«Они звери. Они твари». Медуза в деталях восстановила картину убийств, изнасилований и грабежей в Богдановке под Броварами — расследование
Хотя символом зверств оккупантов в Киевской области стала Буча, захватчики творили аналогичное насилие и в других частях области — в том числе на левом берегу Днепра, откуда войска РФ также пытались наступать на Киев.
Война России против Украины — главные события 19 апреля
Сайт Медуза опубликовал расследование о том, как российские оккупанты убивали людей и насиловали женщин в селе Богдановка (Броварской район Киевской области).
Видео дня
Опросив местных жителей сразу после того, как местные власти разрешили въезжать в освобожденную Богдановку (после 10 апреля), корреспонденты Медузы и независимого журналистского проекта Astra собрали детальную картину того, как вели себя захватчики и какие нечеловеческие зверства пришлось пережить местным жителям.
Согласно множествам свидетельств, оккупанты беспробудно пили, были уверены, что изнасилования женщин сойдут им с рук, и убивали мирных жителей за любое подобие камуфляжа, а то и вовсе без причины.
НВ пересказывает главное из обширного расследования Медузы. Большая его часть касается событий 9−10 марта, когда захватчики проводили первую «зачистку» в Богдановке, еще часть — преступлений в 20-х числах марта, за считанные дни до завершения оккупации.
«Бахнули магазин и с мешками через плечо пришли к нам жить»: где находится Богдановка и как она оказалась в оккупации
Село Богдановка, где до войны жили 2,5 тыс. человек, былр оккупировано 22 дня — с 8 по 29 марта. Российские войска оказались здесь после того, как провалилось наступление РФ на Киев со стороны левого берега Днепра. Колонны оккупантов попали под массированный обстрел ВСУ на подступах к Броварам, после чего войска захватчиков были вынуждены рассеяться по окрестным селам. Среди них оказалась и Богдановка, расположенная в 20 километрах к северо-востоку от Киева.
Здешние жители рассказали Медузе, что первая колонна российских танков появилась в Богдановке днем 8 марта. Несколько бронемашин сразу свернули во дворы, а солдаты поначалу спрятались в недостроенных домах. «Их было человек 10−15, — рассказал об одной из таких групп оккупантов житель Богдановки Валентин. — Они просто бахнули [взломали и разграбили] магазин — и с мешками через плечо пришли к нам жить. Вломились».
https://www.youtube.com/watch?v=OtiBFBDLrFE
Расследовательская группа Conflict Intelligence Team по просьбе Медузы пояснила, что разбитая под Броварами и рассеянная в этом районе танковая колонна, скорее всего, прибыла из Челябинской области РФ. «Официально в „мирное время“ российская армия воюет „батальонно-тактическими группами“ (БТГр) — это сборные соединения контрактников разных специализаций из одного полка — по 500−1000 человек. Мы предполагаем, что в Украину собрали и отправили по две БТГр с военнослужащими 6-го танкового полка и 239-го танкового полка из города Чебаркуль Челябинской области. Еще зимой эти войска в составе 90-й танковой дивизии концентрировались на Брянщине, у границ Украины», — пояснили в CIT, уточнив, что на вооружении у этих полков есть редкая и старая техника, которую было нетрудно идентифицировать по фотографиям.
Как впоследствии установили журналисты, именно в городе Чебаркуль, вероятнее всего, жил Михаил Романов, предполагаемый командир звена в составе 239-го или 6-го танкового полка — один из тех, которого выжившие жители Богдановки уличают в убийствах и зверствах во время оккупации.
Их рассказы, собранные Медузой, многосторонне и в деталях подтверждают обстоятельства этих преступлений. Многие из них были совершены на Залесской улице на восточной окраине Богдановки, где жители наблюдали за «зачистками» домов их соседей и помогали друг другу укрываться впоследствии.
«Я могу делать с тобой все, что захочу»: как удалось идентифицировать Михаила Романова — одного из вероятных палачей и насильников в Богдановке
Как пишет Медуза, оказавшись в Богдановке российские солдаты, «вероятно, получили указание занять поселок, провести „зачистку“ (то есть найти всех мужчин с военным опытом и возможных членов территориальной обороны) и ждать подкрепления».
«Обход» домов местных жителей оккупанты начали утром 9 марта с улицы Залесской. Местный житель Олег рассказал журналистам, что почти сразу в руках российских военных появился алкоголь: «В одной руке — автомат, в другой — бутылка. Стреляет — и тут же пьет из горла. А на ногах уже красные кроссовки чьи-то. Приоделся».
Олег был одним из первых, кто решился бежать из села уже 9 марта, дав отпор захватчикам. «Они полезли в дом моей тещи, — вспоминает Олег. — А я смотрел на все это из своего собственного дома». У самого Олега в этот момент прятались гости: «Дочка моя, еще приехал товарищ со своей подругой… 20-летние девчонки. Сыну 16 лет. Я понимал, чем это все может закончиться, — вспоминает Олег. — И как-то так решение пришло само собой: у нас карабин был охотничий — и мы с товарищем решили, что если полезут — будем стрелять».
Поэтому когда военные перепрыгнули к Олегу через забор и принялись открывать ворота изнутри, по захватчикам открыли огонь. «Мы выиграли 15 минут, чтобы тихонечко убежать. Перелезли через забор — и туда, к лесу», — рассказал Олег.
Дом Олега на Залесской улице в Богдановке. 11 апреля 2022 года / Фото: Лилия Яппарова / МедузаОбстрелянная группа оккупантов попыталась спрятаться возле дома 37-летней Кристины (имя женщины изменено по ее просьбе). По ее словам, военные РФ допрашивали ее об Олеге и хотели закидать его дом гранатами, «но потом будто расслабились и расселись на террасе». «Стали болтать, просили сигареты, взяли наше пиво. Говорили, что у них очень плохое обеспечение. Таким образом мы развлекали их около часа», — рассказала женщина.
Именно так она запомнила лицо и личность главного из военнослужащих, который сам назвал свое имя — Михаил Романов. Другие солдаты называли его командиром. «Быстро стал подкатывать ко мне — как подросток. […] Водил вокруг меня хороводы, просил найти его страницы в соцсетях, чтобы подружиться». Благодаря этому Романова и удалось идентифицировать, пишет Медуза. Судя по данным из его соцсетей, ему 31 год, он родился в городе Пласт Челябинской области. До отправки в Украину предположительно жил в городе Чебаркуль Челябинской области, где расположены 11 воинских частей, приписанных к 90-й танковой дивизии.
Впоследствии по фотографиям пользователя Михаила Романова из ВКонтакте и Одноклассников мужчину опознали четверо жителей Залесской улицы в Богдановке, включая героинь расследования Медузы. Имена жены и двух детей (сын и дочь 8 лет), которые Романов называл Кристине во время разговора, совпадают с именами его супруги и детей на странице во ВКонтакте.
Ниже пост полиции Киевской области с фото Михаила Романова:
37-летней Кристине удалось уцелеть после нескольких визитов Романова. Хотя уже вечером 9 марта он демонстрировал намерение изнасиловать женщину, явившись к ее дому сильно пьяным. Вначале он требовал, чтобы та пошла с ним, а после уговоров матери «предложил подняться в спальню на втором этаже». Кристина отказалась, хотя оккупант угрожал ей («У него началась истерика, он достал пистолет: «На войне нет законов! Я могу делать с тобой все, что захочу, — и мне ничего за это не будет. Я сейчас выстрелю, если ты не пойдешь со мной»).
Кристина утверждает, что в ответ она просто развернулась и пошла в дом. Романов выстрелил в воздух и побежал за ней. Эту сцену Медузе подтвердила мать Кристины, наблюдавшая ее из окна. В доме, по словам Кристины, Михаил расплакался: «Ты что — думаешь, я этого всего хочу? Я больной, я ненормальный. Ты сумасшедшая девчонка, дурная. Почему вы ничего не боитесь? Думаешь, мне не страшно? Нас всех здесь расстреляют, повыкалывают глаза, нас просто бросили».
«Муж у тебя был нацистом, потому я его застрелил»: история убийства Алексея Здоровца и изнасилования его жены
Около 22:00 в тот же день, 9 марта, Михаил Романов повторно — после дневного «обхода» — пришел и в дом к местной жительнице Евгении. Именно она ранее рассказывала правозащитной организации Amnesty International и британской газете The Times о том, как была многократно изнасилована, пока четырехлетнего сына заперли в бойлерной, а мужа убили. Ее супруг Алексей Здоровец — бывший секретарь и бывший депутат броварского горсовета, в последнее время он не занимал никаких постов и вел частный бизнес. Его убийство впоследствии подтвердил мэр Броваров Игорь Сапожко.
Дом Евгении до и после прихода российских войск / Фото: Личный архив героини / МедузаСемья жила дальше всех в восточной части Богдановки, на окраине поля. Днем 9 марта Романов уже побывал здесь с группой срочников и рассвирепел, увидев в припаркованной у дома машине куртку цвета хаки. Он выпустил автоматную очередь над головой мужа Евгении, однако супругам удалось пояснить, что это была экипировка для страйкбола.
Поздним вечером захватчики вломились в дом вновь — Романов и еще один военный «полностью в черной форме». «Было уже совсем темно, они постучали в ворота. Я спустилась в бойлерную, где спал сын, а муж пошел открывать, — описывает события Евгения. — Потом я услышала выстрел на улице, а затем шаги уже в доме. Мне кричат: «Вылазь!» Я спрашиваю: «Где мой муж?» Тогда вот этот мужчина в черной форме говорит: «Нету у тебя больше мужа, он у тебя был нацистом, потому я его застрелил».
Евгения заплакала. Сослуживец Романова приставил пистолет к ее голове и сказал: «Если не закроешь рот, мы достанем мало́го и покажем ему, как мамкины мозги по дому разлетаются». Михаил Романов приказал женщине раздеться, затем оба насиловали ее в коридоре и на лестнице по очереди, пока сын оставался в бойлерной. Так повторялось несколько раз. «Они уезжали, потом возвращались — и продолжали то же самое. Пистолет постоянно был у моей головы. В очередной раз они вернулись уже настолько пьяные, что не держались на ногах, ссали прямо в доме и в конце концов уселись в кресла, где и уснули», — так описывает это Евгения.
Могила на территории дома семьи Здоровцов. 11 апреля 2022 года / Фото: Лилия Яппарова / МедузаПока оккупанты спали, Евгения забрала сына и бежала из дома — к той самой Кристине, которая первой «познакомилась» с Романовым. Утром 10 марта женщинам удалось выехать в Киеве вместе с еще одной пострадавшей — 52-летней Викторией, у которой захватчики накануне тоже убили мужа.
Впоследствии захватчики сожгли дом Евгении и застрелили всех собак семьи: двух взрослых алабаев и девятерых щенков. Все эти факты позже подтвердили в полиции Киевской области (видео из дома Евгении ниже).
«Сразу застрелил Лешу в голову. Он обмяк и начал падать прямо на дочь»: история убийства Алексея Руденко
Вечером 10 марта российские военные совершили еще как минимум одно убийство в Богдановке — хотя они были в балаклавах и установить, был ли среди убийц Романов, пока не удалось.
Около 21:30 двое военных пришли в дом к 52-летней Виктории, которая жила вместе с мужем Алексеем Руденко, 10-летней дочерью и свекровью.
Российские солдаты разбили окна автоматной очередью, а войдя в дом включили яркий фонарь и светили всем в лица. Далее захватчики поинтересовались, есть ли в доме погреб, и семья показала им насосную станцию во дворе дома — «это буквально яма два на два метра», рассказывает Виктория. Туда военные загнали супругов с девочкой, разрешив взять одеяло.
Вход в насосную прикрыт ярко-зеленым люком, спуск в этот неглубокий колодец — по приставной деревянной лестнице. Люк закрыли на две минуты, затем снова открыли, вспоминает Виктория: «Солдат пониже ростом сверху вниз с автоматом в руке спросил: „Есть сигареты?“ Муж ответил: „Нет, сам четыре дня не курил“ — и тогда солдат выстрелил в нас. Пуля попала мужу в руку. Потом этот же солдат сказал второму „**** [прикончи] его“, и тот сразу застрелил Лешу в голову. Он обмяк и начал падать прямо на дочь, зажал ее — и так умирал, прямо на ней. Я держала его за руку, пока не поняла, что все, что он стал холодеть».
Насосная станция во дворе дома семьи Руденко. 11 апреля 2022 года / Фото: Лилия Яппарова / МедузаПозже, рассказал женщина, ей пришлось переодевать ребенка в сухое, «потому что она до трусиков была в крови папы, меня тоже всю пропитало». Муж Виктории не служил в армии, поскольку у него инвалидность из-за болезни позвоночника. Убить его могли из-за найденных в доме рыбацких брюк, допускает Виктория.
«Мы не хранили дома никакого оружия. Но муж ходил на зимнюю рыбалку — поэтому у него была камуфляжная куртка с черным мехом и такие же теплые брюки, — объясняет женщина. — Курточку я свернула и просто положила в шкаф, а брюки висели на вешалке. После убийства, когда я поднялась в дом, я увидела, что брюки валяются на полу и вешалка сломана. Видимо, это все случилось из-за брюк».
Виктория вместе с Кристиной, Евгенией и двумя детьми уехали в Киев ранним утром 10 марта. Быстро организоваться женщинам помог сосед Виктории Александр, бывший сотрудник МЧС Украины. Со второго этажа своего дома он слышал выстрелы и видел в бинокль, как семью Виктории загнали в шахту насосной станции — и пришел за ними несколько часов спустя.
«Ну я и подумал: „Там же ребенок, замерзнут на хрен“. С рассветом решил сходить, как и за остальными. Есть там еще солдаты в доме — или уже нет, я не знал, но рассчитывал, что в крайнем случае они забухали по-черному и уснули как младенцы. Эти кацапы пили безбожно. А так до этого я два дня прятался — потому что они стреляли всех полицейских, атошников, эмчеэсников — всех, кто был хоть как-то связан с госслужбой», — рассказал Александр Медузе.
Тело мужа Виктории извлекли из насосной лишь через три недели, 30 марта, уже после окончания оккупации.
Конец оккупации: истории еще двух убийств и одного изнасилования в Богдановке
Несколько преступлений, о которых удалось узнать Медузе, оккупанты совершили незадолго до отступления из Богдановки, в 20-х числах марта.
23 марта они убили пожилого мужчину, тестя Константина (имя изменено по просьбе героя). Семья жила в отдаленном районе Богдановки, который отделен от основного села густым лесом — в одном из 17 домов на этом хуторе.
«23 марта около 11:30 утра постучали к нам в дом. Раздался стук, такой настойчивый и резкий, кто-то просто лупил в дверь. Я спустился со второго этажа, мой 67-летний тесть Виктор был на первом этаже. Я выглянул в окно спальни на первом этаже и увидел солдата в зелено-коричневой форме и с автоматом. Он был один. Он стучал и ничего не говорил где-то минут пять; мы не открывали. Кто это такой, что мы должны ему открывать?» — рассказывает Медузе Константин.
Однако военный стал угрожать бросить в дом гранату, после чего мужчине пришлось пообещать ему открыть дверь. Тесть Константина в это время вышел на улицу через котельную.
«Я открыл дверь, поднял руки и сказал, что я гражданский и я не вооружен. А он сразу уже держал автомат на прицеле. Дальше он сказал мне: „Отходи назад“. Я начал отходить, потом [военный] сказал: „Отвернись“, — я повернулся спиной к нему», — рассказывает Константин.
В это мгновение в спальне, где стоял Константин, зазвонил мобильный телефон.
«Солдат открыл стрельбу. Я стоял к нему спиной вполоборота — но я смотрел на него и увидел пламя из автомата. И в этот момент я прыгнул глубже внутрь спальни. Затем я выбил [антимоскитную] сетку и прыгнул в окно. Я был босиком. Именно в этот момент я слышал, как через центральный вход дома заходил мой тесть. Я услышал два выстрела и понял, что военный его убил», — говорит Константин. Сам он босиком понесся к соседям, которые помогли ему укрыться в пустом доме неподалеку.
Лишь ночью мужчина вернулся в свой дом, взял палатку и другие необходимые вещи, проведя остаток ночи вместе с соседями в лесу. Утром он и его соседи смогли созвониться со знакомым, который занимался вывозом людей из оккупированных сел. Тот помог им выбраться из Богдановки и довез до Броваров. Вернуться в Богдановку и похоронить тестя он смог уже после окончания оккупации — и следственных действий украинских правоохранителей.
Вторая история произошла 28 марта в доме 55-летней Светланы Перминовой. Она работала бухгалтером в Броварах, однако после начала вторжения вместе с мужем Эдуардом и их беременной дочерью решила переждать на даче в Богдановке.
«У меня дочка на девятом месяце была, — вспоминает в беседе с Медузой Светлана. — Муж специально для нее сделал такую кровать большую — и поставил в подвале, где мы прятались. Мы просто боялись, что она там родит».
20 марта дочь Перминовой все же смогла покинуть Богдановку по одному из гуманитарных коридоров. А 24 марта в сторону соседнего села Шевченково ушел муж Эдуард — надеясь, что сможет помочь украинским военным. «Он просто не мог [сидеть на месте]: его подрывало», — вспоминает женщина.
Светлана осталась на даче одна. Трое вооруженных автоматами российских солдат появились у нее на участке вечером 28 марта. Осматривая дом, один из солдат обратил внимание на большую кровать в подвале. «Показал на нее и говорит: „Смотри, какой траходром“ — вспоминает Светлана. — Ну и все: я забилась в угол и… Они меня просто изнасиловали. Забрали еду, забрали деньги — это ладно, это все фигня. Но они меня изнасиловали просто. Мне 55 лет — я кому нужна была?».
Двое военнослужащих насиловали Светлану по очереди, вспоминает она; третий наблюдал и мастурбировал. По именам или позывным военные друг к другу не обращались. Лиц насильников Светлана не помнит. «Я думала, они меня задушат просто, — вспоминает Перминова. — Они меня душили; пальцами обхватили горло полностью — и я не помню даже, я теряла сознание или не теряла». Женщина рассказывает, что позже хотела повеситься и «уже сделала петлю в гараже». Но ее остановила мысль о дочери и новорожденном внуке, который появился на свет 2 апреля.
О том, что ее мужа Эдуарда Шпилевого убили, Светлана узнала только в середине апреля: «Его пытали, а потом застрелили. А тело нашли в подвале в Шевченковом (село в Броварском районе в 16 километрах к востоку от Богдановки). Он же ушел в ту сторону — и его, видно, и взяли. Он передавал нашим ребятам из [ВСУ] геолокации, количество [российской военной] техники, которая шла, — я боюсь, это все нашли у него в телефоне».
О шести телах, обнаруженных полицией в подвале частного дома в Шевченковом, рассказывал староста этого села Владимир Йовенко. Перминова убеждена, что и ее история, и другие свидетельства о днях российской оккупации Богдановки должны быть рассказаны в прессе. «Они звери. Они твари, — сказала Светлана Медузе. — А я теперь потерянная, я убитая. У меня внука не хватает сил на руки взять».
Оккупанты уехали из Богдановки 29−30 марта. Местный житель Дмитрий рассказал Медузе, что 29 марта в селе слышали, как техника движется в сторону села Шевченково. «30 марта мы уже вышли в центр села на главную дорогу — и российской техники там не было. Самое большое впечатление на меня произвело то, что в этот день я увидел кого-то из российских военных на велосипеде, а за ним пешком бежали трое или четверо его подчиненных… Один из них подбежал к нам и спросил, в какой стороне Россия. Мы показали в сторону РФ; второй вопрос был, куда поехала техника — мы показали в сторону Шевченкового, и они выдвинулись туда».
На вопрос богдановцев «Вас что, забыли?» эти военные ответили утвердительно. «Мы посмеялись над ними и ушли домой», — рассказывает Дмитрий.
https://www.youtube.com/watch?v=MyRH2VAIoss
По словам местных жителей, все дни оккупации россияне мародерствовали и местных домах. Стиральные машинки, телевизоры, технику и другое награбленной свозили в лес либо к местной школе, которую российские военные использовали как временный штаб. Украденные из коттеджей вещи солдаты вывозили на украденном же красном квадроцикле. «Крепили к нему прицеп легковой и свозили все в лес», — вспоминает Дмитрий. «Для всего нашего квартала шум их краденого квадроцикла стал триггером. Если появлялся его звук — значит, они снова тут», — рассказала Кристина.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.