Французская САУ CAESAR (Фото:Группировка Объединенных сил / Joint Forces Task Force / Facebook)«Война артиллерии, разведки и авиации». Что нужно Украине для достижения паритета на фронте — объясняет Рахманин
Народный депутат, член Комитета ВР по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки Сергей Рахманин объяснил в эфире Радио НВ, насколько неравномерно соотношение сил на фронте и при каких условиях возможно достижение паритета.
Цей матеріал також доступний українською
Сергей Рахманин
народный депутат, член комитета ВР по вопросам национальной безопасности, обороны и разведки
За счет чего враг, хотя и медленно, но продвигается в Донецкой и Луганской области? За счет простой штуки — преимущество в артиллерии и боеприпасах.
Для понимания. Эта война — это, прежде всего, война артиллерии, разведки и авиации, в частности беспилотной, но не только. Если эффективно действует разведка, армия имеет достаточное количество разных стволов, прежде всего дальнобойной артиллерии и РСЗО (т.е. [систем], которые способны бить от 30 км до 80–100 км), она имеет преимущество. Особенно если у нее есть боекомплект.
Украина и Россия обычно используют примерно те же артиллерийские системы. Да, мы получаем определенное количество западных [образцов], но пока работаем в общей массе одними и теми же.
Имеются реактивные системы залпового огня. Россияне, согласно официальным данным, на первом месте по количеству таких систем. Их у них к началу войны было 3391. Это [информация] из корректного ресурса. Соединенные Штаты, например, на третьем месте, имеют только 1366. Мы к началу войны имели 490. 3391 и 490 — просто сравните. Это первое.
Второе. Да, они несут потери, но потери несем и мы. Главное: Россия — единственная страна, которая в большом количестве может производить боекомплект для самоходных артиллерийских установок, для РСЗО, то есть боеприпасы для Смерча, Урагана, для 152-мм гаубиц. У Украины такого производства нет. [Мы] обладали достаточно ограниченным запасом, который уменьшился после взрывов на арсеналах. Сейчас, в период интенсивных действий, он постоянно иссякает. Стран, которые могут предоставить нам этот боеприпас, не так уж много. И даже не все, кто его имеет, способны его продавать. То, что приходит, — сразу используется.
Поэтому Россия имеет множество стволов и почти не ограниченный боекомплект. У нас есть ограниченное количество стволов и ограниченный боекомплект.
Если раньше они вынуждены были размазывать свою активность, свои силы и средства по множеству локаций, то сегодня это очень маленький участок, на котором можно обеспечить невероятную плотность огня. И за счет этого они получают преимущество.
Я не зря назвал цифры, могу и другие [озвучить]. Например, САУ — самоходные артиллерийские установки. Это артиллерия, которая выгодна тем, что более мобильная, как правило, имеет больший калибр, может бить на большее расстояние, а главное — она маневренная, может передвигаться. Россияне к началу войны имели 6574 САУ, по-моему. У нас было 1067. Не все [в РФ] в рабочем состоянии, но разница в цифрах ощутима.
Калибр 152 мм и 122 мм. У нас запас иссякает, у россиян он пока достаточно большой. Они создают дополнительную плотность огня.
Нам действительно поставляют вооружение: два типа 115-мм гаубиц и три тип САУ, которые уже используются, — Krab, CAESAR, Paladin. И будет еще больше. Но эти виды вооружения измеряются единицами, в лучшем случае – десятками. Для того чтобы хотя бы был паритет (не преимущество), мы должны получать тысячи, а не десятки и, тем более, не единицы [техники].
Теперь вопрос: как быстро западные страны могут эти тысячи поставить? Не нужно искать зраду, хотя, возможно, ее элементы можно найти. Понятно, что есть Россия, которая все равно давит на некоторые страны. На определенные страны оказывает давление их общественное мнение. Но есть конкретные рассуждения. За исключением [нескольких] стран, у других [число] САУ измеряется десятками, а в лучшем случае — сотнями.
Если условной стране говорят: «Дайте 155-мм САУ». Она смотрит на их количество и думает: «А вдруг завтра война у нас?». Это тоже аргумент для многих — у них ограниченный ресурс.
Большое количество САУ находится в ограниченном количестве стран. Никто не готовился к большой войне. Даже в Польше и странах Балтии ощущение угрозы появилось относительно недавно. А в странах Западной, даже Центральной Европы не было ощущения, что им придется использовать САУ, РСЗО или танки. Речь шла о системах для поддержания коллективной безопасности.
Поэтому, к сожалению, говорить о том, сколько [оружия], когда и как мы получим, очень тяжело, потому что это ежедневный тяжелый процесс. Насколько я знаю, Министерство иностранных дел и Министерство обороны, президент прилагают достаточно усилий, чтобы ускорить этот процесс. Но это очень сложно.
Для того чтобы накопить критическую массу этих средств, нужно время. Для того, чтобы научить людей, — нужно время. Более того, эти системы тоже будут выбивать, их тоже будут поражать, уже поражают.
Пять [разных] САУ у нас будет, а может быть, даже больше. Это все разные системы. У них единственное общее — калибр 155 мм. Но это разные системы, поэтому нужно обучать большое количество людей. Эти люди тоже будут гибнуть, могут быть ранеными, могут попадать в плен, и нужно будет их кем-то заменять.
Будь у нас год, тысяча САУ одного типа, мы бы научили [военных], а потом поехали освобождать наши земли вплоть до Джанкоя и Бахчисарая. А мы под огнем в условиях единичного снабжения оружия, которое неизвестно каким будет, пытаемся наладить эффективную систему сопротивления врагу. Это очень сложно. И никто на самом деле не знает, как быстро и насколько безболезненно это происходит. Но то, что это происходит, — это еще один подвиг, который совершают украинские военные.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.