«Чернобыль уже из них никогда не выйдет». Мэр Славутича о том, что делали захватчики в его городе и на ЧАЭС
Мэр Славутича Юрий Фомичев — о своем пребывании в российском плену, украинском митинге в оккупированном городе и странных действиях захватчиков на Чернобыльской АЭС и пораженных радиацией территориях.
С начала войны Славутич, город-спутник Чернобыля на границе с Беларусью, находился в тылу врага. Лишь в конце марта российские солдаты вошли в город и остались в нем надолго. О жизни в окружении, оккупации и собственном опыте плена НВ рассказал городской голова Славутича Юрий Фомичев.
Видео дня
— Когда война началась для Славутича и как началась?
— Ночью 24 февраля — в то время уже была захвачена Чернобыльская атомная станция, и там работали наши люди, мы уже знали, что происходит. Уже через три дня мы были фактически изолированы от подконтрольной части Украины. Вокруг нас были вражеские войска, которые окружили Чернигов, и велись ожесточенные бои за Чернигов.
— Как город и его жителей удалось уберечь от активного военного вторжения?
— Наш город находится на периферии главных путей вглубь Украины, и, когда враг заходил к нам, то направление после нас — это Беларусь, стратегически мы никакого интереса у врага не вызывали, не имеем военных объектов, мы не на транзите и по факту оказались в глубоком тылу врага. Задача россиян скорее была зафиксировать, что все населенные пункты в этом тылу под их контролем. Но вместе с тем опыт со Славутичем не был слишком простым и легким для российских военных. Они за три дня обещали взять Киев, а получилось, что через три дня они смогли взять только Славутич. Воевали только с ребятами, мобилизованными по терробороне с ограниченным количеством автоматов. Никаких регулярных войск у нас на этой территории не было, как и боевой техники. Тяжелого вооружения тоже, разумеется, не было, так что это [оккупация] был только вопрос времени, это время длилось очень долго. Месяц мы не видели оккупантов на своей территории, и только в конце марта они появились у наших околиц.
— Были ли в городе до вторжения активные пророссийские силы? Как вели себя представители ОПЗЖ, другие пророссийские силы после того, как вторжение началось?
— Если говорить о том, готовился ли кто-то активно к приходу оккупантов, то я бы так не сказал. Различные политические силы ведут себя по-разному, например, обращения от городского совета к миру о закрытии неба депутаты ОПЖЗ не подписали. Но сказать, что они вели какую-то работу по встрече оккупанта – это тоже неправда, на самом деле такого не было.
Второе, Славутич — это город, где живут работники Чернобыльской атомной электростанции, и сразу после захвата туда приезжали представители Росатома и хотели заменить наш персонал российским и взять ее [станцию] под окончательный контроль. Но, поглядев на станцию, они от этого отказались. Потому что для них это нетипичный объект, это станция, не генерирующая электроэнергию, что такое конфайнмент четвертого энергоблока они вообще не знают. Поэтому это, возможно, самый важный фактор, почему город сохранился и не было приказа его уничтожать.
— Как город пережил нашествие оккупантов?
— 23 марта мы получили от вражеских войск ультиматум, что город должен сдаться, не сопротивляться и тогда они войдут в город. Понятно, что это было неприемлемо для наших военных, единственное, о чем мы договорились, что будем принимать бой на наших блокпостах на подходах к городу. Именно там шли бои фактически три дня, и на третий день, как и обещали, они начали обстрел нашего блокопста. А уже 24 и 25 марта бои продвинулись впритык к городу, 25 вечером они обстреливали уже территорию города, тогда погибли четверо наших ребят, и тогда было принято решение военными с боями отойти, чтобы передислоцировать людей. 26 марта утром город уже был без военных, без оружия, без Нацполиции, которая также была эвакуирована по приказу. Мне удалось за день до этого партизанскими тропами вывезти свою семью, чтобы у оккупантов не было рычагов давления на меня, и вернуться назад, и уже той ночью мы согласовали на совещании, что утром выходим на мирный протестный митинг. Мы видели, как это происходит в городах на юге, которые были в еще более тяжелой ситуации, чем мы сейчас. Мы были готовы к таким акциям протеста и к ситуации, когда враг входит в город. У нас был даже стометровый флаг Украины.
— Многие городские головы скрывались, чтобы их не поймал враг, а что делали вы?
— Отправив семью, я просто сменил место жительства. Я жил в пригороде, и утром, когда должен был состояться митинг, я попал в засаду российских оккупантов. Не специально на меня засаду, а просто на горожан. У нас отобрали телефоны и вывели в лес с завязанными руками. Я сразу сказал, что я городской голова, они включили мой телефон и проверили, а я попросил меня вести к командиру. Разговоры у них такие были, что сейчас они зачистят город, а потом через несколько часов нас отпустят. Я сразу сказал, что там нет никаких военных, некого зачищать, там только мирные люди, давайте идем к вашему командиру. Пришлось пешком пробежать в их штаб, и уже командир принимал решение. Он считал, что за мирным митингом могут скрываться вооруженные представители терробороны. Тогда я предложил, что пойду первым с командиром, он будет прикрываться мной, если они не верят, что в городе только мирные жители. Командир согласился пойти со мной и приказал, в случае нападения на нас с ним открывать огонь и убивать всех. Мы сели в их броневик, и тогда командир сказал: если оружия в городе нет, мы пройдем город и выйдем из него. Наши люди уже на тот момент знали, что я в плену, и здесь надо сказать, что их не стало меньше на площади, их стало больше. Я восхищаюсь тем, какие у нас люди и, честно говоря, это было до слез — видеть несколько тысяч кричавших людей: Славутич — это Украина! После митинга оккупанты проверили город и, убедившись, что оружия у нас нет, поехали дальше.
— Как с вами обращались россияне?
– Я бы сказал нейтрально, агрессии не было. Но даже в таких условиях чувствуется, как действует авторитарное российское государство: еще там в засаде один из солдат, не веря, переспросил: «Вы что, правда, мэр?» А потом попросил со мной сфотографироваться. У меня были завязаны руки, но я сказал ему: «Я тебе сфотографируюсь! Уйди!». И он устыдившись, отошел, хотя это у меня были завязаны руки. Они так боятся власти и лиц у власти, что даже украинского мэра с завязанными руками в известной степени слушаются.
— Сейчас довольно разная информация поступает о пребывании российских военных в Чернобыльской зоне, они пытались рыть там окопы, возводить определенные укрепления, возможно, уже известно, насколько такая активность принесла угрозу радиационной безопасности региона?
— Славутич достаточно далеко от Чернобыля, мы находимся в Черниговской области, на нас такое влияние, если бы оно было возможно, отсутствует. Скорее всего, россияне рассматривали вторжение через Чернобыльскую зону как такой «зеленый коридор» в Киев, там даже границы с Беларусью не существует. Соответственно, они относились к Чернобылю очень легкомысленно, глядя на то, что за эти годы Чернобыль стал туристическим объектом, куда приезжает очень много туристов. Но ведь нужно знать его специфику. Чернобыльская зона безопасна для того, кто выполняет определенные правила и понимает, зачем он это делает. Когда прошли тысячи единиц техники через Чернобыль и подняли эту пыль, россияне ею по сути дышали, и мы не знаем последствий такого поведения, особенно в местности ржавого леса, где даже проезжать на машине рекомендовано очень быстро. Я думаю, они вышли из Чернобыля, а вот Чернобыль уже из них никогда не выйдет.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.