Месяц оккупации и голоса из-под завалов: как живет Бородянка после российского вторжения — репортаж НВ
НВ зашли в Бородянку утром 5 марта. С момента освобождения города прошло несколько дней. Здесь еще можно встретить неразорванную мину, дома не обследовали саперы, а завалы — не разобрали. Никто не знает, сколько под ними живьем погребенных людей
Дорога из Киева в Бородянку лежит через Белогородку. Выехать, как раньше — через Ирпень, нельзя. Мост через реку недалеко от Демидова Вооруженные силы взорвали еще в конце февраля, чтобы остановить российские танки.
Видео дня
На выезде из столицы можно увидеть первые сожженные, расстрелянные, брошенные автомобили. Чем меньше времени до точки назначения показывает навигатор — тем больше таких машин по обе стороны дороги.
Доехать до Ворзеля и Немишаева еще можно по асфальтированной дороге. По Немишаеву, возле поселка Филипповичи, она уже перекрыта. В Бородянку ведет только лесная тропа. Военные говорят: «Видели, как по этому пути едут люди. Как возвращаются, не видели». Это может напугать тех, кто решил рискнуть — проверить дом и вывезти из Бородянки вещи. Но на самом деле автомобили здесь трудно проехать, поэтому, получив такой опыт, выезжают люди уже через Макаров.
Бородянка с самых окрестностей встречает нас уничтоженными домами. 26 февраля 2022 года россияне обстреляли усадьбу городка, а впоследствии начали хаотично гатить по жилым домам. Вооруженные силы Украины освободили Бородянку 1 апреля. С тех пор здесь мало что изменилось — подбитая техника так и стоит на улицах, нечаянно можно встретить неразорванную мину, спасатели не успели обследовать дома и разобрать завалы.
Бородянка, улица Центральная / Фото: НВ / Александр Медведев
На улице Центральной, при въезде в город, замечаем первый наголову разрушенный дом. Здесь 32 года живут супруги Поповые. Сергей работает в лицее, Светлана — учительница математики. 19-летний сын Александр живет с ними.
Бородянка, улица Центральная / Фото: НВ / Александр Медведев
24 февраля в 5 утра российские фашисты выпустили по Бородянке первую ракету. Тогда Сергей Попов заправил автомобиль, чтобы в дальнейшем была возможность уехать из города. 25 февраля семья перебралась в погреб, однако время от времени они еще выходили. 27−28 февраля в город уже окончательно вошли россияне. «Нам сказали, что по мирным жителям не стреляют. Потому вся улица сидела здесь до последнего. 27 февраля ночью 11 артиллерийских расчетов здесь потерялись. Кацапы не знали дороги. Они ходили здесь матерились, потому что заблудились. Развернулись тогда возле школы и пошли назад 28 февраля на этой улице 250 единиц техники прошло — танки, Т72, БТРы. Мы считали. Тогда же они начали хаотическую стрельбу. Всех нас здесь положили. Мы сидели в погребе, они бросали светошумовые гранаты. Так, что в погребе потолок трясся», — рассказывает Сергей. По его словам, 28 февраля россияне застрелили его соседа, который пошел к ним попросить остановить хаотические обстрелы.
Сергей и Светлана Поповы / Фото: НВ / Александр Медведев
Сосед Поповых, Виктор, напоминает, что до 28 февраля люди еще уезжали. После этого россияне начали бомбить девятиэтажки в центре города, а затем разместили возле разрушенных зданий свои блокпосты. «Когда пришли самолеты, вертолеты, танки… Мы сидели в подвале. Связь еще тогда была, люди писали: «Помогите, девятиэтажки пали. Но никто не мог на улицу выйти. Взрослые мужики все. Мы сидели и плакали», — рассказал он.
Бородянка, улица Центральная / Фото: НВ / Александр Медведев
Ночь на 1 марта супруги Поповых называют самой страшной. «Мы сидели в погребе. Русские тогда ходили в гараж, хотели открыть. Я молился, чтобы машина осталась, чтобы можно было убежать», — рассказывает Сергей. На следующий день в дом, где жила семья, выстрелили из танка. Это произошло, когда супруги пытались вынести из дома вещи и убежать. Один танк стоял на огороде, в 20 метрах от погреба, где семья обычно пряталась, второй — в 10 метрах. «Самый большой цинизм в том, что они видели, как мы, гражданские, спасаем вещи. Танк разворачивает дуло и стреляет в нас. Мы живы остались, мы за это благодарим Бога», — рассказывает Светлана, проводя экскурсию по разрушенным дворам. «Благо, что промазал, по крыше пошло. А так было бы три трупа», — добавляет Сергей.
Бородянка, улица Центральная / Фото: НВ / Александр Медведев
Перед тем, как разрушить дом, оккупанты вынесли оттуда все ценные вещи. Сами они жили на летней кухне супругов. «У нас осталась кастрюля супа, они даже прокисший суп съели. В летней кухне жили они, чай себе там колотили, яйца жарили. Чью-то сковородку принесли, не наша сковорода стоит», — говорит женщина. С погреба, она слышала разговоры россиян — говорили о «зажиточность» хозяев. «Когда они ночью пришли во двор, мы слышали, что они говорят: «Ты посмотри, у них все дома кирпичные, почти в каждом доме есть ноутбук, еще и едят нутеллу, — вспоминает женщина. И добавляет: «Для нас это обычные вещи».
Из дома напротив, где живут соседи, тоже все вынесли. «Всю технику увезли, все болгарки. Я строитель, у меня на крыше плиты лежали. 22 письма. И даже эти плиты вывезли. Дом стоит пустой», — рассказал Виктор.
Бородянка, улица Центральная / Фото: НВ / Александр Медведев
1 марта была последняя ночь, которую супруги Поповых провели дома. После этого им удалось скрыться на Западной Украине. Теперь семья вернулась проверить дом, от которого ничего не осталось. Но показывает его супруги таким, каким он остался в их памяти: «Это наша ванна, а это гостиная», — водит нас по дому Сергей. «Внуки гуляли здесь», — показывает Светлана на пробитую стену. В этот момент на глаза женщины поворачиваются слезы. Она, однако, быстро собирается и уводит нас на задний двор. «Здесь, — говорит Светлана, — неподалеку от места, где стоял российский танк, сейчас взошли цветы. Природа делает свое. Это говорит о том, что у нас все будет хорошо».
На прощание Сергей и Светлана, приехавшие в свой уничтоженный русскими дом, позаботились о нас и вручили пакет с выращенными во дворе яблоками. Они объяснили, что домашние яблоки — самые вкусные, и ими можно поделиться с военными.
Бородянка / Фото: НВ / Александр Медведев
Ночью на 1 марта россияне начали бомбить девятиэтажки в центре города. В квартирах еще оставались люди. Они прятались и в подвалах «панелек». С тех пор завалы разобрать так и не удалось. 3 марта группа спасателей ГСЧС уезжала в Бородянку, но россияне ее обстреляли. Заместитель начальника ГУ ГСЧС в Киевской области Богдан Данилюк сообщил, что работы по разбору завалов начнутся в ближайшее время. «Сначала проверяют дороги, чтобы мы могли заехать, потом дома, по которым есть информация, что там под завалами могут быть люди. Там очень много взрывоопасных предметов. Затем начинаем работать по разбору. Завтра, послезавтра это еще неизвестно», — сказал он.
Бородянка / Фото: НВ / Александр Медведев
По словам и. о. председателя Бородянского поселкового совета Георгия Ерка, находившиеся в подвалах люди оказались живьем похороненными. Генпрокурор Ирина Венедиктова предварительно заявила, что после российского вторжения самая плохая ситуация из-за жертв среди мирных жителей именно в Бородянке. Но оценить эти жертвы, пока не разобраны завалы, невозможно.
Бородянка, улица Шевченко / Фото: НВ / Александр Медведев
Однако свидетелей бомбардировок многоэтажек в Бородянке осталось немало. Меньше, чем в 50 метрах от них, расположен частный сектор. На улице Шевченко живет Виталий Артеменко. Он с семьей пережил бомбардировки дома и видел все своими глазами. «На момент взрыва был дома с сыном. Женщина сидела в погребе. Какое тогда было число? Где-то 27-е, 28-е. Я два дня ходил и не понимал, какое число, какое время. Потому что контузило. Помню только, что часы остановились. Было 7 часов 47 минут. Взорвался тот первый дом. Мы все уже пали. И буквально через несколько минут снова атака самолета. И он разбомбил этот дом рядом. Слава Богу. что мы уже упали. Над нами летала дверь. окна, стекла. Мы лежали на земле», — говорит мужчина. Ему тяжело припоминать обстоятельства тех дней.
Виталий Артеменко / Фото: НВ / Александр Медведев
Дом, где Виталий живет с семьей, сделан собственноручно из бетона. «Поэтому он выстоял, а окна все вылетели прямо с рамами», — рассказывает мужчина. В разрушенной многоэтажке напротив жила его дочь. «Когда я вышел, сразу посмотрел на дом дочери, она жила на втором этаже как раз здесь. Накануне они уехали на Западную Украину. Я настоял. Это их спасло», — рассказывает мужчина.
Он боится думать о том, сколько под завалами погибли люди, но утверждает, что слышал их голоса. «В подвале, в панельном доме, как известно, нельзя скрываться. Там люди, мертвые люди. Мы слышали голоса детей. Горело оно еще два дня. Оккупанты улыбались только. Удивлялись. Как мы живы остались», — вспоминает мужчина.
Бородянка / Фото: НВ / Александр Медведев
В дом Артеменко россияне пришли с «обыском» уже после бомбардировок.
«Перевернули весь дом. Я стоял на улице под прицелом автомата, уже простился с жизнью», — вспоминает мужчина. По его словам, россияне раздели его сына — искали татуировки. «У меня сын в юности набил паука. Они и его раздели. «Что это? Что это?», — спрашивали. Ну, обошлось.
У меня в доме 2 арбалета. Я сразу их предупредил. Они спросили, есть ли огнестрельное оружие. Я сказал, что нет. Арбалеты они не трогали. Спросили только, зачем они. Я сказал — чтобы отгонять мародеров", — рассказывает Виталий. Муж считает, что ему повезло, ведь в дом ворвались россияне, а не кадыровцы, развернули свой блокпост неподалеку.
«Повезло, что это были россияне. Кадыровцы стояли здесь рядом. Но они, по всей видимости, сейф нашли в ПриватБанке. Гупали с самого утра. Тогда сюда подогнали технику. Здесь стоял кунг, и они туда деньги сумками носили. После этого я кадыровцев уже не видел», — вспоминает мужчина.
Бородянка, ПриватБанк / Фото: НВ / Александр Медведев
Пережить ад, по словам Виталия Артеменко, ему помогло постоянное документирование перемещений кафиров — записи о них с самого начала вторжения он вносил в тетрадь. Семья Артеменко тоже слушала радио. «Я знал, что им дают порки. Я знал, что нас спасали „байракторы“. Байракторы били — тогда мы засыпали спокойно», — говорит мужчина. Сейчас он благоустраивает двор, убирает в доме и выносит мусор.
Бородянка, улица Шевченко / Фото: НВ / Александр Медведев
Сосед Артеменко Виктор Тищенко, приехал с женой Еленой Блащак забрать уцелевшие вещи. Где они будут жить дальше. Супруги пока не знают. В их доме в Бородянке рухнул потолок, а окна вынесли взрывной волной. Супруги оставались здесь до 3-го марта. Днем ранее, 2 марта, во время очередного авианалета погиб отец Виктора — тоже Виктор Тищенко. Ему было 69 лет. «2-го числа, как раз перед очередным авианалетом, отец пошел в дом. 3-е число его здесь нашли, — рассказывает сын погибшего.
Виктор Тищенко показывает фото своего погибшего отца / Фото: НВ / Ярослава Вольвач
Виктор находит в телефоне фотографию тела погибшего, а затем уводит нас к его могиле. Отца он похоронил своими силами на заднем дворе. На могиле был поставлен самодельный деревянный крест. «Здесь все так делали», — говорит Елена.
Бородянка / Фото: НВ / Александр Медведев
Похоронив отца, супруги собрались и ушли в соседний поселок Бабинцы. «Это была дорога под обстрелами протяженностью 10 километров», — вспоминает Елена Блащак. «Но в Бабинцах тоже россияне были. Потом последовали чечены. Ходили по хатам. Через Бабинцы только три дня шли колонны техники», — добавляет она.
Бородянка / Фото: НВ / Александр Медведев
В этот момент мимо нас на велосипеде приезжает мужчина. Увидев надпись «пресса», он останавливается. Это Геннадий Бокатов. Он пережил авианалет, прячась в погребе близ девятиэтажек. Там погреб 1,5 метра на 1,5 метра. И при нас бомбили этот дом. Это было фактически на наших глазах", — говорит Геннадий.
Геннадий Бокатов / Фото: НВ / Александр Медведев
В разрушенном доме жили его друзья — супруги Бобровские. Марк — его одноклассник, Галина — семейный врач. Мужчина говорит, что на момент бомбежки они были дома.
Несмотря на то что высотки не обследовали саперы, сюда уже возвращаются люди. На наших глазах они спешат унести вещи из квартир в более уцелевших подъездах и уехать в новое временное жилье. Им некогда говорить.
Бородянка / Фото: НВ / Александр Медведев
Одна из местных жительниц выносит из квартиры сумки. Она все-таки решает остановиться. Долго молчит, просит показать журналистское удостоверение и говорит: «Я приехала посмотреть на то, что они сделали. Давление поднялось. Было 200 на 130. Я хочу сказать одно. Пусть им не будет добра, пусть они горят в аду».
Бородянка / Фото: НВ / Александр Медведев
«Можно я скажу? Я хочу сказать…», — вмешивается Геннадий Бокатов. «Чтобы они, суки, горели в аду, чтобы они это пережили, чтобы Путина посадили на кол и показали на весь мир. Фашисты такого не делали, как эти братья. Это варвары. Говорят, что не воюют с мирным популяцией. А чего вы бомбите дома? Это лица. Вам власть наша не нравится? Вы со своей властью разберитесь. Это так называемые „братья“ наши. Они пришли нас освобождать. А кто вас сюда просил?» — мужчина срывается на крик.
Мы идем по разбитой центральной улице дальше, мимо расстрелянного памятника Шевченко.
С первого взгляда, может показаться, что в Бородянке понемногу возвращается жизнь. Около 2-й школы в городе работает волонтерский штаб — там всем жителям раздают еду и вещи первой необходимости. По улицам ходят люди — несмотря на комендантский час, объявленный в освобожденных населенных пунктах Киевской области.
Бородянка / Фото: НВ / Александр Медведев
Возле нас останавливается Вера Полищук показывает в сторону школы. «Там жили российские захватчики, были снайперы. Здесь, на Шевченко, тоже», — говорит она. Вера похоронила мужчину 18 марта. Как и большинство местных жителей, самостоятельно. «Ну и что делать? Мы деда на тачку, веревками завязали, повезли похоронили. Я когда хожу по городу, вижу много могил под домами», — женщина говорит со слезами на глазах. Подробно рассказывать об этом она не готова.
Вера Полищук / Фото: НВ / Александр Медведев
Первое впечатление о возвращении сюда жизни оказывается преждевременным.
Вернувшиеся сюда люди проверили свои дома, забрали вещи и уезжают из города. Кое-где они не понимают, ни куда, ни на сколько. Есть и те, кто пережил здесь бомбежку и оккупацию, но хочет остаться. Больше всего они ждут появления связи, чтобы позвонить своим родным и узнать, живы ли они. С момента, когда связь исчезла окончательно, в Бородянке остановилось время. Здесь путаются в датах и не знают, какой сейчас день.
Бородянка / Фото: НВ / Александр Медведев
У каждого, кого мы встретили в Бородянке — кто погиб — родные, соседи или просто знакомые. Каждый может назвать имя. И не одно. Но даже думать о том, сколько в общей сложности погибших в результате российского вторжения здесь может быть — не хочет никто. В ответ на эти вопросы местные долго молчат. Они знают, что число погибших нам всем еще предстоит узнать, а их истории — рассказать всему миру. Сейчас же в Бородянке готовы только пожелать россиянам пережить такой же ад, который пришел в их дом.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.