Что будет, если российская нефть и газ уйдут с мирового рынка. Интервью НВ с аналитиком Dragon Capital
Денис Саква, аналитик энергетического сектора в инвесткомпании Dragon Capital, рассказал, как война в Украине сказывается на мировой экономике.
Активная фаза войны, которая сейчас происходит из-за российского вторжения в Украину, не могла не отразиться на отечественной промышленности, тесно связанной с мировой. Из-за остановки украинских промышленных гигантов дефицит комплектующих уже ощутили мировые автогиганты. Отказ же Европы от российских нефти и газа вообще предполагает масштабные изменения на мировом рынке горючего.
Видео дня
Об этих процессах в интервью НВ рассказал Денис Саква, аналитик инвесткомпании Dragon Capital.
— Как война в Украине, которую развязала Россия, отражается на глобальных рынках? Каковы ключевые вызовы для мировой экономики?
— Внимание всего мира сейчас приковано к нефти. Россия – крупный производитель и поставщик. Крупнейший рынок для России – Европа. То есть если мировое потребление нефти где-то 100 млн баррелей (в сутки), то Россия экспортирует около 4,5 млн баррелей. Из них 70% – в Европу. Кроме того, она экспортирует нефтепродукты – дизель, газойль. То есть еще около 2,5 млн баррелей экспорта нефтепродуктов. Часть этих продуктов используется в качестве сырья для нефтеперерабатывающей промышленности. И здесь тоже большая часть уходит в Европу.
Ситуация на этом рынке такова. В 2020 году произошло существенное падение спроса на нефть. И ОПЕК+, то есть страны ОПЕК плюс Россия [ОПЕК — организация стран-экспортеров нефти] договорились тогда снизить производство во избежание резкого падения цен в мире. В 2021 году мировая экономика начала восстанавливаться, так что спрос начал расти. При этом поскольку ОПЕК тогда немного отставал в реализации своих планов по сокращению добычи, то теперь и спрос начал расти быстрее, чем предложение. И сейчас мы видим, что во многих странах запасы той же нефти на довольно низком уровне, плюс идут недопоставки со стороны стран ОПЕК из-за ряда факторов, не все выполняют свои квоты.
А теперь к этому прибавился фактор России и опасения, что российская нефть может уйти с рынка. Хотя сейчас российская нефть никуда не делась с рынка, но она стала токсичной для трейдеров, для банков, страховщиков. То есть, мы слышим, что около 70% запланированных на апрель экспортных поставок российской нефти зависли в танкерах, там нет сделок.
Начало войны вызвало панический рост цен до $130 за баррель. В настоящее время пока нет физических перебоев с поставками российской нефти. Кроме того, Китай ввел новые ограничения из-за вспышек коронавируса в некоторых своих регионах. Плюс новости о том, что вот, мол, Украина ведет переговоры с Россией, и вроде бы есть сближение переговорных позиций.
Все это вместе привело к тому, что цены на нефть тоже откатились. В какой-то момент Brent «упал» ниже $100. Но сейчас нельзя сказать, что есть затишье, ведь на рынке существует серьезная волатильность. Первые ласточки мы увидим, вероятно, начиная с апреля, когда могут начаться уже физические перебои поставок российской нефти на мировом рынке.
– Как мир пытается выйти из этой ситуации?
— Сейчас идут достаточно интенсивные переговоры. Наибольшие резервы для повышения предложения нефти на мировом рынке есть у стран ОПЕК. Это, к примеру, Саудовская Аравия, ОАЭ. Поэтому сейчас и [премьер-министр Великобритании] Борис Джонсон, и американцы пытаются уговорить их нарастить добычу.
— Насколько страны ОПЕК способны покрыть потребность в таких условиях?
— Здесь тоже есть немало вопросов, ведь ОПЕК — довольно пестрая группа стран, и сказать точно, какие у них резервы для повышения добычи, — сложно. Наверное, хотя бы частично могли компенсировать.
Трудно сказать, насколько они смогли бы нарастить добычу, но, наверное, на 2 млн баррелей смогли бы, если бы имели такое желание. Но с их стороны есть свои опасения – мол, если сейчас нарастить производство, а российская нефть вдруг при этом не уйдет с рынка, это поламает рынок.
Кроме стран ОПЕК, идут переговоры по иранской ядерной программе. То есть, я так понимаю, американцы активно пытаются протолкнуть новое соглашение с Ираном, ослабив санкции. Это тоже позволит в краткосрочной перспективе нарастить добычу нефти. Иран теоретически тоже мог бы прибавить как минимум 1 млн баррелей нефти.
Опять же есть фактор США, где достаточно активно идет наращивание добычи. Где-то с 2020 года уже есть рост примерно на 1 млн баррелей, и в последние полтора года идет активное увеличение буровых установок. Фактически сейчас у них задействовано в 2,5 раза больше буровых установок, чем "на дне" 2020 года. Но это все еще ниже, чем в 2019 году, когда у них была добыча 13 млн баррелей; сейчас – 11,6 млн баррелей.
Через год они смогут прийти к уровню 2019 года, а затем нарастить еще. Но дело в том, что мировая экономика растет, соответственно и спрос тоже. Поэтому компенсировать нужно не только российскую нефть, но рост спроса.
Есть много факторов, и прогнозы аналитических групп сильно разнятся. Называют [прогнозируемые] цены от $200 за баррель, если российская нефть полностью уходит с рынка и более умеренные $130. Четкой картины мира, думаю, ни у кого нет – она постоянно меняется.
— К началу марта биржевые цены на газ превышали $3.350/тыс. м куб. В середине месяца они свалились до $1200/тыс. м куб. Какую ценовую ситуацию следует ожидать в ближайшем будущем?
— Да, они и сейчас на высоком уровне, и это болезненно для всех. Но Европа уже озвучила свои планы снизить импорт газа из России чуть ли не на 80% за год. Они разработали этот план и постараются максимально уйти от импорта российского газа. Главный источник дополнительного газа для них – это импорт сжиженного газа, и в этом очень помогают США. До 80% экспортируемого США сжиженного газа уходят в Европу. Поэтому опять же это дело не мгновенное, никто не может взять и за месяц отказаться от газа. Запасы газа в хранилищах Европы сейчас тоже невысокие. Российский газ продолжает идти без ограничений. Через украинскую ГТС транспортируют максимально возможный объем газа, который разрешает наш транзитный контракт. Ситуация настолько волатильна, что цены даже на ближайшее будущее сейчас прогнозировать невозможно, по крайней мере, я не готов.
— Украина на начало года занимала десятое место в мире по производству чугуна и 13 место — по выплавке стали, пятая по величине экспорта железной руды. Какие вызовы мировым рынкам в этом сегменте несет война в Украине?
— У нас сейчас очень ограниченные физические возможности экспортировать сталь. Все порты закрыты. Поэтому остановились наши производства, например, не только в Мариуполе, который страдает от бомбардировок, но и Запорожсталь, расположенная в относительно спокойном Запорожье. Мы экспортируем около 15 млн тонн стали, и сейчас этот экспорт практически полностью остановился. И поскольку Украина — крупный поставщик стали в мире, то эта ситуация давит на рынки. Плюс в Европу мы поставляем те же полуфабрикаты, которые превращаются в листовой прокат и другую продукцию. Потому мы видим, что в Европе цены на сталь тоже выросли. От высоких цен на сталь будет страдать отрасль машиностроения.
Теперь Европе нужно перенастраивать свою логистику и искать источники, из которых они будут получать объемы, которых им теперь не хватает. Кроме того, Европа же запретила импорт российской стали. Не все, полуфабрикаты продолжают идти. Но теперь Европе нужно искать альтернативу продукции как из Украины, так и из России.
Также Украина – крупный поставщик железной руды. Мы экспортируем 44-46 млн тонн в год. Эти объемы относительно невелики в глобальном потреблении, но на рынке железной руды производство примерно равнялось потреблению. Поэтому если с этого рынка уйдет Украина, то со временем это приведет к дефициту и здесь, хоть и не столь острому.
— Какие видите другие, менее ожидаемые последствия, в которые выливается война для мировой экономики?
– В Украине много производителей кабельной продукции для автомобильной промышленности. Потому мировые автоконцерны уже столкнулись с дефицитом этих комплектующих.
Кроме того, Украина, оказывается, была поставщиком 50% всего неона в мире, который используется в производстве полупроводников. Один производитель в Одессе и еще один – в Мариуполе. Сейчас запасы на несколько месяцев есть в мире. Но что дальше будет — непонятно, ведь и так есть дефицит проводников и полупроводников. Теперь перебои с поставками этого газа лишь усугубят проблему.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram и Instagram.