Имперский пророк в Украине. Наталья Старченко объяснила, зачем Россия популяризировала в Украине Пушкина, и чем он опасен до сих пор
Наталья Старченко, ученая и автор научно-популярных бестселлеров, в течение часового разговора с НВ излагает свою — оптимистичную версию отечественной истории, и утверждает, что Украина была не столько колонией России, сколько ее творила и развивала.
Масштабная война с Россией привела украинское общество к переосмыслению собственной истории: как оказалось, Украина не всегда была связана только с Российской империей, а ее история не состояла исключительно из страданий порабощенного народа, как утверждали советские и постсоветские ученые.
Видео дня
Среди тех историков, которые в корне не согласны с такой версией событий, наиболее известной является доктор исторических наук Наталья Старченко. Она утверждает: украинская история глубже и богаче общеизвестной, а главное — отечественные Средние века и более поздний период имеют такие же признаки развития демократии, которые были присущи европейским народам того же периода. Также украинцы неотделимы от создания государственных институтов Европы того времени.
На древние и актуальные темы автор нескольких популярных книг по истории Старченко разговаривает с НВ.
— Давайте начнем с событий последней недели: несмотря на войну, острую общественную дискуссию вызвало начало процесса избавления украинских городов и поселков маркеров российской культуры. Что думаете вы об улицах Александра Пушкина, Льва Толстого и Федора Достоевского в украинских городах?
— Литература была едва ли не самым действенным инструментом колонизации нероссийских окрестностей Российской империи. Она предлагала привлекательные для всех образцы, которые подавались общим культурным достоянием. Даже если там речь шла о прославлении империи, чем занимался Толстой, и «противопоставлении» украинцев, которое заметно в творчестве Пушкина. Напомню, как точно совпадает утверждение Путина о том, что российские войска воюют в Украине за идентичность России, с Пушкинским: «Кто устоит в неравном споре: // Кичливый лях, иль верный росс? // Славянские ль ручьи сольются в русском море? // Оно ль иссякнет? Вот вопрос».
Давайте спросим у себя, почему в Украине более 100 памятников Пушкину и более 1000 улиц носят его имя? Потому, что этот поэт входит в мировой канон, или потому, что его Российская империя назначила на место поэта-пророка, который провозгласил особую «всечеловеческую» миссию русского народа? Можно даже назвать дату рождения Пушкина как пророка – его столетний юбилей 1899 года. А теперь посмотрите, когда в Киеве появились улица Пушкинская и первый памятник. Ответ угадываемый. При этом в том же году были запрещены к печати украинские переводы стихов Пушкина и Сказка о рыбаке и рыбке. Ведь пророк не мог говорить на «малороссийском наречии», потому что украинский язык был запрещен в образовании и публичном пространстве.
Такие параллели повторятся. 1937 стал определяющим для утверждения Пушкина в Советском Союзе, знаменуя поворот к русскоцентрической модели в политике и культуре. Грандиозное празднование пушкинской годовщины должно было ускорить создание общей советской культуры на русском фундаменте. Изучение творчества поэта-пророка вводилось во всех классах школы, чтобы «поднять уровень знаний по русскому языку и литературе».
В то же время закончилось заигрывание с украинским национальным «сантиментом» - этот год стал годом большого террора и уничтожения цвета украинской культуры в Сандармохе [место массовых казней]. Украинская культура была зачищена, а вместо этого Пушкин триумфальным маршем двинулся по Украине. Чтобы, наконец, Сталин мог провозгласить в своем знаменитом тосте 24 мая 1945 русский народ «самой выдающейся нацией из всех наций».
Понимание природы украинской пушкинианы как имперского доминирования, маркировки империей своей территории может помочь в процессе деколонизации.
— Довольно часто люди в других странах мира не понимают, почему украинцы защищают родную землю, почему не хотят сдаваться и повиноваться, почему именно мы то и дело сталкиваемся с Россией в ее разных воплощениях на полях войны. Какой ответ на этот вопрос дает история?
— На самом деле, этот вопрос очень сложный и страшный. Он в том числе и о том, почему Запад готов был закрывать глаза на имперскую сущность России и мириться с ее претензиями на свою «сферу влияния» после распада Советского Союза вопреки замечательным европейским ценностям. Почему в течение длительного времени, слушая преимущественно голос России, Запад пренебрегал другими голосами. Но это и о нашей слабости и отсутствии деколонизационного дискурса, о присутствии в Украине российских символов и реалий, о нашем кажущемся сходстве с Россией, как для замыленного российской пропагандой внешнего взгляда.
Это и о наших прекраснодушных месседжах Запада — готовности перестать стрелять, о пренебрежении подготовкой к более серьезной фазе войны, которая продолжалась с 2014 года. Мой польский знакомый 23 февраля прислал мне статью из The New York Times известного политического аналитика, который призывал: готовьтесь к серьезным трансформациям мира, Украины, считайте, уже нет. Как мы узнаем позже, нам отводили максимум трое суток. Нас в очередной раз похоронили заживо. То, что мы суверенная сильная нация, граждане которой готовы жертвовать своей жизнью за право быть, оказалось неожиданностью для мира. Должны, пройдя через страшные испытания, окончательно состояться как Украина. Не для мира, прежде всего для себя самих.
— Есть такое понятие — неисправленные ошибки прошлого, повторяющиеся снова и снова. Есть ли в истории украинского народа такие ошибки, которые не дают нам продвигаться дальше?
— Мы писали свое прошлое преимущественно как вооруженную борьбу за свободу от иностранного порабощения. Но мы не совершили значительно более важной операции - мы не проанализировали наличие в нашей культуре колониальных следов. Мы не проанализировали, как и с помощью каких инструментов империя присваивала наше символическое и культурное пространство, как она маскировала свое присутствие. То есть мы не осуществили широкую деколонизацию.
Михаил Грушевский зимой 1918, увидев ужасы большевистской России в Киеве, писал о необходимости полного разрыва с империей, ставил это как задачу номер один. Россия продемонстрировала свое человеконенавистническое лицо через 100 лет, пытаясь окончательно решить украинский вопрос путем физического уничтожения украинцев. Так что на кону наше выживание. Если мы после победы не удалим имперские метастазы — болезнь вылезет снова.
— История украинского народа долгое время была текстом печальным и полным страданий, возможно ли ее переосмысление?
— Я предлагаю писать нашу историю, ставя в центр нашу идентичность в прошлом, исследуя, в каких формах она возникала и как развивалась. Тогда мы увидим, почему, когда исчезают империи и изменяются границы, под их обломками все равно остается Украина. А это очень оптимистичная история, потому что мы есть.
— Сегодня перед украинцами встала задача отделить себя от имперского русского мира, но была ли Украина колонией, или наоборот фундатором Российской империи?
— Мы не укладываемся в традиционные определения колонии – отдаленной от метрополии территории, жители которой, с точки зрения колонизаторов, имеют более низкий уровень культуры и отличаются другим цветом кожи. Метрополия в таких случаях подает свое присутствие как цивилизационную миссию в отношении колонии. В нашей ситуации скорее колония на многих этапах развивала и творила империю. Эти обстоятельства затемняют имперскую сущность России в ее разных формах, поэтому камуфлируют факт присвоения ею украинской истории и большой части украинской культуры.
Украинскому прошлому разрешено было стать разве что небольшим дополнением к русской историографии, начинавшейся со времен древней княжеской Руси. Это приложение сводилось к короткому эпизоду — восстанию Богдана Хмельницкого, направленному на «воссоединение с братским русским народом». Поэтому в путинской версии украинской истории так много ненависти к тому периоду, где Украина существовала вне сферы влияния России, до середины XVII ст. Украинцам в их истории позволено было преимущественно носить селянскую свитку. Между тем русское православие вобрало в себя духовное наследие выпускников Киево-Могилянской Академии, присвоив Димитрия (Туптала) Ростовского, или Феофана Прокоповича. В русском музыкальном наследии фигурируют украинцы Дмитрий Бортнянский, Максим Березовский и Артемий Ведель. Иван Козловский рассматривается как явление русского оперного искусства. Длинный список художников, присвоенных Россией, тянется через века, львиная доля так называемого русского авангарда, которую мы только начали отвоевывать — Казимир Малевич, Василий Кандинский, братья Бурлюки. Фильм Сергея Параджанова Тени забытых предков представлялся на Западе как крупное достижение российского кинематографа.
— А вот если заглянуть в давние времена, когда же, по мнению современных историков, появился украинский народ, уже признававший свою субъектность? Каким он был?
— Нам, разумеется, хочется найти что-то надежное и конкретное в прошлом, тот миг, когда прозвучит: «Мы — народ». Такое заявление, например, услышат от волынцев поляки и литвины на Люблинском сейме 1569 года, причем еще с весомым дополнением: «Мы народ такой почтенный, что ни одному другому не уступит».
Заявители охватили этим «мы» не только себя, но и жителей Киевского и Брацлавского воеводств, с которыми на то время пребывали в составе Великого княжества Литовского. Долгое время считалось, что жители Руси как провинции Польского королевства (Русское, Белжское и Подольское воеводства) не узнали «своих» в волынянах, брацлавянах и киевлянах. Источники, однако, свидетельствуют, что узнали. В 1572 году жители Руси решат, что в экстремальной ситуации бескоролевья надо держаться вместе, как когда-то делали их предки, чтобы «не разорваться». А их сожитель по государству Ян Анджей Красинский в 1574 году будет рассказывать новоизбранному королю Генриху Валуа о Руси в составе Речи Посполитой, которая когда-то была независимым государством и имела правителями королей.
К слову, только украинские воеводства назывались «панствами Руси», то есть аналогами государств, потому что в прошлом были таки государством. Вот к концу XVI — к началу XVII в. в Речи Посполитой и будет сформирована концепция "народа Руси" как совершенно независимого, объединенного договором в одном государстве с польским и литовским народами.
Этот народ, как считалось, имел свое собственное прошлое, имел свои права, полученные от давних князей, и только подтвержденные польскими королями, имел потенциальных властителей крови давних князей Руси, имел свой язык. Эта концепция жестко свяжет раннемодерный народ Руси, проживавший в Речи Посполитой, с древней Русью в одну историю. Она обеспечит продолжительность и для Гетманщины.
— Что на протяжении веков отличало украинцев от их соседей?
— Мы формировались в одном государстве с другими жителями Речи Посполитой, причем, как вполне равноправная часть. Более того: Киевское, Волынское и Брацлавское воеводства имели привилегии, гарантировавшие им сохранение своего права, своего языка как языка суда и администрации, нерушимость границ, равенство православных и католиков и ряд других вещей.
Соответственно, во многом уникальную для тогдашней Европы политическую культуру мы не только усваивали, но и творили. Заключали договоры с королями, которые избирались всем шляхетским обществом, и следили за их соблюдением. Вносили пункт о праве на сопротивление владельцу, который нарушит договорные условия. Принимали акт о религиозном мире так называемую Варшавскую конфедерацию в 1573 году, в то время, когда Европа вырезала своих протестантов. Вырабатывали культуру диалога, где должен учитываться голос меньшинства, соответственно, учились слышать аргументы другого и искать наиболее приемлемый для всех сторон вариант. Пусть даже во время этих диалогов упорно хватались за сабли. Но в то же время принимали как аксиому — важнейшей ценностью является гражданский мир.
Поэтому даже во времена глубоких кризисов искали фундамент для понимания. Ценили право, которое считалось владыкой над всеми — королями и подданными. А едва ли не самое главное — чувствовали, что они и есть государство, поэтому действовать нужно так, «чтобы не быть последними в служении Отчизне», так на одном из собраний заявили волынцы.
Эта культура, как ни странно, сохранилась у украинцев, несмотря на два столетия попыток жесткой унификации в Российской империи и «дисциплинирования» через Голодомор и красный террор в Советском Союзе. Может быть, она работала как механизм нашего сохранения.
— Есть довольно распространенное мнение об украинцах как народе, разделенном империями настолько, что сами они не слишком способны были выстраивать и запускать эффективные государственные институты. Справедливо ли это утверждение?
– Наша история довольно долго рассматривалась исключительно в рамках Российской империи. Ее центральным эпизодом было казацкое/народное восстание под руководством Богдана Хмельницкого за освобождение от польского гнета. Для официального русского историка Николая Устрялова, внедрявшего известную формулу «самодержавие-православие-народность», украинская история была лишь коротким эпизодом времен правления царя Алексея Михайловича. Михаил Грушевский легитимизировал украинский народ через творение для него продолжительной истории от Руси, однако, по сути, свел украинцев к казакам и селянам. За пределами украинского пространства остались элиты, то есть политический «народ», занимающийся созданием государства, и большой кусок неказачьей территории.
При этом исследование шляхты уже во времена независимой Украины убеждает - именно эта политическая элита сформировала концепцию отдельной Руси в Речи Посполитой, она защищала, когда это было нужно, свое право, свой язык и православную церковь - независимо от того, была ли эта шляхта православной, католической или протестантской. Соответственно, это она вносила в Генриховы артикулы [договор, на котором будут присягать все короли Речи Посполитой] упоминание о себе в трех пунктах, начиная с 21-го. Она знала, как добиваться своего на сеймах, потому что была частью сословия, которое считало себя государством и заявляло: «Мы, мы являемся Речью Посполитой». Собственно, эта политическая культура была унаследована и казаками, значительную часть которых составляла шляхта. Добавим к этому традиции самоуправления, характерные для всех украинских сословий.
В действительности история демонстрирует фантастическую способность украинцев к самоорганизации. Конечно, империи умеют вымывать из порабощенных народов лидеров. Но, как видим сейчас, наше государство оказалось неожиданно как для нас самих, так и для мира устойчивым. А об умении самоорганизовываться можно уже слагать легенды. Поэтому нужно по-другому взглянуть на нашу историю.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.