Крыма после наступления ВСУ, считает Кривонос. / Фото: Крымский мост / Facebook

— Тоже вариант. А как вы считаете, нужно ли Украине применять оружие по аэродромам в Беларуси, откуда взлетают самолеты, обстреливающие наши города?

— Вопросы дипломатического и военного направления. Я как военный могу ответить: я бы уничтожил технику на белорусских аэродромах, потому что они не белорусские — эти аэродромы полностью отданы россиянам, персонал там российский, охраняют эти аэродромы россияне и периметр 5 километров вокруг аэродрома уже российский — ни одного белоруса, ни военного, ни гражданского. Мы будем уничтожать на территории Беларуси непосредственно российские базы, которые являются российской территорией. Давайте так дипломатично построим ответ.

— Я так понимаю, вы считаете, что и аэродромы на российской территории, откуда взлетают самолеты, тоже являются объектами для ВСУ?

— Однозначно. Не столько аэродромы, как техника на этих аэродромах.

— Относительно Беларуси — сейчас многие обеспокоены тем, что оттуда может произойти вторжение или российско-белорусские ДРГ могут зайти. С одной стороны, есть понимание, что на данный момент там нет столько сил и техники, с другой стороны внутри страны к этому сценарию готовятся. Как вы оцениваете вероятность того, что из Беларуси может быть вторжение наземное?

— Как достаточно высокую. Я уже неоднократно говорил, что за последние 20 лет российско-украинских отношений — и боевых, и гражданских, и в мирное время — россияне ежегодно проводили текущие стратегические учения, и первым вопросом была тренировка переброски личного состава и техники на большие расстояния. Поэтому нарастить свои ресурсы на любом участке российско-украинской войны они могут, и то, как быстро они перебросили технику из Киевской, Черниговской, Сумской областей в район Донбасса, показало, что они умеют это делать. Не нужно недооценивать врага. Надо здраво смотреть и понимать его слабые и сильные стороны. Россияне способны ввязаться сначала в пограничные бои вдоль украинско-белорусской границы — напомню, это 1086 км, большой участок. И им эти бои нужны, чтобы отвлечь часть наших сил и средств, которые сейчас на востоке Украины, или чтобы растянуть наши резервы и где-тонаращивать усилия. Чем больше они нас растягивают, тем больше у них преимущества за счет количественного перевеса в технике, особенно что касается артиллерии.

— Но я правильно понимаю, что прежде чем начнется какая-то активность на границе с Беларусью, наша разведка должна увидеть, что россияне перебрасывают в тот район технику из того же Донбасса, например?

— Нет. Техника уже там находится, равно как и часть сил и средств, которые были переброшены туда небольшими группами уже давно. У них есть силы и средства, которые позволят начинать боевые действия на украинско-белорусской границе, не ожидая крупных подкреплений. Там есть кому нападать на нас.

Плюс мобилизационные сборы, начавшиеся в вооруженных силах Республики Беларусь с июня, также позволяют использовать их потенциал. Напомню, что мобилизационный потенциал Республики Беларусь — это 340 тысяч, плюс сами вооруженные силы 56 тысяч. Это практически 400 тысяч войск. Сухопутный компонент, конечно, значительно меньше, но между тем у них есть чем воевать против нас. Вопрос в моральном духе. Те, кто служат непосредственно в вооруженных силах — кадровые, очень хорошо промыты пропагандой и белорусской, и российской в пользу России. Те, кто призван из резерва и кто часто бывал на территории нашей страны, понимают ненужность этой войны для белорусского народа, и многие из них, если начнутся боевые действия, скорее будут сдаваться в наш плен. Но не нужно расслабляться, нужно готовиться к войне, и каждый населенный пункт вдоль границы на большую глубину должен иметь свои инженерные сооружения — доты, дзоты, блиндажи, минные поля. Я об этом предупреждал еще с апреля. Это делается, но мне хотелось бы, чтобы в больших объемах.

— То есть, вы считаете этот сценарий фактически неотвратимым?

— 98%, что все-таки пограничный конфликт будет. Разрастется ли он в прямую агрессию — будет зависеть от успешности действий наших войск. Если мы сразу дадим отпор и набьем морду оккупантам, они откатятся назад.

— Под угрозой сейчас все области, граничащие с Беларусью?

— Ну, это вопрос такой творческий. Разведчик всегда отвечает: вероятным характером действий противника может быть… Так вот и я говорю — может быть, а может и не быть. В первую очередь, это направление Ковеля, потому что одна из мощных бригад может нападать с Бреста на Ковельском направлении, другие подразделения — на территорию Ровенской, Житомирской и Киевской областей, плюс Черниговская, где может возобновиться наступление на Чернигов и бои в районе города.

— Реальная цель россиян в этих конкретных местах — отвлечь наши силы от Донбасса? Или они все еще не теряют надежду взять всю Украину с Киевом включительно?

— И то и другое, скажем так. Их главная цель — уничтожить нас как субъект, как независимое и самостоятельное государство. Вторая задача — отвлечь наши силы и средства, чтобы нарастить свою состоятельность на территории Донбасса. Плюс они успешно «овладевают» нашими экономическими возможностями, вывозят зерно, демонтируют определенные предприятия или на оккупированных территориях запускают те же предприятия, но уже в собственную пользу. Даже в Мариуполе они уже начали восстановительные работы и хотят запустить определенные металлургические предприятия, чтобы зарабатывать деньги уже в бюджет РФ. Поэтому нужно ясно понимать, что они изменили свои подходы и задачи — не только уничтожить Украину как независимое государство, но и заработать на этой войне.

— Как настоящие мародеры… Мы знаем, какие потери понесла российская армия, мы знаем, что она из себя представляет. Если оценивать их способность попытаться еще раз захватить Украину так, как они сделали это 24 февраля, сейчас ее вы оцениваете как ниже, чем на тот момент?

— Они быстро учатся, делают выводы из уже отработанных ситуаций, учитывают и наши слабые места, поэтому они сейчас уже пытаются откусывать шаг за шагом, накапливают силы и средства на определенных участках, пытаясь создать предпосылки для котлов или для полного окружения украинской армии.

— Каким вы видите развитие событий на фронте в ближайшие несколько месяцев?

— Будут бои местного значения и попытки россиян откусывать кусок за куском нашей земли, но я думаю, что наращивание более активных фаз войны состоится в июле, если россияне с белорусами все-таки будут наступать с территории Беларуси. Если нет, то активные бои будут в августе.

— Если начнется вторжение из Беларуси, насколько это грозит Киеву?

— Опять-таки напомню: еще за год до начала великой российской агрессии я говорил, что россияне способны за четыре часа дойти до Киева, и я совершенно не исключаю это и понимаю, если наша оборона где-то будет слаба, то они снова могут где-то прорваться и дойти достаточно быстро до столицы. Поэтому нужно быть готовым не только к боям на подступах Киева, но и к самым боям в Киеве.

— Чтобы в августе наступил перелом в войне, чего нам не хватает?

— Я бы не ставил вопрос «перелом войны в августе». Это абсолютно нормальное человеческое желание, но перелом в войне может наступить, когда мы остановим российские войска, вымотаем их, обрежем подход резервов, нанесем огневое поражение их резервам, и только после этого мы можем начинать наше контрнаступление. Контрнаступление не начинается просто так на ровном месте. Для этого нужно измотать противника, нанести ему удары и иметь свои резервы, которые могли бы наступать.

— О временных рамках здесь говорить нельзя?

— Нет-нет. Вопрос заключается не во времени, а в качественно обученном персонале, материально-техническом обеспечении боевых действий в нужных нам направлениях.

— Как вы думаете, Путин способен нажать ядерную кнопку? Решатся ли они на тактический ядерный удар?

— Да, они могут использовать тактическое ядерное оружие, у них есть этот ресурс и они рассматривают эти вопросы абсолютно спокойно.

— А мы можем что-то сделать, чтобы это предотвратить или подготовить людей к тому, что это возможно?

— Готовить людей надо ежедневно и наращивать возможности для победы, но надо понимать: если россияне его нанесут, то наш адекватный ответ, особенно что касается применения сил и средств украинских специальных операций на территории России, уже давно должен был произойти. К сожалению, это не произошло, и наши Силы спецопераций из-за неуверенного руководства не используются на полный потенциал. Мы вложили много времени и денег в это, и не только своих, но имеем то, что пока нашими ребятами гвозди забивают.

Фото: Kryvonos Serhii / Facebook

— Вы были одним из тех, кто создавал ССО. Могли ли они готовить какие-то диверсии на территории России, например?

— Они должны это делать так же, как должны готовить подразделения территориальной обороны — это одна из основных их задач, но они этого не делали. Почему? Потому что действующее руководство не совсем компетентно в управлении столь высококачественными войсками. У меня нет вопросов к частям ССО, но много вопросов к руководству, к командованию.

— А что ССО могли бы делать в России?

— Наносить точечные и болезненные удары по критической инфраструктуре городов РФ — уничтожать их электростанции, нефтегазопроводы, нефтехранилища, взрывать железнодорожные пути, железнодорожные мосты — это они должны все делать, но, к сожалению, этого они не делают.

— И они все это умеют? Их этому учили?

— Их учили долгое время и качественно учили.

— И последний вопрос. Вы считаете реалистичным сценарий, когда Запад захочет довести ситуацию в России до того момента, когда Путин будет отстранен от власти, у России заберут ядерное оружие и произойдет демилитаризация?

— Это фантастический сценарий. Почему боятся России? Потому что у нее огромный ядерный потенциал. И они боятся, что в случае смены власти или уничтожения России как государственного института огромное количество ядерного оружия начнет гулять по всему миру и это приведет к разгоранию ядерного терроризма. Они давно могли удавить Россию экономически, но они этого не делают, понимая, что не смогут контролировать последствия разрушения России.

— А какая тогда цель Запада?

— Германия и Франция хотят сотрудничать, потому что торгово-экономические отношения с Россией им выгодны, и плюс им нужен российский газ. Они, в первую очередь, рассматривают свои собственные национальные интересы, им абсолютно плевать, есть война в Украине или нет. Их интересует, теплые ли у них дома, сыт ли их народ. Поэтому они могут рассказывать что угодно, но Германия прежде всего для Германии. Это нужно четко понимать. Те, кто нас реально поддерживают и хотят нанести реальный ущерб России, — это Британия, Литва, Польша, Канада, Япония и США.

— А их поддержки нам достаточно, чтобы победить?

— Да!

Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.