Почему война в Украине касается каждого на Земле, а Путин может отобрать у человечества главное достижение — Юваль Ной Харари
Развязанная Россией война в Украине определяет судьбу всего мира: предстоит ли ему дальше жить по архаичному «закону джунглей», где все страны сосредоточены на финансировании военного сектора, или же человечество вернется к самым лучшим своим достижениям.
Такое мнение высказал известный израильский историк Юваль Ной Харари в своем материале для The Economist.
НВ предлагает ознакомиться с его полным переводом.
***
В сердце кризиса вокруг Украины лежит фундаментальный вопрос о природе истории и природе человечества: возможны ли перемены? Могут ли люди изменить свое поведение — или же история бесконечно повторяется, а люди обречены вновь и вновь проживать трагедии прошлого, не меняя ничего, кроме декораций?
Одна школа мысли решительно отвергает возможность перемен. Она утверждает, что мир — это джунгли, что сильные охотятся на слабых и единственное, что мешает одной стране поглотить другую, — это военная сила. Так было и так будет всегда. Те, кто не верят в подобный закон джунглей, не только обманывают себя, но и подвергают риску само свое существование. Долго они не протянут.
Другая школа мысли утверждает, что так называемый закон джунглей вовсе не является законом природы. Он — дело рук людей, а значит люди могут его изменить. Вопреки распространенному заблуждению, первые явные свидетельства организованных войн, задокументированные археологами, касаются периода 13 000 лет назад. И даже после этой даты было много периодов, лишенных археологических доказательств войны. В отличие от гравитации, война не является фундаментальной силой природы. Ее интенсивность и ее существование зависят от глубинных технологических, экономических и культурных факторов. По мере изменения этих факторов меняется и война.
Свидетельства таких изменений окружают нас повсюду. За последние несколько поколений ядерное оружие превратило [потенциальную] войну между сверхдержавами в безумный акт коллективного самоубийства, заставив самые могущественные государства на Земле искать менее жестокие способы разрешения конфликта. В то время как войны великих держав — такие как Вторая Пуническая война или Вторая мировая война — были характерной чертой на протяжении большей части истории, за последние семь десятилетий прямых войн между топ-государствами не было.
За тот же период глобальная экономика превратилась из экономики, основанной на сырье, в экономику, основанную на знаниях. Если ранее основными источниками богатства были материальные активы, такие как золотые прииски, пшеничные поля и нефтяные скважины, то сегодня основным источником благосостояния являются знания. И хотя можно захватить нефтяные месторождения силой, получить знания таким же образом невозможно. Как результат, доходность завоеваний снизилась.
Наконец, в мировой культуре произошел тектонический сдвиг. В прежние исторические эпохи многие элиты — например, вожди гуннов, ярлы викингов и римские патриции — относились к войне положительно. Правители от Саргона Древнего до Бенито Муссолини стремились увековечить себя путем завоеваний (а такие творцы, как Гомер и Шекспир, с радостью следовали этим фантазиям). Другие элиты, такие как христианская церковь, считали войну злом, но неизбежным.
Однако на протяжении несколько последних поколений впервые в истории в мире стали доминировать элиты, рассматривавшие войну как зло, которого можно избежать. Даже такие люди, как Джордж Буш-младший и Дональд Трамп — не говоря уже о таких политиках как Ангела Меркель или Джасинда Ардерн — представляют собой политиков совсем иного типа, чем правитель гуннов Аттила или король вестготов Аларих. Они, как правило, приходят к власти с мечтами о внутренних реформах, а не о внешних завоеваниях. В сфере искусства и мысли большинство светил — от Пабло Пикассо до Стэнли Кубрика — больше известны тем, что изображали бессмысленные ужасы войны, а не прославляли ее архитекторов.
В результате всех этих изменений большинство правительств перестали рассматривать агрессивные войны как приемлемый инструмент для продвижения своих интересов, а большинство государств перестали мечтать о завоеваниях и аннексии своих соседей. Попросту неверно полагать, что одна лишь военная сила не позволяет Бразилии завоевать Уругвай или предотвратить вторжение Испании в Марокко.
Параметры мира
Многочисленные статистические данные говорят о закате эпохи войн. С 1945 года стали относительно редкими случаи, когда международные границы перекраивались бы в результате иностранного вторжения, а ни одна международно признанная страна не была полностью стерта с лица земли путем завоевания извне. В других типах конфликтов — таких как гражданские войны или восстания — недостатков не было. Но даже если принять во внимание все виды конфликтов, за первые два десятилетия 21-го века человеческое насилие унесло меньше жизней, чем самоубийства, автокатастрофы или болезни, связанные с ожирением. Порох стал менее смертоносным, чем сахар.
Ученые ведут споры о точной статистике, однако важно смотреть глубже математических расчетов. Упадок эпохи войн стал как психологическим, так и статистическим феноменом. Его наиболее важная особенность — существенное изменение самого значения понятия «мир». На протяжении преобладающего периода истории мир означал лишь «временное отсутствие войны». Когда в 1913 году говорили, что между Францией и Германией сейчас мир, то подразумевалось, что между французской и немецкой армией нет прямых столкновений — однако все знали, что война между ними все же может вспыхнуть в любой момент.
В последние десятилетия «мир» стал означать «невозможность войны». Для многих стран вероятность вторжения и завоевания соседями стала почти немыслимой. Я живу на Ближнем Востоке, поэтому прекрасно знаю, что есть исключения из этих трендов. Но распознать тенденции не менее важно, чем уметь указывать на исключения.
Новый «мир» не был статистической случайностью или фантазией хиппи. Наиболее ярко это отразилось на хладнокровном расчете государственных бюджетов. В последние десятилетия правительства во всем мире ощущали себя достаточно безопасно, чтобы тратить в среднем лишь около 6,5% своих бюджетов на свои вооруженные силы, расходуя при этом гораздо больше средств на образование, здравоохранение и социальное обеспечение.
Мы склонны принимать это как должное, но это поразительное новшество в человеческой истории. Тысячелетиями именно военные расходы были самой большой статьей в бюджете любого князя, хана, султана или императора. Они не тратили почти ни копейки на образование, медицинское обеспечение или социальное благосостояние.
«Закат» войн не был результатом божественного чуда или изменения законов природы. К этому привело то, что люди стали делать лучший выбор. Возможно, это величайшее политическое и моральное достижение современной цивилизации. К сожалению, тот факт, что оно проистекает из человеческого выбора, также означает, что такой тренд может быть обратимым.
Технологии, экономика и культура продолжают меняться. Развитие кибероружия; экономики, основанной на искусственном интеллекте; а также новые милитаристские культуры могут привести к новой эре войн — худшей, чем все, что мы видели ранее. Чтобы наслаждаться миром, нам необходимо, чтобы почти каждый делал правильный выбор. И напротив, неудачный выбор хотя бы одной стороны может привести к войне.
Вот почему российское вторжение в Украину должно волновать каждого человека на Земле. Если для влиятельных стран снова станет нормой пожирать своих более слабых соседей, это скажется на том, как люди ощущают и ведут себя во всем мире. Первым и наиболее очевидным результатом возврата к закону джунглей станет резкое увеличение военных расходов за счет всего остального. Деньги, которые должны идти учителям, медсестрам и социальным работникам, вместо этого пойдут на танки, ракеты и кибероружие.
Возвращение в эпоху джунглей также подорвет глобальное сотрудничество по таким проблемам, как предотвращение катастрофических изменений климата или регулирование прорывных технологий, таких как искусственный интеллект и генная инженерия. Нелегко работать вместе со странами, которые готовятся вас уничтожить. И по мере того, как изменения климата и гонка вооружений, основанная на искусственном интеллекте, ускоряются, угроза вооруженного конфликта будет лишь возрастать, замыкая порочный круг, который вполне может обречь наш вид на гибель.
Вектор истории
Если вы верите в то, что исторические перемены невозможны, что человечество никогда не покидало джунгли и никогда из них не выберется, остается только один выбор: оказаться в роли хищника или жертвы. Имея такой выбор, большинство лидеров предпочли бы войти в историю как альфа-хищники и пополнить своими именами мрачный список завоевателей, которых несчастные ученики обречены запоминать перед экзаменами по истории.
Но, может быть, перемены возможны? Может быть, закон джунглей — это выбор, а не неизбежность? Если это так, то любой лидер, решивший завоевать соседа, займет особое место в памяти человечества — гораздо худшее, чем какой-нибудь заурядный Тамерлан. Он войдет в историю как человек, разрушивший наше величайшее достижение. Как только мы подумали, что уже выбрались из джунглей, он затащил нас обратно.
Я не знаю, что будет дальше в Украине. Но как историк я верю в возможность перемен. Я не думаю, что это наивность — это реализм. Единственная константа человеческой истории — это перемены. И это то, чему, возможно, мы можем научиться у украинцев. На протяжении многих поколений украинцы мало что знали, кроме тирании и насилия. Они выдержали два столетия царского самодержавия (окончательно рухнувшего в катаклизмах Первой мировой войны). Кратковременная попытка возродить независимость была быстро подавлена Красной армией, восстановившей российское правление. Тогда украинцы пережили страшный искусственный Голодомор, сталинский террор, нацистскую оккупацию и десятилетия сокрушительной коммунистической диктатуры. Когда Советский Союз распался, история, казалось, предрекала, что украинцы снова пойдут по пути жестокой тирании — что еще они знали?
Однако украинцы избрали другой путь. Вопреки истории, несмотря на ужасающую бедность и на кажущиеся непреодолимыми препятствия, украинцы выстроили демократию. В Украине, в отличие от России и Беларуси, кандидаты от оппозиции неоднократно заменяли действующих президентов. Столкнувшись с угрозой самодержавия в 2004 и 2013 годах, украинцы дважды поднимали восстание, чтобы защитить свою свободу. Их демократия — это нечто новое. Такое же, как новое понятие «мира». Оба хрупкие и могут не продлиться долго. Но оба этих понятия реальны и могут пустить глубокие корни. Каждая старая вещь когда-то была новой. Все сводится к выбору человека.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях Facebook, Telegram та Instagram.