«Русский бардак». Автор расследования о провале кремлевской пропаганды о отрешенности Кремля — интервью
Накануне российское издание Проект опубликовало расследование о полной неготовности РФ как государства к войне против Украины, которую сама и начала. НВ разбирал основные тезисы неготовности и военных, и кремлевской пропаганды к войне.
В интервью Радио НВ Михаил Рубин, журналист и один из авторов расследования рассказал, как тотальный бардак оказал влияния на все планы оккупантов.
https://www.youtube.com/embed/FxZ0U59yktk
— Исходя из тех разговоров с инсайдерами, которые вы провели, насколько Путин все-таки оторван от реальности?
Видео дня
— Вы знаете, говорят, что серьезно. Вот окружение стало разговаривать с президентом, вдруг обнаружило, что он действительно оторван. И все эти разговоры, все, что мы шутили, что Путин сидит в бункере, оторвался от жизни, вдруг выясняется, что это чистая правда! Как у меня вообще строился этот разговор? Я стал спрашивать людей, а как вы понимаете, что Путин действительно думал, что в Украине российскую армию действительно будут встречать с цветами, что ли? И вот мне в ответ рассказали такую историю, мне сказали: похоже, что так.
И вот рассказали историю о том, что он на полном серьезе считал, что батальон Азов — это то формирование, каким оно было сколько-то лет назад. Он считал, что с тех пор ничего не изменилось. Он действительно живет в плену этих красных папочек, которые ему подкладывают. Таких историй немало. Много. Вообще переговорам мы отдельную главу посвятили, именно ходу переговоров. Потому что она показывает, как он живет. У него есть помощник Мединский. Формально главный переговорщик России. Путин не считает нужным быть с ним на прямой связи. Когда Мединский в какой-то момент потребовал с Путиным поговорить, он сутки не мог с ним связаться. Еще раз, это же понятно, что президент не должен с каждым чинушей общаться, вполне нормально, как бы мы не относились к Путину, естественно, президент любой страны не с каждым человеком должен быстро связываться. Но это его помощник. Это человек уполномоченный от его имени вести сейчас переговоры с Украиной. Вообще, видимо, решение такого рода вопросов — это не то, что самое главное сейчас для российского президента.
— А есть ли предположение о том, откуда у него в голове берется параллельная реальность? Это важно, кто все-таки поселил ему в голову эту параллельную реальность?
— Здорово было бы, если бы мы это накопали, мы этого не знаем, мы можем только предполагать. Что мы можем предполагать? Об этом много говорят последние месяцы. Они сначала сами создали параллельную реальность на российском телевидении, потом сами его стали смотреть, сами в него поверили. Мы не знаем, но те небольшие факты, которые мы установили в ходе нашего расследования, говорят о том, что, похоже, это правда. Мы знаем, конечно, кто у Путина отвечает за информирование, куратор пропаганды Алексей Громов, он же, видимо, вместе с Песковым формирует информационную картину у Путина. Это логично. Те же люди, которые отвечают за пропаганду, те же Путину составляют дайджест СМИ и так далее. Что они ему подбирают, в это он и верит. С другой стороны мы не должны быть настолько наивными, чтобы думать, что президент должен полагаться на то, что ему подсказывают чиновники. А то мы так уйдем в миф про доброго царя и плохих бояр. Проблема же в том, что он сам создал такую систему, при которой сам верит в собственную пропаганду. Так что это, конечно, личная проблема Владимира Путина.
— Правильно я понимаю, что в первые дни внутри самой России не верили в то, что Россия будет воевать с Украиной?
— Да, конечно. Более того, уже после того, как Путин провел этот легендарное заседание совета безопасности, после этого многие люди отказывались думать. Также обратите внимание, когда было это заседание Совбеза, на котором они одобрили идею признания независимости «ДНР» и «ЛНР», там же тоже выходил премьер Мишустин и говорил, что мы посчитали последствия санкций. Он имел последствия санкций именно от признания независимости, на которое Западу было бы, честно говоря, скорее всего все равно. И скорее всего все бы это проглотили. Они не просчитывали, им Путин не говорил, самым большим начальникам. Говорят, что он не предупреждал о войне не премьера, ни главу своей администрации, что тоже удивительно. Они были не в курсе.
Финансово-экономический блок российского правительства ничего не знал. При чем это тоже надо признать. Это не самые глупые люди в российском руководстве. Они, наверное, в каком-то смысле действуют и сейчас относительно профессионально, как могут. Как-то пытаются, как могут, удерживать курс и так далее. Не совершают каких-то супер-фатальных ошибок. Они о себе думают, как о профессиональных экономистах. Я о них говорю в том смысле, что это не политики, они в первую очередь действительно финансисты, экономисты, банкиры. А как они могут просчитывать последствия, если им не рассказывают, последствия чего они просчитывают? Они были в шоке. В первые дни войны говорят, что все были в таком шоке, что исключительно матом комментировали все происходящее. А вот потом все начало меняться. Потому что человеческий мозг имеет свойство адаптироваться к самым ужасным мыслям, под влиянием обстоятельств смиряться, наверное, со всем. Но в начале, да, первая реакция была шоковая, реакция, что как так, нас не предупредили, мы к такому не готовились, как профессионалы. Было тоже человеческое неприятие. Потом кого-то стали запугивать, кого-то пропесочивать, кого-то просто встроили в систему, кто-то испугался западных санкций, подумал, что некуда деваться. И многие смирились.
— У вас есть цитата в вашем тексте, что 24 февраля одному из ваших собеседников депутат звонил едва ли не в слезах, переживал из-за того, что его подпись под обращением использовали для начала боевых действий. Как вам кажется, почему никуда это дальше не пошло? Почему профилактические беседы остановили любое сопротивление?
— Вы знаете, мне ужасно было бы интересно почитать когда-то какой-то научный труд, связанный с этим явлением, как люди умеют смиряться примерно со всем. Я думаю, что это последствие того, что всех в последнее время готовили… Мы теперь уже понимаем, что Путин все последнее время готовил нас всех к тому, что происходит. Понимаете, он принял какие-то репрессивные меры внутри страны, народ был к этому подготовлен. Вот и тоже самое чиновники были запуганы. Они знали, что бывает в России за непослушание. Поэтому, к сожалению, инстинкт самосохранения так сработал.
— По словам ваших собеседников, журналистов, которые готовили это расследование, говорится о том, что на самом деле это был сюрприз и для Путина, и для Шойгу, что в боевых действиях участвуют солдаты-срочники. Это тот случай, когда они сами верили в свою пропаганду, что у России огромная боеспособная армия, и срочники там не нужны?
— Похоже, что да. Я это говорю с долей иронии, что мы сделали такое открытие, что в России, оказывается, такой бардак творится. Мы-то до сих пор об этом не догадывались, а тут вдруг выяснилось. Надо признать с другой стороны, что бардак оказался еще большим, чем мы все ожидали. Больше, чем самые большие скептики ожидали. Я думаю, что, как мы теперь понимаем, похоже, и в Европе, и в Америке никто не ожидал тоже такого уровня бардака. Бардак был даже в пропаганде, это отдельная тема. Бардак был в переговорах, как мы уже обсудили, бардак был в том числе и в действиях армии. Слушайте, начнем с того, что они там солдатам, как известно, вовремя не подвезли еду. Что это вообще такое? Как можно? Это цирк, извините меня, при всем трагизме ситуации это цирк.
Вроде бы, Путин с Шойгу были уверены и давали четкие указания, что участвовать в этой так называемой спецоперации должны контрактники. При чем, понимаете, это не история про доброго царя и плохих бояр, это история про какую-то полную некомпетентность руководства, если они уж такое не могут контролировать. Хотя мы знаем, как это происходит. Каких-нибудь привозят солдатиков и говорят: «все, ты теперь контрактник, подписывай контракт». Вот такие контрактники.
— Вы пообщались с каким-то количеством матерей этих срочников, и тех, которые уже погибли в Украине, и те, которые вернулись. О чем они вам рассказывали?
— Кто-то рассказывал про бардак опять же, повторюсь. Рассказывали про то, что не было питания, как все было плохо организовано на этапе подготовки, как их привозили, они не знали, что они там будут делать. Есть отдельная категория, сотрудники Росгвардии, про это отдельно можно рассказать. В Украине про это знают и так. Это, конечно, фантастика. Они были настолько уверены, что они быстро захватят какую-то часть Украины, что уже привезли росгвардейцев. Это люди, которые не воюют, а которые наводят порядок на российских территориях. Это фактически полиция. Это те люди, которые митинги разгоняют, они не идут в бой, они не обязательно даже стрелять должны хорошо. Нет, наверное, должны уметь стрелять, но это не их основная обязанность.
Я думаю, что в бой никто не собирался действительно посылать. Просто так уж сложилось, что их перебросили, думая, что это территория захвачена, давайте патрулируйте все. Взрывчатку ищите. Мы общались с женщиной, с матерью кинолога, он с собакой приехал, она взрывчатку должна была искать. А он в итоге вместо того, чтобы быть на захваченной территории, он в бою оказался. Просто из-за бардака в организации. Погиб, естественно.
— Как работала и продолжает работать российская пропаганда сейчас, исходя из того, что вы узнали?
— Вот это самое, на мой взгляд, важное. То, что в российских ведомствах много чего устроено очень бардачно, мы это и так понимаем. Но что было для путинского режима всегда важно — это пропаганда, и она действовала довольно четко. А вот тут она дала сбой. Началось все с того, что эта самая пропаганда изначально не была привлечена к разработке «спецоперации». Здесь все пошло не так с самого начала. Во-первых, им не дали продумать какие-то тезисы. Широкий круг с самого начала к идеологическому обоснованию не был привлечен. В результате они стали говорить какие-то слова, например, денацификация, непродуманные. Вот Путин это сказал. Когда российский лидер выступает, что-то говорит в качестве обоснования, потом вся пропагандистская машина должна это повторять естественно. И все стали повторять: денацификация, демилитаризация.
Только спустя неделю, когда уже Кремль понял, что надо как-то работать, что наступление проваливается, надо узнать, то, что мы говорим народу, это работает или нет? Они заказали соцопросы. Закрытые результаты, они не публиковались. Эти показали, что люди просто не до конца понимают, что это такое. И когда людей стали спрашивать, им и повторить это тяжеловато, и не заходит, и они не могут объяснить до конца, что это за нацификация, которую мы должны «де». Ответственным чиновникам тогда поручили искать более удачный термин. А тут выяснилось, что более удачный найти сложно. И каждый раз менялась концепция, потому что они начинали рассказывать, что мы что-то захватили, а потом выяснилось, что мы это не захватили. Короче говоря, они оказались не в состоянии придумать новый термин.
— Сообщение об отступлении от Киева было большим сюрпризом для российской пропаганды. Как они реагируют на подобные вещи? Если я правильно понимаю, и в принципе крушение этого крейсера Москва, это широко российская пропаганда никак не обсуждала?
— Нет, конечно, а что им остается делать? Рецепт есть один. Когда ты не знаешь, что делать, они молчат. Это важно. Они в начале сообщают какую-то очередную чушь, она оказывается неправдой, тогда они действуют по-простому. Они просто ничего не рассказывают. Отделываются очень короткими сообщениями, как с крейсером Москва. Просто затонул, жертв нет, естественно. Все хорошо, бывает. Где-то для более продвинутой аудитории начали вкидывать тезисы, что он рухлядь какая-то старая советская.
Они все замалчивают. И вот мы подходим к важному. В этих условиях, ладно, пропаганда решила молчать. Но и главные лица, руководители России, когда сказать нечего, какую они выбрали стратегию? Молчать. Все эти люди не заточены под неудачи, конечно. Они все заточены под то, что в плане того, как выглядеть хорошо, у нас все в порядке.
— Путин и Шойгу молчат, потому что терпят неудачи, правильно я понимаю?
— Как мы понимаем по разговорам, да и с точки зрения здравого смысла, им просто нечего сказать. А как? Это пропагандистская машина может выглядеть каждый день глупо. Это Дмитрий Киселев может сегодня рассказывать, что мы все захватили, завтра рассказывать, что не все захватили, оказывается, тоже препарируя какими-то идиотскими объяснениями. Как нам сказал один из наших источников, у нас каждый день какая-то новая задача. Происходит бардак, потому что каждый день приходят новые установки, рассказывают что-то новое.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.