«Он не человек». Военный психолог о мотивах действий Путина и параллелях его истории с Гитлером — интервью
Психологические мотивы действий российского диктатора Путина следует воспринимать в параллели с историей лидера нацистов Адольфа Гитлера, рассказал в эфире Радио НВ Олег Покальчук, социальный и военный психолог.
— Путин угрожает Западу молниеносными встречными ударами, как он говорит. Это действительно терминология ядерного удара? Это блеф, или настоящие угрозы?
— Угрозы такого уровня всегда настоящие, поэтому я бы не рассматривал это в чистом виде как блеф, но, конечно, все, что идет в публичную сферу в качестве информационных вбросов, носит действительно провокационный характер, характер давления. Если есть планы нанести удар, то обычно о них не говорят публично. Но повторюсь, что такого рода оговорки сами по себе являются масштабными информационными ударами.
Видео дня
— Мы не раз слышали от Путина угрозы Западу. Он, конечно, не говорил дословно, но все понимали по его риторике, что он имеет в виду. Вместе с этим, и он говорил это еще в самом начале полномасштабного вторжения в Украину, но мы так ничего еще не увидели. Можем ли мы говорить, что все эти угрозы будут оставаться только угрозами?
— Это скорее компетенция военных экспертов, но в своей области могу сказать, что он будет искать таким образом слабое звено. И добавлю, что такого рода информационные вбросы преследуют цель дальнейшего мониторинга реакции на них и, соответственно, приведения тех или иных сил сдерживания в состояние готовности. Это называется «меченая информация». Поэтому, конечно, он будет искать слабые звенья, возможно, это Финляндия, возможно Швеция, страны, на которые он может давить без применения 5 статьи НАТО.
— Мы сейчас видим, поддался ли кто-то на это давление?
— Я не вижу таких признаков, но цена высказываний Путина давно известна. Военные специалисты, насколько я в курсе, мониторят ситуацию 24/7, несмотря на политические заявления. Поверьте, все это отслеживается специалистами НАТО с точностью до секунды, любые движения и перемещения.
— А о чем вообще может говорить то, что участилась ядерная риторика? Мы видим, что не только Путин об этом говорит, Лавров об этом говорит. Это значит, что ничего не удается достичь прямо на земле?
— Цель ядерной риторики — прежде всего влияние на электорат конкретных стран, на общество, ни политики, ни военные на это таким образом не ведутся, это не на них рассчитано. Вероятно, такого рода устрашения всегда носят комплексный характер: где-то параллельно с этим происходят либо скрытые информационные действия, либо психологические операции, разведывательные и т. д. Я бы предположил, что объектом такого информационного давления сейчас является Молдова. Это слабое звено в данном случае. Молдова, Румыния, Приднестровье, эта территория для Путина стратегически важна. С другой стороны, это не Турция, которую не запугаешь ничем.
— Если мы говорим о ядерной войне, ее логике, психологии, как она с этой точки зрения выглядит? Кто выпускает одну ядерную ракету, и что дальше?
— Для начала нужно отказаться от того, что мы видели в художественных фильмах на эту тему и понять, что тактические ядерные заряды носят характер получения абсолютного преимущества на какой-то ограниченной территории. Как бы это ни звучало, возможно, цинично, они не являются вестниками апокалипсиса глобально. Я знаю, в Соединенных Штатах это все мониторится очень серьезно, есть специальная разведка, занимающаяся исключительно атомными вопросами.
— Еще говорят, что перед применением ядерного оружия есть несколько уровней принятия решений. Это зависит не только от главнокомандующего, но и от людей на местах.
— Есть такой протокол, вероятно он, наверное, существует в каждой стране. Но повторюсь, я бы не делал на это скидку, так как мы уже к началу войны, тоже было много аналитических соображений на тему, что такая война Путину не выгодна. Она объективно и так невыгодна, но она произошла. Поэтому я бы не рассчитывал на эту процедуру, что есть какое-то слабое звено, кто откажется. Повторюсь, это такое мышление по художественным фильмам.
— Да, учитывая то, что в диктаторском государстве, где половина населения спит и видит как будут бить ракетой по Вашингтону, откажется ли кто-то на местах нажимать на соответствующую кнопку…
— Все может быть, такой вариант возможен, я не исключаю, но я бы не мечтал о нем как о сдерживающем факторе.
— Мы уже много раз говорили об этом, но все же хочется еще раз это повторить, еще раз напутствовать слушателей и людей вообще, как им воспринимать все эти новости о ядерных ударах, о ядерной угрозе.
— На 4/5 эта вся информация абсолютно для невежд. Она генерируется невеждами, возможно, из лучших соображений, не имеющих общего представления о том, как устроен плутониевый заряд, как он может, как он не может взорваться, что с ним произойдет в той или иной ситуации. Эта тема больше затрагивает людей с низким уровнем образования и высоким уровнем тревожности. Моя практика показывает, что чем дальше эти люди от линии фронта, тем больше они встревожены. Ибо люди, у которых непосредственно боевые проблемы или проблемы выживания, им не до новостей, выражающих гипотетические предположения. Я бы советовал воспринимать это просто как информацию, как информацию к пониманию принятия решений, просто как информацию, которой много.
— Многие объясняют эти заявления и угрозы психическим состоянием Путина. Некоторые решения, принятые во время этой войны, тоже можно объяснять эмоциями. Что мы можем говорить о психическом состоянии Путина как человека, который может принимать столь серьезные военные решения?
— Я бы не называл его человеком в том смысле, что мы вкладываем в это понятие. Очевидно, что есть рефлексии по темам возможных неприятных новостей для него, какие-то возможности принятия им быстрых решений. Но если мы говорим о широкой общественности слушателей, просто советовал бы обратиться к поведению Гитлера во время Второй мировой войны, когда роковые для него новости он воспринимал либо как неправдивые, либо такие, которые он может по собственной воле как-то пересилить. Мы знаем, к чему это привело. Здесь я вижу очень четкую параллель с точки зрения психологии поведения.
— Также когда мы говорим о последнем выступлении Путина, где он и угрожал, многие говорили, что это выступление не настоящее, что его подмонтировали. Вы верите, что Путин лично выступал перед Законодательным собранием и что он вообще покидает бункер?
— Я прагматик, для меня это не имеет принципиального значения. Важно, что эти месседжи находятся в контексте всеобщей политической доктрины человеконенавистнической современной России, которая нацистским образом ненавидит весь мир и собирается, по крайней мере на словах, воевать с целым миром. Как это выйдет на практике, я очень сомневаюсь. Мы начали разговор с того, что значительно шире выбор гипотетических целей для России, а при всех понтах возможности даже такого территориально великого государства достаточно ограничены. Поэтому есть маниакальная воля Путина и реальность вооруженных сил, с которой они столкнутся.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.