Юлия Паевская провела в плену три месяца (Фото:Юлія Паєвська via Facebook)«Нам не разрешали садиться днем». Что рассказала парамедик Тайра в первом интервью после освобождения — главное
17 июня президент Украины Владимир Зеленский сообщил об освобождении из плена известного украинского парамедика Юлии Паевской с позывным Тайра.
Тайра попала в плен российских оккупантов в Мариуполе 16 марта. 20 июня в посте в Facebook она рассказала, что сильно похудела и находится под наблюдением врачей. Она заявила, что условия в плену напоминают концлагерь.
1 июля издание DW опубликовало первое интервью с Тайрой после освобождения из плена. НВ приводит ее главные заявления.
О своем состоянии
Здоровье уже почти в порядке, врачи говорят, что скоро выпишут меня из госпиталя, то есть я смогу присоединиться к своим собратьям. Психическое и психологическое состояние очень стабильное, нормальное — потому, что я не была сломана, я сохранила достоинство, достоинство в этой ситуации. Я не чувствую никакой вины и поэтому я нормально чувствую себя. Также меня настолько поддерживает вся Украина, все украинцы по всему миру, и не только украинцы. Каждому из них благодарность.
Вообще пленение и ограничение свободы, я думаю, каждому человеку изменяет сознание и корректирует отношение к обществу и к себе. Что касается меня, то, конечно, это новый этап жизни. Конечно, я изменилась, но я вынесла опыт, который является абсолютно бесценным, он очень дорого достался. Я больше никогда не попаду в плен, это сто процентов, и никому не советую туда попадать.
Вынести все это физически и морально очень тяжело. Только потому, что я много лет практиковала восточные боевые искусства, йогу и готовилась к Invictus Games («Играм непокоренных»), которые основал принц Гарри, я была в классной физической форме, я смогла сохранить сознание и более-менее остаться в неплохой кондиции. Но все равно состояние на момент возвращения было очень тяжелым. Лучше в этой жизни обойтись без подобных испытаний.
Освобождение
Достоверность того, что это произойдет, была менее одного процента, но произошло чудо. И когда я обняла первого нашего, это было невероятно.
Не было эмоций, я просто сделала poker face, я вообще держалась очень сдержанно. Очень тяжело было сохранять спокойствие. Но я держалась всю дорогу спокойно. Я старалась не думать над этим, чтобы не показать им свою слабость.
Они мне сказали, потому что меня долго везли. Ничего не объясняя, посадили в машину и увезли. И когда я спросила, когда мы далеко уже уехали, они сказали, что будет обмен и тебя обменяют. Я сказала: "ок".
Как попала в плен
Я была все эти три недели в мариупольском госпитале и оказывала помощь, помогала на сортировке, которая является очень важным этапом приема раненых. В этом госпитале было много детей и женщин в подвалах, потому что у госпиталя был генератор и достаточно воды, были женщины с маленькими детьми. Был свободный автобус. И я просто собрала тех женщин с детьми, посадила в автобус и уехала в Запорожье, потому что они просились на украинскую сторону. И прошла информация от местных, что можно пройти по коридору и что многим людям удалось пройти. Я решила рискнуть. Я знаю, что с женщинами и детьми ничего страшного не произошло.
Условия в плену
Я за все время не имела не то что каких-то комфортных для женщины вещей, у меня ничего не было. В чем я была – это один комплект белья, одни брюки, кроссовки и немного одежды, и все. Все остальное у меня отобрали, у меня ничего не было. Мне не предоставили ни телефонную связь, ни медицинскую помощь. Однажды позже фельдшер мне помогла, и это было очень достойно, но один раз. Я не буду говорить о пытках и психологическом влиянии, хотя оно было страшным, пока не завершится следствие.
В последнее время меня удерживали в Донецком СИЗО. Там осталось очень много наших пленных. Отношение ужасное. Кормят более или менее, умереть от голода не получится. Но в последнюю неделю нам даже мыла не дали. То есть в камере 22 женщины, камера три на шесть метров, десять коек. Другие также не имели никакой информации о своей семье и детях.
Нам не позволяли днем даже садиться, мы должны были стоять. А спать можно было с 10 вечера до 6 утра. Но на самом деле отбой давали позже, а будили раньше. Сидеть можно было только на маленьких лавочках, где все 22 женщины не поместятся, там максимум шесть худых девушек могут сесть. Надо меняться и постоянно проверяется, чтобы ты не сидел. Если садишься, тебя наказывают — сначала кричат, а дальше могут зайти и что-то сделать.
Расстрельная статья
Когда мне предъявили обвинение, а это расстрельная статья, совершенно бездоказательная, я была очень удивлена. Я говорила, что я просто выполняла свою присягу, я давала присягу народу Украины и действовала на территории своего государства, в Мариуполе. На что они говорили, что это была территория «ДНР».
Они действуют очень профессионально. И очень тяжело фильтровать, где ложь и где правда. Мне сразу сказали: жить ты не будешь и лучше тебе самой закончить жизнь. Конечно, для них это было бы очень удобно, но я не дала им такого шанса.
Фильм, который сняла о Тайре роспропаганда
Не помню, в какой день, потому что они слиплись для меня в один – ни сна, ни еды, я почти не пила воды… Это было в начале. Меня заковали в наручники, то есть я сидела закованная в наручники, и отвели в комнату, где уже был выставлен свет и находилась съемочная группа какого-то российского канала. У недостаточно образованного человека в плане психологии, наверное, они вызывали бы доверие. И они стали задавать вопросы. Через некоторое время я поняла, что вопросы задаются таким образом, чтобы потом можно было смонтировать, вырезать куски. Я уже начала корректировать то, что я говорю. Но на первые вопросы я реагировала не так, как следовало. В дальнейшем я говорила так, чтобы порезать это было тяжело. Но они все равно слепили из этого материала абсурдную вещь.
Нацистка, убийца, что-то с органами связано. Я вообще когда услышала весь этот бред – это просто бред, это на голову не натянешь – я очень удивилась. Я столько лет на фронте, все знают, чем я занимаюсь. Если бы я что-то не то делала, то украинские спецслужбы меня остановили бы в самом начале.
К примеру, то, что я нацистка. Оригинально я русскоязычная, я настолько откровенна, и у меня столько разных друзей во всех разных областях и нациях, что так думать — это просто идиотизм.
Состояние других пленных
Там содержится сейчас одна из медиков, которая на седьмом месяце беременности. Я думаю, что у нее все же немного улучшены условия содержания.
Телесные повреждения заживают, но не у всех. Есть вещи, о которых я не могу говорить. Но моральное состояние ужасно, потому что большинство пленных не имеют психологической подготовки. Я хотела бы разработать инструкцию для попавших в плен — как вести себя, о чем думать, что говорить — и для гражданских, и для военных.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.