Сложно, но возможно. С какими препятствиями столкнется привлечение России к ответственности за военные преступления — Politico
Президент Украины Владимир Зеленский, канцлер Германии Олаф Шольц и другие мировые лидеры заявляли, что зверства, которые россияне совершают в Украине, являются военными преступлениями, а президент США Джо Байден 12 апреля употребил для обозначения событий слово «геноцид». Впрочем, от заявлений политиков до юридических оснований для приговора виновным — большое расстояние, констатирует издание Politico.
Даже после сбора надлежащих доказательств и свидетельств очевидцев, убийство гражданских лиц российскими военными не может быть однозначно квалифицировано как основание для судебного преследования на международном уровне. Могут иметь значение контекст событий, намерения исполнителей, а зачастую и геополитика. Юридическая база таких дел весьма скользкая, а очевидным преступникам иногда удавалось избежать осуждения. Даже пойманный обвиняемый может десятилетиями ожидать международного трибунала.
Видео дня
Журналист Джозеф Гедеон проанализировал ключевые препятствия на пути к международному преследованию и осуждению ответственных за резню в Буче и другие кровавые эпизоды этой войны.
Что является военным преступлением?
Юристы знают, что дела о преступлениях, совершенных во время военных действий, очень сложно расследовать и доводить до приговора.
Общее понимание того, что является военным преступлением, заключается в том, имели ли место существенные нарушения Женевских конвенций. Эти нормы были приняты после Второй мировой войны, чтобы гарантировать защиту гражданских лиц, попавших в водоворот войны, и комбатантов, которые не могут вести бой. Серьезным нарушением считают умышленное убийство, причинение серьезных ранений, пытки, а также лишение военнопленных права на справедливый суд, чрезмерное разрушение населенных городов и захват заложников.
В этом уже скрыт юридический казус, констатирует автор. Атака на мирных жителей считается военным преступлением, однако попытка назвать таковым любой факт гибели гражданских в зоне вооруженного конфликта может потерпеть неудачу. Правоведы отмечают, что здесь следует учитывать пропорциональность: хотя потери среди гражданского населения случаются во время конфликта, военные обязаны обеспечить, чтобы эти жертвы не были чрезмерными по отношению к ожидаемому военному преимуществу.
«Очень часто военные приводят аргументы, что они в первую очередь были нацелены на объекты противника и не ожидали, что случайные потери гражданского населения окажутся столь высокими, что якобы произошла ошибка разведки или технический сбой, или что поступила информация о присутствии в определенной зоне солдат врага. Эту информацию не так уж легко опровергать, что приводит к значительным трудностям при передаче таких дел в суд», — говорит Иоанис Калпузос, профессор права из Гарварда.
Международный уголовный суд (МУС) рассматривает обвинения в трех основных сферах: геноцид, преступления против человечности и военные преступления. Последние отличаются тем, что преступление должно было произойти именно во время вооруженного конфликта, а не явилось его причиной или послевоенным следствием, и что деяния, о которых идет речь, напрямую связаны с войной.
Привилегия комбатанта, или почему не каждого убийцу осуждают
Гедеон приводит пример события, которое можно по-разному трактовать в контексте войны. Скажем, летчик-истребитель выполняет миссию над Украиной и гибнет. Если его сбивают с земли или он теряет жизнь в воздушном бою, то это печально, но таково следствие войны. Однако если этот же пилот выживет во время крушения самолета и погибнет во время сдачи в плен, это можно квалифицировать как военное преступление.
Читайте также:
Томас Уоррик За военные преступления. Удастся ли привлечь Путина к ответственности?
«Существует целая концепция активного участия отдельных лиц в боевых действиях, которая используется для определения того, могут ли они быть законными объектами конфликтов. В международном вооруженном конфликте солдаты не могут быть привлечены к ответственности за участие в боевых действиях, что называется "привилегией комбатантов". Но убийство гражданского человека, военнопленного или раненого солдата считается военным преступлением», — объясняет Сусана Са Коуту, директор отдела исследования военных преступлений Вашингтонского юридического колледжа Американского университета.
Ситуация сложна, поскольку то, что квалифицируется как военное преступление в одном международном договоре или конвенции, в другом таковым не рассматривается.
Женевские конвенции, ратифицированные 196 государствами-членами Организации Объединенных Наций, не содержат конкретного определения военных преступлений. Там речь идет преимущественно о защите людей, которые больше не участвуют в конфликте, в том числе военнопленных. Римский статут — определяющий договор для деятельности МУС — предусматривает понятие военного преступления, но его подписали только 139 стран, а ратифицировали 123. Россия и Украина, а также США подписали устав, но не ратифицировали.
МУС может осуществлять свою юрисдикцию в таких государствах, если стороны соглашаются с этим или если Совет Безопасности ООН передает данные кейсы в суд. Поскольку Россия имеет право вето в Совете Безопасности, маловероятно, что расследование будет одобрено им. Поэтому путь к судебному преследованию за военные преступления в Гааге может открыть Украина, если предложит применить юрисдикцию МУС на своей территории.
Можно ли считать происходящее в Украине военным преступлением?
Окончательное решение будет приниматься судебным органом, впрочем, это препятствие, вероятно, будет преодолено, предполагает Гедеон. Опрошенные эксперты утверждают, что зверства в Буче и в Мариуполе уже выводят войну в Украине за пределы представлений о том, как должен выглядеть современный конфликт. Так, Министерство внутренних дел Франции направило в Украину врачей и следователей для сбора доказательств возможных обвинений в военных преступлениях для международных инстанций. Amnesty International отмечает, что во время войны в Украине произошли очевидные нарушения международного гуманитарного права.
Прокурор Международного уголовного суда Карим Хан уже начал расследование, имея мандат от 41 государства.
«Многие мирные украинцы погибают от ударов российской армии, применяющей конвенционные вооружения неприемлемым образом, — говорит представитель Amnesty International Дэниел Балсон. — Нет никакой возможности нанести точный удар неуправляемыми боеприпасами в значительно урбанизированных районах. Мы говорим об оружии, имеющем широкий радиус взрыва и неизбирательное действие, то, которое невозможно навести на конкретную цель. Она используется в густонаселенных районах с плотной застройкой. Это само по себе нарушение прав человека».
Балсон также напомнил о недавнем обнаружении братской могилы в Буче и задокументированные организацией факты использования российских кассетных бомб, в том числе по больницам.
Долгая дорога к наказанию
Дела о военных преступлениях, совершенных в Украине, будут расследовать разные органы — специальные трибуналы, суды Украины, Соединенных Штатов, другие международные и национальные суды. Самые трудные кейсы будет рассматривать МУС, прогнозируют юристы.
Но не стоит ожидать, что о приговорах Гаагского трибунала удастся услышать скоро, предупреждает журналист Politico. Он приводит примеры.
- Али Мухаммеда Али Абд-аль-Рахмана, бывшего старшего командира ополчения в Дарфуре (Судан), обвиняют в зверствах, совершенных в период с августа 2003 по апрель 2004 года. Погибли около 300 000 человек, миллионы стали беженцами. Только на прошлой неделе в Гааге начался суд Абд-аль-Рахманом;
- Боско Нтаганда, бывший начальник штаба вооруженной группировки из ДР Конго, получил 30-летний срок заключения в 2021 году после того, как его признали виновным по 13 пунктам обвинения в военных преступлениях и пяти пунктах обвинения в преступлениях против человечности, которые произошли в 2002—2003 годах;
- бывший президент Югославии Слободан Милошевич был последним, кому предъявили обвинения в военных преступлениях за зверства в Европе. В Боснийской войне, войне за независимость Хорватии и боях в Косово в 1990-х годах было убито не менее 130 000 человек. Судебный процесс начался в 2001 году. Через пять лет Милошевича нашли мертвым в камере, смерть наступила от сердечного приступа. Приговор ему так и не был вынесен.
Слушайте подкаст на эту тему
Такие задержки связаны с тем, что МУС проводит судебное разбирательство только в том случае, если обвиняемый физически присутствует на скамье подсудимых. Вероятность того, что Москва откажется выдавать российских солдат или генералов, обвиняемых в преступлениях в Украине, означает, что для рассмотрения этих дел могут потребоваться десятилетие.
Впрочем, когда лицо, находящееся под стражей МУС, признают виновным, длительных приговоров избежать не удается, резюмирует Гедеон.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.