Опасное оружие россиян. Военный эксперт называет ключевые риски дальнейшей войны в Украине
Сергей Згурец, директор информационно-консалтинговой компании Defense Express, детально анализирует войну России против Украины, объясняя сильные и слабые стороны противника и прогнозируя его дальнейшие планы.
— Расскажите о наиболее опасных видах российского вооружения из того, что уже используется, и о том, что они еще могут использовать в дальнейшей войне против украинцев?
— Любое оружие нельзя рассматривать в отрыве от тактики применения. На сегодняшний день РФ осуществила несколько вариантов влияния на Украину. Вначале были ракетные удары оружием большой дальности, которые уничтожали прежде всего частично аэродромы, частично военные запасы и частично средства противовоздушной обороны (ПВО). Это то, что было сделано во время первой волны нападения. В этом главное внимание [россияне] уделяли использованию ракет типа Калибр, которые способны уничтожать цели от 300 км и далее. И фактически это оружие в арсенале остается, но мы понимаем, что это дорогое оружие, и его запасы иссякают. Мы смогли сохранить потенциал и ПВО, и авиации, что позволяет сбивать эти крылатые ракеты. И в принципе Россия и далее будет их использовать, но, думаю, с меньшей интенсивностью.
Это касается ракет Калибр, которые могут также использоваться с морских носителей и платформ, и других образцов оружия, которые использовались на первом этапе. Это баллистические, крылатые ракеты, которые используются из ракетного комплекса Искандер.
Следующий уровень ракетного оружия, как наиболее угрожающий, но довольно примитивный — это оперативно-тактические комплексы Точка-У, которые использовались с перебазированием на нашу территорию из Беларуси. Они способны уничтожать цели до 100 км, но с плохими показателями по точности. Но [россиян], я вижу, это не интересует, потому что уже вместе с Точкой-У они начинают использовать Смерчи. Это уже реактивная система залпового огня с дальностью до 100 км. Они используются для уничтожения «площадных» целей, которые они используют, в частности, в наших городах.
Пока что главный элемент – это ракетное вооружение и реактивные системы залпового огня (РСЗО). Это то, что есть и остается опасным для нас. Но теперь я думаю, что можно ожидать определенного изменения в тактике. Россия не меняет подходы к продвижению войск, потому что они ограничены только нашими дорогами, по которым движутся колонны, но теперь они не исключают, что могут добавлять более мощную компоненту, связанную с артиллерией, самоходные артиллерийские установки, РСЗО уже меньшей дальности. Они могут быть использованы в качестве огневых валов при борьбе с нашими подразделениями.
Но самоходная или буксованная артиллерия имеет те же недостатки, что и обычные силы, которые заходят на нашу территорию – это проблемы с логистикой, поставкой боеприпасов и горючего. Эти риски остаются уязвимыми местами, которые будут мешать действовать россиянам эффективно.
Итак, если мы говорим об опасном оружии, это ракетное вооружение, потом артиллерия. Теперь берем авиацию. В условиях, когда артиллерия будет тормозить, скажем, они попытаются использовать авиацию с неуправляемыми авиационными бомбами. Это то, что мы видели на примере отдельных наших городов, когда сбрасываются 500-килограммовые бомбы по Чернигову и другим городам. Это говорит о том, что разрушить и прорвать оборону наших городов не хватает мощности, потому они начинают использовать неуправляемые авиабомбы. Их просто сбрасывают на города, и они будто бы должны оказывать деморализующий эффект на защитников, а с другой стороны — обеспечить подавление нашей обороны.
Но количество самолетов, которые сбивает украинская сторона, достаточно впечатляюще, и весь мир видит, как эффективно действует украинская ПВО. И [россияне] тоже это понимают, поэтому каждый вылет для них связан с пониманием рисков и что они выполняют преступные приказы. Это влияет на их моральный дух. И здесь на нашей стороне наша авиация, ПВО, стингеры и так далее.
Другая составляющая пока обсуждается теоретически, но все равно следует донести эту информацию. С одной стороны и американские, и часть наших специалистов не исключают вариантов применения РФ в критические моменты тактически-ядерного оружия. Это, условно говоря, такие демонстрационные меры, чтобы запугать Запад и другие страны, чтобы те не оказывали помощь Украине. Такая опция расценивается американскими экспертами как вероятная.
Вторая составляющая – это использование химического оружия при атаке отдельных участков фронта. Звучит это дико, но действительно стоит отметить, что оснащение наших подразделений и выдача противогазов на отдельных участках не будут лишними вещами, если это можно реализовать с минимальной логистической нагрузкой. То есть, когда они будут не в состоянии проломить оборону, они могут использовать такие коварные действия, которые эксперты не сбрасывают как имеющие отнюдь не нулевую вероятность.
Следовательно, ракетное оружие, РСЗО, артиллерия, авиация и «оружие судного дня» вроде тактических ядерных боеприпасов с демонстрационным способом использования. А химическое оружие может использоваться коварно на отдельных участках, где им не удастся пройти. Этот элемент используют в том числе в сочетании с пропагандистской машиной. Так как все эти [российские ] разговоры о био-лабораториях на территории Украины, которые начались уже очень давно, возникли не на пустом месте – россияне готовили основу для того, чтобы оправдать такие вещи. И об этом следует говорить.
Вообще они притащили сюда разное оружие. Град (радиус действия 40 км), Ураган (70 км), Смерч ( 100-120 км). Это РСЗО, накрывающие сокрушительными ударами. Место этого оружия – в боевом порядке, когда дивизия или бригада развернулась, пошла артподготовка и широким фронтом пошло наступление. Сейчас стратегия у них другая, потому что они могут передвигаться только по четко определенным дорогам и растягиваются. Местности не знают. И те образцы вооружения, которые приспособлены для широкомасштабных наступлений, используются ограниченно с учетом нехватки позиций, ограничения логистики и тактики применения.
Тактика продвижения по дорогам не меняется. Меняется только то, что противники добавляют все более мощные средства поражения — артиллерию, авиацию, не меняя базовый подход: двигаемся к целям, а если мешают, то уничтожаем их. Но растяжение по дорогам дает нам возможности гибкой активной обороны, реализуемой украинской армией во взаимодействии с Национальной гвардией. У нас задача не только сдержать врага на тех или иных рубежах, но и наносить удары по логистике и тылам, учитывая их низкую защищенность и неготовность действовать в таких условиях.
— Какие, по-вашему, дополнительные виды вооружения необходимы для Вооруженных сил Украины со стороны Запада?
— Если они не закрывают нам воздушное пространство, нам должны предоставить самолеты, которые усилят наш противовоздушный потенциал. Это нужно ускорить. Другая история – это получение от американцев штурмовиков А-10. Они предназначены для уничтожения наземной техники, и ими можно быстро овладеть.
Второе – это образцы ПВО, о которых говорит министр иностранных дел Дмитрий Кулеба и президент, верховный главнокомандующий Владимир Зеленский. Переговоры по этой теме ведутся. Начиная с Буков, С-300, ракет к ним, других образцов ПВО, которые можно быстро привлечь к выполнению боевых задач. То же касается американских образцов типа Avenger, американо-норвежских комплексов NASAMS, которые также есть у поляков. Этот вопрос обсуждается. Надеюсь, это будет иметь прорывные решения.
Актуальным остается продолжение регулярных поставок противотанковых средств в любом варианте – Javelin, NLAW и другие.
Они нам чрезвычайно нужны для насыщения и терробороны и учитывая растянутость российских колонн.
Остается большая потребность в получении информации от НАТО — от тех же самолетов разведки AWACS по дислокации и перебазированию российских войск. Самолеты разведки, работающие на интересы НАТО, должны более активно передавать информацию украинской стороне, и есть такие договоренности. Нам эта информация очень нужна. Даже если летать вдоль границы Польши и не пересекать ее, все равно они могут собирать кучу нужной нам информации.
Также должно быть больше беспилотников Bayraktar. Они нам нужны. К тому же они создают ощущение постоянной внешней угрозы у агрессора. Да и беспилотные ударные комплексы других производителей – из Израиля, Америки, Польши. Ударные боражирующие боеприпасы. Если бы мы могли получить их быстро, они бы нам помогли в работе с такими целями, как техника, стоящая под зданиями. По трассам, по колоннам, стоящим по дороге на Киев. Это существенно усилит наши возможности.
И, конечно, будет нелишним вопрос о средствах индивидуальной защиты и защищенной связи — бронежилетах, шлемах, защищенных радиостанциях. Ибо учитывая переход к формату народного сопротивления, нам это нужно будет в значительно большем количестве, чем мы рассчитывали ранее.
— Когда и при каких условиях НАТО могло бы пойти на такой шаг, как закрытие неба? Каковы прецеденты таких мер для стран, не являющихся членами НАТО?
— Это бесполетная зона над Ираком в начале 90-х, которая была изначально принята на основе решения Совета национальной безопасности ООН. Выполнение этого положения взяли на себя самолеты США, а затем коалиции.
Что означает обеспечение бесполетной зоны? Самолеты в этой зоне не летают, а летающие должны быть принуждены к посадке или сбиты. Это означает, что НАТО или США должны выделить военный ресурс, который обеспечит прикрытие воздушной зоны над Украиной.
Фактически мы имеем ситуацию, когда будут продолжаться переговоры на уровне Совбеза ООН, но вряд ли можно ожидать быстрого прогресса с учетом позиции самой РФ. Поэтому единственный пока что прагматический шаг — это оказание нам военной помощи в виде самолетов и ПВО. И делиться информацией своих самолетов разведки и управления для наших командных пунктов в полной мере. Пока я вижу этот вариант наиболее оптимальным. Вопрос во времени. Хотелось бы иметь это как можно скорее.
В Ливии в 2011 году небо тоже «закрывали» американцы. Тогда это решение вкладывалось в общую концепцию боевых действий против действий Ливии. А сейчас выходит ситуация, в которой одна из сторон – РФ – ведет боевые действия и игнорирует решения Совбеза ООН, которые не могут повлиять на поведение россиян.
Для закрытия воздушного пространства еще предстоит найти силы для принуждения всех участников к отказу от полетов.
Хотя это не значит, что наша схема не может пройти через резолюцию Совбеза ООН. К этому нужно стремиться. Но применение и поиск средств и сил, которые прикроют наше воздушное пространство, все равно упрутся в потенциал европейских стран и США, которые, как я понимаю, к этому не готовы. Это значительное количество авиации, которая постоянно должна дежурить в воздухе со всеми рисками со стороны РФ.
– Прокомментируйте военную операцию россиян с целью оккупации Киева. Как она продвигается и меняется сейчас?
— Захват Киева, Харькова и ряда городов относится к первоочередным задачам этой стратегии «блицкриг», которая начала давать сбои. Стратегия заключалась в том, что войска заходят в Чернобыльскую зону – это одно направление. Второе – через Ирпень, Бучу, Гостомель. И эти два клина двигаются в сторону Киева и обеспечивают блокировку города. Хотя до этого был упрощенный вариант, что они двигаются быстрее, а десант высаживается в правительственный квартал и обеспечивает захват должностных лиц.
Но Киев взаимодействует с территориальной обороной. По периметру и на участках, где могут передвигаться российские войска, ситуация контролируется. Сейчас, я думаю, они пытаются нарастить эти силы и двигаться со стороны Гостомеля, Ирпеня через форсирование рек. Двигаться все же в сторону Киева, но их движение довольно медленное. Они будут пытаться заблокировать и захватить Киев в кольцо по всем дорогам, обеспечивающим продвижение. Но я думаю, что это будет сталкиваться со стратегией отражения, которую реализует украинская сторона в ответ. В ответ на это россияне, возможно, будут прибегать к новой волне обстрелов с использованием авиации, высокоточного и невысокоточного вооружения, добиваться ухудшения состояния населения в Киеве. Это займет определенное время, но учитывая, что полной блокады нет и, надеюсь, не будет, эта история может затянуться надолго.
Если оккупанты пойдут путем использования авиации просто для уничтожения зданий, всего подряд, то с одной стороны, это затратный и малоэффективный путь, хотя психологически сложен для украинской стороны. С другой стороны, это ускорит помощь мира в тех вещах, которые нам нужны.
Так что, думаю, россияне постараются и дальше блокировать Киев, но темпы продвижения незначительны. Все будет зависеть от нашей сплоченности и устойчивости – как киевлян, так и бригад, осуществляющих оборону Киева.
Задача по Киеву для врага остается, а наши возможности отстоять его точно так же достаточно высоки, потому что это уже не тот формат способа продвижения малых групп, которые думали, что никто их не заметит, они дойдут до Киева и совершат захват.
Читайте также: Командующий обороной Киева: Готовы устроить российским оккупантам негостеприимную встречу
— Эффективно ли, по вашему мнению, применяется ресурс украинских добровольцев, резервистов для формирования дополнительных подразделений для отражения нападения, для освобождения захваченной территории?
— Объявление военного положения упрощает обновление ресурсов. Но вопрос в подготовке терробороны. Мы начали эту историю поздно, в конце января. Сейчас есть много желающих пойти в терроборону, и мы должны подготовить их. Потому что мотивация пока высока, но ее нужно "положить" на умение использовать оружие. Это один из тех вызовов, которые мы должны преодолеть.
— С 24 февраля фокус внимания сместился с Донбасса в другие украинские регионы. Что происходит на востоке страны?
— Фактически речь идет о том, что среди прочего россияне пытаются обойти нашу группировку, которая там держит линию разграничения. Это логично, и было понятно раньше. Но это не удается, по фронтальному продвижению там ноль. Есть попытки обойти с флангов, начиная с Изюма, например, и "снизу" — с Крыма и на Север. Эти меры предпринимаются, но ситуация с одной стороны сложна, а с другой — понятна. Какого-либо особого прогресса у россиян нет. Угрозы для городов вдоль нашего побережья есть, но они тоже понятны.
Читайте также: Российские оккупанты стремительно теряют свою военную технику в Украине — CNN
— Есть ли у россиян возможности восстанавливать и ремонтировать поврежденную нашим вооружением технику?
— Насколько я знаю, они действительно пытаются создавать ремонтные бригады, действующие на контролируемых участках. Но достаточно велико количество той техники, которую враг бросает просто за неимением топлива или из-за низкого морального состояния ее экипажа. О том, чтобы оттягивать куда-то технику для ремонта, речь не идет, потому что, если они бросают даже боеспособную технику, то чего они будут оттягивать то, что нужно ремонтировать.
Вопрос ремонта скорее важен для нас, ведь мы начинаем использовать образцы бронетехники, которые бросает агрессор. Это вполне обычный метод пополнения. А для россиян этот вопрос пока что на втором плане. Думаю, вопрос ремонта выполняется в рамках штатных подразделений, они эту работу делают, но в любом случае россияне делают ставку на то, что у них техники много.