Уничтоженный российский танк на востоке Украины (Фото:128 отдельная горно-штурмовая Закарпатская бригада — Закарпатский легион / Facebook)«Осталось мало сил». В тылу россиян осталось немного ресурсов для усиления наступления на Донбассе — интервью
Для усиления наступления на востоке Украины у оккупантов осталось мало сил в тылу, рассказал в эфире Радио НВ Егор Чернев, народный депутат, глава постоянной делегации Украины в парламентской ассамблее НАТО.
Цей матеріал також доступний українською
— Конечно, нас волнует ситуация в Луганской и Донецкой областях. В городах Луганской области, это, прежде всего, Северодонецк, это Лисичанск. И также на севере Донецкой области, Бахмут, прежде всего. Относительно Северодонецка. Журналист Бутусов сегодня написал, что россияне вышли к трассе Бахмут — Лисичанск возле деревень Нагорное и Берестово. Одновременно оккупанты расширяют клин прорыва на север к Покровскому и к югу от села Врубовка на Лисичанск и Северодонецк. Оккупанты таким образом пытаются охватить и окружить с двух сторон. Совпадает с вашей информацией?
— Да. Единственное, что трасса Бахмут — Лисичанск, она в принципе довольно неплохо защищена с нашей стороны. Потому что у нас там на сегодняшний день господствующие высоты и мы там закрепились. Действительно, они пытаются с разных сторон: и с севера, и с юга продвигаться. В частности, и по направлению Святогорска. Там, в принципе, нам помогает держать оборону Северский Донец по всей этой линии, как природное такое фортификационное сооружение, скажем так. Не постройка, а фортификация. Но, в принципе, где-то так. По Лисичанску сейчас больше работает артиллерия РСЗО. Бои там были два дня тому назад. Там каждые 15 минут что-то прилетает. А в Северодонецке — это действительно тяжелые уличные бои.
— Учитывая встречу Рамштайна и темпы предоставления Украине ударного дальнобойного оружия. У вас есть видение, как изменить ситуацию в пользу Украины, понимая, что нам нужна дальнобойная артиллерия? Переговоры об этом идут, а вот в отношении сроков — это огромный вопрос. Что вы скажете?
— Здесь не столько вопрос, сколько понимание, скажем так, что происходит. Некоторые поставки по ленд-лизу, они уже в пути, они уже следуют через Атлантику. Это занимает некоторое время. Потому что все-таки тяжелое вооружение, оно не доставляется по воздуху, не хватает для этого мощностей. HIMARS идут все-таки к нам по морю. Вместе с тем, мы видим, что выделяются какие-то мощности наших стран-соседей, в частности Польши, Чехии, Словакии, которые, я думаю, уже на грани того, что они могут дать. Здесь нужно понимать, что, к сожалению, потому, что такой долговременный мир приспал европейские страны. Многие из этих стран в последние десятилетия просто сокращали армию и вооружение. В частности, речь идет и о Германии, которая просто не может предоставить много всего. И здесь вопрос уже просто о производстве, и это тоже занимает время. Я надеюсь, что эти обязательства, которые были в частности взяты уже на третьем Рамштайне, они будут выполнены. Но, опять же, вы видели, что там объявляются сроки где-то даже август месяц. К сожалению. А нам нужно уже сейчас.
— Вот вы говорите о том, что в последнее десятилетие уменьшали расходы на оборону европейские страны. А у нас в Украине уже девятый год война идет. Как держатся украинские войска в самом Северодонецке сейчас?
— Героически. Если одним словом, то героически. Потому что очень сложно противостоять противнику, превосходящему и в количестве вооружения, и в количестве личного состава. Потому что из того, что я вижу, и из того, что мне говорили командиры и комбриги бригад, которые расположены на линии фронта. Создается такое впечатление, что стянули туда для формирования такого ударного кулака все, что было у них на Донбассе. Потому что, если вы помните, в начале наступления на Донбассе, они пытались идти широким фронтом и в направлении Северодонецка, и в направлении Авдеевки, Донецкое направление и ниже. Сейчас на тех направлениях более-менее тихо.
То есть они не идут уже в атаки, но постоянно обстреливают. Чтобы держать наши силы в напряжении. Чтобы мы не перебрасывали туда [силы]. Но наша разведка говорит, что в тылу у них там не так уж много сил осталось. Они все были переброшены именно на направление Лисичанска, Северодонецка. И действительно, таким мощным силам очень сложно противостоять. Опять же, по словам наших военных, преимущество даже в тех же снарядах, я имею в виду использование снарядов один к 12. То есть, мы выпускаем по ним один снаряд, а нам прилетает где-то 10−12 по этим направлениям. Это очень тяжело выдержать. Но наши держатся. Героически держат оборону.
— У нас все осознают, что очень важно не допустить окружения украинских войск?
— Абсолютно. Командование понимает оперативную ситуацию, полностью картину театра боевых действий понимает. И потому там есть маневры, есть ужесточение. Я все это видел своими глазами, каким образом там перемещаются наши войска. И совершенно четкое понимание, где они могут прорваться, где они пытаются оказывать наибольшее давление. Это все понимают наши военные.
— Вы можете прокомментировать заявления, в частности Давид Арахамия заявил, что сейчас потери убитыми в среднем составляют от 200 до 500 человек. И мы с вами слышали раньше о том, что президент говорил, что на востоке каждый день погибают от 50 до 100 человек. [Позже] президент уточнил, сказал от 60 до 100 украинских военных. Еще около 500 получают ранения. Разница в этих цифрах, по вашему мнению, объясняется именно обострением в районе Лисичанска, Северодонецка?
— Мне сложно комментировать то, что сказал Давид. Я не знаю, может, у него есть доступ к данным. У меня нет такого доступа. Я могу говорить то, что я видел и слышал от наших военных. По этим направлениям действительно трудная ситуация, мы несем потери. Но все же оценки их несколько ниже тех, о которых говорит Давид. Действительно, нуждаются в пополнении. В принципе, происходит пополнение на ротном уровне, на батальонном уровне. Потому что теряем, теряем каждый день. Не уверен, что именно в таком количестве, как называет Давид, но цифра от 100 до 200 погибшими каждый день, я думаю, что реальна.
— Как вы считаете, сейчас в Киеве руководители стран, это наши партнеры, понимая напряженность этой ситуации, они могут помочь в том, чтобы Украина быстрее получала оружие? Речь идет о дальнобойном оружии, речь идет о беспилотниках, о противокорабельном оружии и боеприпасах. Что очень важно, о насыщении боеприпасами. Вот эта встреча — это президент Франции, премьер Италии, канцлер Германии, это президент Румынии. Подтолкнуть процесс эта встреча способна?
— Я надеюсь, что способна. Но здесь следует понимать такие более глубинные, пожалуй, процессы. Потому что вот это затягивание со стороны некоторых стран снабжения оружием. Во-первых, действительно есть вопрос о наличии этого оружия, потому что некоторые страны нам уже отдали то, что могли отдать, оставляя себе то, что они считают критическим для своей безопасности и обороны. А во-вторых, мне кажется, что страны, главы которых представлены в Киеве, они понимают, что усиление Украины и полный крах Российской Федерации им не то, чтобы очень выгодны. Я так понимаю, что они все же в далеком будущем все равно видят какое-то взаимодействие с Российской Федерацией. Потому что исторически они связаны, скажем так, работали и сотрудничали.
Я думаю, что видят перспективу такого сотрудничества. Во-вторых, они не хотят усиления, как я уже говорил, Украины и Соединенных Штатов, которые вместе с Британией являются ближайшими союзниками для Украины, Польши и стран Балтии. Я думаю, что этим, в том числе, обусловлена такая позиция. Но они не понимают, что отмалчивающиеся сейчас страны, они не будут участвовать в новом формировании, нового такого мирового порядка в Европе или в Северной Атлантике после победы. Поэтому я думаю, что достучаться до них можно. В том числе, показывая реальную ситуацию на Донбассе. Посмотрим. Посмотрим, приведет ли этот визит к каким-либо ускорениям предоставления вооружения.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.